История с инерционным регулятором - Стивен Бакстер

Таркин отмахнулся:

— Ему никто не верил. Первым мог стать я, но Ральф никогда бы мне этого не позволил.

— И чтобы брат не стал первым, ты уничтожил его самого и его работу? — с горечью спросил Уэллс.

— Зато могу сказать, что дал своей судьбе блестящий шанс, — не без гордости заявил Таркин. — А ты, Берти, можешь так сказать?

Юридические процедуры — арест Таркина Бримикома и предъявление ему обвинения — много времени не заняли, и вскоре мы втроем с чувством исполненного долга сели в поезд до Лондона. На сей раз поездка удовольствия не доставила. Уэллс, которого так увлекало расследование, был явно расстроен результатом.

— Какая досада, что оборудование безнадежно испорчено, Ральф не оставил подробных описаний, а его брат, хоть и убийца, оказался таким идиотом. Боюсь, изобретения теперь не восстановить, — сокрушался он.

— Истинная трагедия в другом: ученый пожертвовал своей человечностью и любовью жены ради знаний, — задумчиво изрек Холмс.

Уэллс разозлился:

— Да, пожалуй. Мистер Холмс, а как насчет вас и вашей непрекращающейся погони за фактами? Чем пожертвовали вы?

— Я никого не сужу, — спокойно отозвался Холмс. — Только наблюдаю.

— Так или иначе, могут пройти годы, прежде чем человек действительно полетит на Луну. Кстати, о Луне. — Из кармана своего пиджака Уэллс достал маленький пузырек с пробкой. В нем было немного черно-серого порошка, похожего на угольную пыль. — Вот «лунная пыль», которую мне дал Ральф, последняя часть его выдумки. — Уэллс открыл пузырек и высыпал немного его содержимого нам с Холмсом на ладони.

Я ткнул пылинки пальцем — они были колючими и странно пахли.

— Пахнут как древесный дым, — проговорил я.

— Или как сырой пепел, — сказал Уэллс. — Или порох.

Холмс нахмурился:

— Полагаю, лунная почва, прежде не контактировавшая с воздухом, вступает в реакцию с кислородом, который содержится в нашей атмосфере. В лунном грунте есть железо, и происходит что-то вроде медленного горения…

Уэллс забрал у нас пыль. На его лице читались горечь и злость.

— Довольно глупостей! Какая досада… Сколько интеллектуальных достижений загублено человеческим малодушием! Из этой истории можно сделать роман, но больше ничего. Надоело, хватит!

Одним стремительным движением Уэллс открыл окно вагона. Холмс поднял узкую кисть, словно желая помешать, но поздно. Пыль рассеялась по ветру, и Уэллс выбросил пузырек в окно.

Остаток пути до Паддингтона Холмс был на удивление задумчив и молчалив.