В мире металлов - Сергей Венецкий

В полдень, как и два с лишним тысячелетия назад, по команде Сакаса "зеркалоносцы" поймали солнечный луч и направили его на модель корабля. Спустя минуту дерево уже дымилось, а вскоре "вражеское" судно было охвачено пламенем.

Так с помощью бронзовых зеркал удалось доказать, что великий ученый и инженер древности, взяв в союзники Солнце, мог сжечь корабли римлян.

Гвозди-сувениры

Недавно при постройке здания в Шотландии рабочие обнаружили склад железных гвоздей, сделанных почти два тысячелетия тому назад. В те времена Британия была одной из окраинных провинций Римской империи. На месте нынешней стройки стояла тогда крепость, сооруженная римскими легионерами. Когда в конце концов им пришлось покинуть Туманный Альбион, то забирать с собой имевшиеся в крепости запасы гвоздей (семь тонн!) не имело смысла, но оставлять их англичанам тоже не хотелось. Вот и решили римляне зарыть ящики с гвоздями поглубже в землю до лучших времен. Однако лучшие времена так и не наступили: вернуться сюда римским завоевателям уже не довелось, и железные гвозди благополучно пролежали в земле почти более 20 столетий.

Предприимчивые строители, упаковав древнеримские гвозди в полиэтиленовые мешочки и пустив их в продажу в качестве исторических сувениров, с удовлетворением наблюдали за тем, как поржавевшее железо без всякого "философского камня" превращается в звонкое золотишко. И надо полагать, они не раз помянули добрым словом Юлия Цезаря, затеявшего когда-то походы на Британские острова.

"Король был неправ"

В 1971 году в Англии состоялась посмертная реабилитация 94 чеканщиков монет, которые были осуждены. восемь с половиной веков назад. Еще в 1124 году английский король Генрих I обвинил рабочих своего монетного двора в мошенничестве; кто-то донес ему, что при чеканке серебряных монет они добавляют в металл слишком много олова. Королевский суд был скор, а приговор суров: отрубить преступникам правую руку. Придворные палачи тут же привели его в исполнение. И вот, уже в наши дни, один из оксфордских ученых, подвергший злополучные монеты тщательному анализу при помощи рентгеновских лучей, пришел к твердому выводу: "Монеты содержат очень мало олова. Король был неправ".

Монарх- фальшивомонетчик

В 1285 году королем Франции стал Филипп IV по прозвищу Красивый. Трудно сказать, был ли он действительно хорош собой, но о том, что он был хитрым и алчным правителем, свидетельствуют многочисленные факты.

Стремясь расширить свои владения, Филипп IV вел бесконечные войны, которые требовали много денег. Постоянно ощущая финансовые затруднения, король, не страдавший, видимо, излишней щепетильностью, шел на всевозможные махинации и обман. Так, награбленные им золотые деньги поступали на Парижский монетный двор, где по тайному приказу короля подвергались "хирургическому вмешательству": монеты обтачивали, а затем из образовавшихся опилок изготовляли новые. Такой метод "размножения" золотых денег позволял из ста монет получать сто десять — сто пятнадцать, а если очень "постараться", то и больше.

Филипп IV сам осуществлял контроль за этой жульнической операцией, и горе было тому, кто не очень усердно содействовал пополнению королевской казны.

Волшебная палочка?

В средние века, в период повсеместного увлечения алхимией, значительно возросла добыча ртути. Интерес, который проявляли к ртути алхимики, объяснялся тем, что по одной из их теорий ртуть, сера и соль были возведены в ранг "первородных элементов". Ртути приписывалось "материнское начало": "… с помощью теплоты лед растворяется в воду, значит, он из воды; металлы растворяются в ртути, значит, ртуть — первичный материал для этих металлов".

Итак, алхимикам, вооруженным столь солидной научной "теорией", оставалось лишь найти философский камень (при помощи которого можно было бы превращать ртуть в золото) и, засучив рукава, приниматься за работу. Но вот беда: поиски философского камня затянулись несмотря на то, что в их удачном исходе были весьма заинтересованы многие европейские монархи, создавшие у себя при дворе крупные алхимические лаборатории.

Правда, то в одной, то в другой стране появлялись лица, якобы овладевшие тайной философского камня. Иногда это были заблуждавшиеся ученые, а чаще — шарлатаны, знавшие немало способов "получения" искусственного золота. Один из них заключался в следующем. На глазах присутствующих алхимик помешивал расплавленный свинец или ртуть, находящиеся в тигле, деревянной палочкой, в которую были предварительно спрятаны кусочки золота. Частично это золото растворялось в жидком металле. После "эксперимента" в тигле, естественно, можно было обнаружить следы золота, которое свидетельствовало, а точнее лжесвидетельствовало о чудесном превращении.

Однако слухи об этих "кудесниках" рано или поздно доходили до правителя страны и тогда тем приходилось либо признаваться в обмане, либо организовывать при дворе массовое производство золота, а уж тут деревянная палочка была плохим помощником.

Уличенного во лжи алхимика обычно вешали как фальшивомонетчика — на позолоченной виселице, в одежде, усыпанной блестками. Впрочем были и другие варианты казни. В 1575 году, например, герцог Люксембургский сжег заживо в железной клетке женщину-алхимика Марию Зиглерин за отказ сообщить ему состав философского камня, который она, разумеется, не знала, хоть и утверждала на свою беду обратное.

Свидетель — ртуть

В XVI веке Швецией правил король Эрих XIV. В 1568 году он был свергнут с престола своим братом Иоанном III, стремившимся захватить власть любой ценой. В некоторых исторических документах, дошедших до наших дней, содержатся намеки на то, что Эрих XIV был отравлен. Шведские ученые решили проверить, так ли это. Но каким образом воссоздать картину событий, происшедших более четырех столетий назад?

Благодаря современным радиоизотопным методам анализа, основанным на достижениях ядерной физики, невозможное стало возможным. Поскольку останки короля сохранились, его волосы подвергли тщательному исследованию. И что же выяснилось?

Содержание ртути в волосах значительно превышало норму, и, таким образом, версия об отравлении Эриха XIV получила убедительное научное подтверждение.

Пушки Джеймса Кука

В 1768 году во время первой кругосветной экспедиции великого английского мореплавателя Джеймса Кука его корабль "Индевор" сел на мель у северо-восточного побережья Австралии, точнее, на одну из коралловых банок Большого Барьерного рифа (позднее в память об этом происшествии банка получила название Риф Индевора). Из дневниковых записей было известно, что Кук принял решение облегчить судно — шесть тяжелых железных пушек полетели за борт. "Индевор" благополучно снялся с мели и продолжил свое плавание, а оставшиеся на дне орудия с тех пор не давали покоя историкам и искателям подводных кладов.

На протяжении двух столетий предпринималось немало попыток найти пушки, но океан не хотел расставаться с ними.

Неизвестно, сколько бы еще пришлось покоиться под водой этим железным "спутницам" Кука, если бы о них не вспомнили участники экспедиции филадельфийских ихтиологов, прибывшие в эти края для отлова редких рыб. В свободное от работы (т. е. от рыбной ловли) время ученые решили заняться поисками затонувшей артиллерии. В их распоряжении был вертолет, оснащенный современной техникой для поиска с воздуха различных наземных, подземных и подводных объектов.

И вот при первом же полете над Рифом Индевора один из приборов — магнитометр — "заволновался", сигнализируя о том, что внизу под водой имеется довольно большое скопление железа. Прибор не ошибся: ныряльщики, спустившиеся в этом месте на дно, вскоре нашли исторические пушки.

"Нет ничего удивительного в том, что их до сих пор никто не мог отыскать, — сказал журналистам руководитель филадельфийской экспедиции. — Они были сплошь покрыты всякой морской растительностью, и заметить их сверху просто невозможно".

"Камера хранения"

В 1787 году лейтенант шведской армии Карл Аррениус решил провести летний отпуск в местечке Иттербю, расположенном на одном из многочисленных островков вблизи столицы Швеции Стокгольма. Выбор был сделан не случайно: увлекавшийся минералогией Аррениус знал, что в окрестностях Иттербю есть заброшенный карьер — он-то и манил молодого офицера, надеявшегося пополнить там свою коллекцию минералов. День за днем тщательно обследовал он все новые и новые участки карьера, но похвастать ему долгое время было нечем. И вот наконец, пришла удача: найден черный тяжелый камень, похожий на каменный уголь. Такая находка уже чего-то стоила. Радость Аррениуса была велика, но разве мог он тогда предположить, что этот блестящий металл, названный им иттербитом, сыграет огромную роль в истории неорганической химии, а заодно впишет в нее дотоле никому не известное имя своего первооткрывателя?