Порядок в танковых войсках - Андрей Земсков

— Вас погоны удивляют, молодой человек? — усмехнулся незнакомец. — Что же, пока я единственный обладатель генеральского звания и генеральских погон.

И тут капитана Васильева осенила догадка — ведь перед ним сам Слащов-Крымский, гениальный русский полководец, которого при советской власти задвинули непонятно куда. И вот совсем недавно где-то в газетах промелькнула совершенно будничная заметка, что генерал Слащов-Крымский назначен заместителем наркома обороны. А потом сразу пошли аресты «красных маршалов» — Тухачевского, Якира, Блюхера, Дыбенко, Кулика. А затем сняли Иегуду, и его место занял Лаврентий Павлович Берия.

— Что случилось с вашим танком? Почему вы тут один, весь замерзший? — спросил генерал.

— Во время совершения марша правая гусеница попала в занесенную снегом канаву, товарищ генерал. Гусеничная лента соскочила. Установили ее на место силами экипажа, но самостоятельно выехать не сможем — гусеница была зажата в мерзлой земле почти по всей длине. Это вызвало поломку трансмиссии. Ждем прибытия тягача. Члены экипажа отправились собирать хворост для костра, чтобы согреться.

— Так, так! Это, насколько я понимаю, Т-28, новая машина? Что вы думаете об этом танке, товарищ капитан? — глядя прямо в глаза, спросил генерал.

Капитан Васильев много чего думал об этом танке, с которым он мучался уже второй месяц как один из лучших офицеров бригады. Те, кто похуже, все еще ездили на стареньких Т-26 и имели куда меньше проблем. Старые машины тоже ломались от износа, но все же реже, а их устройство было достаточно простым и хорошо изученным. Слов, произнесение которых допустимо в присутствии генерала, для выражения своих мыслей по поводу своего танка у капитана не нашлось.

— Замечательная машина, товарищ генерал! — начал Васильев. — По сравнению с тем, что у нас было, это действительно боевая машина, а не жестяная коробка. Броня есть... хоть какая-то. Вооружение мощное — пушка 76-миллиметров. Можно и блиндаж расколотить, и пехоту шрапнелью разогнать. Да и вражескому танку или броневику мало не покажется. Четыре пулемета, тоже все перед собой поливать можно. Двигатель мощный... Есть радиостанция...

Генерал внимательно смотрел капитану прямо в глаза.

— А если честно, то что вы действительно думаете об этой машине? То, что вы сейчас говорите, я уже слышал и от конструкторов, и от командиров танковых бригад. Но я знаю, что на Т-28 есть серьезные нарекания. Говорите то, что действительно думаете, это — приказ!

— Танк постоянно ломается. Все время с ним мучаемся. Особенно с двигателем, может быть, лучше ставить карбюраторный, они все же надежнее дизелей. Да и моторесурс у дизеля всего пятьдесят часов.

— Да, я знаю, качество изготовления отвратительное, конструкция еще не отработана. Будем наводить порядок на заводах, изучать все поломки и совершенствовать конструкцию. С дизелем разговор особый. По всем параметрам он должен быть лучше карбюраторного. Проблема в том, что их выпуск только осваивается. Но конструкторы обещают в течение года обеспечить надежность не ниже, чем у старых карбюраторных. Моторесурс будет доведен не менее чем до двухсот часов. Что еще?

— Из-за поломок большая часть танков стоит в ожидании отправки на завод...

— И у вас та же проблема... — Генерал достал блокнот и что-то пометил в нем карандашом. — Значит, и в вашей бригаде нет нормальной ремонтной мастерской. А ведь в случае войны нужны будут не просто ремонтные мастерские, а такие мастерские, чтобы шли непосредственно за танковыми частями и ремонтировали танки чуть ли не на поле боя... А что вы скажете о боевых качествах танка?

— Вооружение хорошее, но вот, боюсь, в бою сложно будет подавать команды всему экипажу. Из-за грохота двигателя ничего не слышно. А когда стрельба, то и подавно...

— Значит, вам просто необходимо переговорное устройство... А как с обзором обстоит дело?

— Если честно, то плохо. Танк большой, и поле боя видно очень плохо. Перископ бы какой...

— Так, оптика, перископы наблюдения... командира... механика-водителя... — пробубнил генерал, делая пометки в блокноте. — А как, по-вашему, возможность борьбы с танками и бронемашинами противника?

— Пушка, конечно, хороша для стрельбы по пехоте и укреплениям. По броневику попадет, тоже ему будет несладко. Только вот попасть еще надо. Ствол короткий и траектория навесная. Для стрельбы по танкам нужно что-то более настильное, в смысле длинноствольное... Например, хороши пушки в 37 и 45 миллиметров.

— Но только фугасное действие снарядов такого калибра ни к черту!

— Полностью согласен, товарищ генерал! А если иметь одновременно танки и с 76-мм пушками, и с 45-мм[8]? — Уже выдвигают предложение ставить спаренное орудие и 76, и 45 вместе. По укреплениям и пехоте — фугасным или шрапнельным из 76-мм, а по танкам — бронебойным из 45. Но я все же считаю, что нужно одно длинноствольное орудие приличного калибра. Тем более что броня танков будет увеличиваться, и 45 мм может не хватить для ее пробития. Кстати, и на этом танке броню стоит увеличить. На старых танках броню вблизи и бронебойные пули пробивали, а Т-28, конечно, пули держит нормально. Но бьется любой пушкой. Сделать бы танк, который хотя бы 37-мм пушка не брала, да обычная полковая трехдюймовка[9]!

— Т-28 новый танк. А на чем вы раньше служили, товарищ капитан?

— На Т-26, товарищ генерал!

— И что вы о нем думаете?

— Если честно, то это не танк, а жестяная коробка! Броня совсем тонкая. Если на танке ставят радиостанцию, то за счет уменьшения боезапаса. Но машинка в целом надежная. Двигатель, правда, слабый. Танк из-за этого тихоходный и плохо преодолевает препятствия. В сочетании со слабой броней с таким двигателем далеко не уедешь.

— Что верно, то верно! Боюсь, что Т-26 надо снимать с вооружения, а ведь это пока наш основной танк, — задумчиво сказал генерал. — А этот дурик Тухачевский, который, видите ли, был страшно передовым сторонником моторизации, настаивал на том, что нам необходимо аж сто тысяч даже более плохих танков! И это еще в то время, когда у нас и заводы были не построены, и танки были лишь МС да Т-18!

— Так MC и Т-18 это не танки, а вообще — металлолом! Если бы их строили, то только силы да металл впустую тратили. Т-26 еще хоть на что-то сгодиться может...

— Вот и я о том же. Да и Т-26 только на безрыбье можно танком считать. Но вы правы, товарищ капитан, он действительно может сгодиться. Например, их можно переделать в самоходные пушки для поддержки танков и пехоты.

— А ведь, действительно, если башни снять и вместо них сделать рубку с полковой трехдюймовкой. Она же сможет идти вслед за войсками, а расчет не будет бояться пуль и шрапнели!

— Правильно мыслите, капитан! — улыбнулся генерал. — Все офицеры в войсках говорят одно и то же, а эти придурки в Москве только о парадах и рекордах думают. Самоходки ведь с виду неуклюжи, для парадов и показухи не годятся, но зато как они нужны пехоте на поле боя... Ведь сколько солдатских жизней они могут сберечь! Ладно, спасибо вам, капитан, за беседу. То, что вы мне сейчас рассказали, действительно важно. И для меня, и для всей армии. Мне пора ехать. Чего-то все нет вашего тягача. Давайте свяжемся по радио с вашим командованием.

— Радиостанция не работает, товарищ генерал!

— Как не работает?!

— Да, танк таким в бригаду и поступил. Это и в акте приемки записано.

— То есть на вооружение бригады приняли танк с неработающей радиосвязью и не пытаются это исправить?!

— Считается, что из-за такой мелочи не стоит машину на завод отправлять. И с более серьезными поломками машины стоят, ждут очереди на ремонт. А без радиостанции танк вроде даже боеспособным считается...

— Запомните, капитан! Боевая единица, будь то танк либо воинская часть, считаются потерянными, если с ней отсутствует связь! Вот будь сейчас война, как командир бригады смог бы отдать вам приказ?! А никак! Вы сами по себе! В составе бригады без радиосвязи танк действовать не способен! Без радиосвязи можно только на парадах публику тешить либо командование на маневрах, которые по своей сути те же парады! И каждый в армии должен запомнить — без надежной связи, без разведки воевать нельзя!

— Так точно, товарищ генерал!

— Я гляжу, вы, капитан, совсем замерзли, — покачал головой генерал. — Да, в шинели на морозе много не навоюешь. Овчинных полушубков, конечно, на всех не хватит. Но все равно теплым и удобным обмундированием мы обеспечим каждого солдата уже к следующей зиме. А офицеров со временем и овчинными полушубками. Да и в танках неплохо какие-то печки поставить, чтобы экипажи не мерзли.

— Еще было бы неплохо печку, чтобы двигатель подогревать. А то на морозе его заводить очень тяжело. А чтобы машина была готова к бою, его приходится постоянно заводить, чтобы он теплым был. А это горючку жечь да моторесурс вырабатывать...

— А вот это, спасибо, что сказали. — Генерал достал блокнот, который уже успел убрать в карман. — Вернусь в Москву, скажу конструкторам, чтобы подумали о пуске двигателя в зимних условиях и об обогреве танков. Ведь обогрев экипажа — это важно. Иначе придется жечь костры на позициях, а это демаскирует.