Лулу - Владимир Колганов

А потом ее мать стала пить, причем все чаще и помногу. К тому времени, когда Лулу окончила школу, мать была совсем плоха. Вскоре ее не стало. Надо было на что-то жить…

— А ведь я уже видела тебя когда-то, очень давно, там, у нас дома, — еле слышно прошептала Лулу сквозь слезы.

Вот те на! Душещипательная история, которая вроде бы уже подошла к концу, снова затягивается в узелочек. Неужто и мне пора всплакнуть? В сущности, все, что она мне тут порассказала, могло не иметь ни малейшего отношения к реальности. Подобные сценарии, надо полагать, уже давно обкатаны, как те же скорбные просьбы бедолаг, с утра до вечера побирающихся по вагонам метро и электричек. Мне ли этого не знать! Не на того напала!

Так бы, наверное, я и сказал, если бы не эта неожиданная фраза. Самое неприятное заключалось в том, что это не был вопрос — тогда бы при желании не составляло особого труда так или иначе отвертеться. Каждый раз, когда нечто подобное случается, делаешь привычный финт ушами, и все как бы само собой постепенно успокаивается. Но когда тебя ставят перед фактом, да еще при столь печальных обстоятельствах… Надо же все-таки и меру знать! Ну и что мне теперь делать? Изобразить, будто не расслышал? Я стал прикидывать, где и когда все это могло произойти. Но отчего-то мои аналитические способности на сей раз не срабатывали. И то, что они мне изменили, — это было явно неспроста. Короче, ничего другого не оставалось, как самому задать Лулу вопрос и с замиранием сердца ожидать, что же она мне на это скажет.

— Ее звали Полина, — словно бы читая мои мысли, произнесла Лулу. Но лучше бы она этого не делала, лучше бы молчала.

Вот, значит, как…

А Лулу тем временем продолжала свой рассказ:

— Я помню, как ты довольно часто приходил в наш дом. Обычно вы с мамой уединялись где-нибудь вдвоем, как правило на кухне. Пили вино, смеялись, а мне в это время уже полагалось спать. Но я тихонько подкрадывалась к чуть приоткрытой двери и все видела. Видела, как ты тискал мою мать, как вы целовались, видела, как она садилась к тебе на колени и…

Мне уже тогда все это было интересно. Ну не знаю, почему интересно, — просто так… А потом ты перестал к нам приходить.

— Да, я как раз уехал в длительную загранкомандировку. — Эти слова сорвались у меня с языка как бы сами собой, помимо моего желания. Тем более что о причине долгого отсутствия я загнул. При тогдашней должности мои поездки ограничивались разве что одной-двумя неделями. Но, честно говоря, не было уже никакой возможности молчать, то есть не было сил противиться тому неизбежному, что уже готово было свалиться на меня. — И кто же тебе сообщил, что именно я твой отец?

— А разве не так?

Ну что ты на это скажешь? И вот снова появляется в глазах Лулу панический страх, словно бы и в самом деле она что-то сделала не так, словно бы по ошибке забежала совсем не в ту квартиру и даже не в тот дом и не на ту улицу… Ответ напрашивался сам собой. Мог ли я ответить ей иначе?

Прошло несколько минут, к счастью без взаимных упреков и радостных лобзаний. Лулу понемногу успокоилась, а я… Я в меру скромных сил пытался привести свои тягостные воспоминания в порядок. Припомнил наконец, когда я мог в последний раз видеть Лулу — как же ее тогда на самом деле звали? По-видимому, это было десять лет тому назад. Я тогда, как только увидел ее, взглянул в эти большущие печальные глаза, сразу подумал — как жаль, что это не моя дочь. Судя по всему, такие мысли изредка приходят в голову эгоистичным сластолюбцам, никчемным болтунам, проплутавшим большую часть жизни, следуя незатейливым изгибам подсознания. Тогда-то и появляется эта слегка припозднившаяся, эта запоздалая, эта поздняя грусть.

Вот ведь как оно бывает. Держишься все время молодцом, полагая, что так и будет всегда, то есть хотя бы очень долгое-предолгое время. А потом случится внезапно некое событие и сразу осознаешь, что — старый. Старый-престарый, совсем никчемный гражданин…

И все же так и остается невыясненным один вопрос — каким же образом Лулу оказалась здесь, то есть почему именно со мной она столкнулась в лифте? Не все же нужно объяснять волей неведомого Провидения. Должны же быть причины и более доступные для ума.

Так вот и появляется в ее рассказе некто Антон, с которым Лулу познакомилась вскоре после смерти матери. Судя по описанию, довольно привлекательный молодой человек, студент какого-то там то ли института, то ли колледжа. Именно он в самую трудную пору оказывал ей посильную поддержку, подыскивал работу с таким заработком, чтобы можно было кое-как сводить концы с концами, успокаивал, когда было совсем невмоготу. Да, ей было очень нелегко. После того, что случилось с отчимом, к своей ближайшей родне Лулу обратиться не могла. И стыдно было, да и, похоже, что на них с матерью давно рукой махнули. Никаких сбережений в семье не было. Обменять квартиру на меньшую жилплощадь Лулу не могла, поскольку необходимо было время на то, чтобы вступить в права наследства. Попробовала сдать комнату квартирантам, но это был сплошной кошмар — трудно предположить, чем могло бы кончиться, если бы не вмешательство Антона. Все чаще в голову приходили ужасные мысли, поскольку еще чуть-чуть, и останется одна-единственная перспектива — отправляться на панель. Ко всему прочему, недавно выяснилось, что на часть квартиры претендует отчим, с которым Полина не успела развестись, так что, похоже, не обойдется без суда, на который тоже требуются деньги. По счастью, на интимные услуги отчим уже не претендовал.

А где-то с месяц назад Лулу стала всерьез задумываться о профессии путаны. К этому ее подтолкнул один, пожалуй, очень странный разговор, в котором Антон описывал шикарную жизнь своей бывшей одноклассницы, ставшей элитной проституткой, иначе говоря, девочкой по вызову. По его словам, клиентами ее состояли весьма приятные и почтенные люди — банкиры, топ-менеджеры крупных компаний и прочие видные представители мира сего. Так что высказываемые Лулу опасения по поводу того, что придется отдаваться подонкам с толстым кошельком, здесь явно не катили. Вполне можно было рассчитывать на солидный доход и взаимовыгодное общение с интересными людьми.

— Речь ведь не идет о том, чтобы ты все время трахалась буквально с кем попало. Я думаю, что очень скоро ты получишь право выбора.

В общем, долго ему уговаривать Лулу не пришлось, и в итоге она наконец-то согласилась.

У кого возникла идея предложить ее для розыгрыша на пятничном аукционе в нашем клубе, мне выяснить так и не удалось. Сославшись на мнение сведущих людей, Антон ей объяснил, что лучшей возможности, чтобы заявить о себе в мире секс-бизнеса, не найти, а потому нечего раздумывать — надо соглашаться.

— Сразу получишь приличный куш, тридцать процентов от выручки аукциониста, это чего-нибудь да стоит. Плюс бонусы от владельцев клуба, если им понравишься. В общем, было бы из чего конкретно выбирать… На первое время можешь даже маску на лице носить. Я думаю, никто против этого возражать не станет. Напротив, будет некий элемент таинственности. Клиентов это еще больше возбуждает.

Так и случилось. И вот вчера Лулу взяли да и выставили на продажу. Если б только знать…

После аукциона Лулу стала нарасхват. Видимо, в нашем доме она и в самом деле оказалась случайно — надо признать, что даже здесь есть несколько элитных квартир с богатенькими обитателями. Но вот отчего остановился лифт? Неужто она вбежала в него на моем, семнадцатом этаже, а все остальное было просто следствием царившей в моей голове сумятицы после неожиданного появления полуобнаженной юной леди? Будто я голых девок не видал… Нет, ничего не понимаю!

Лулу я постелил на кухне — там у меня шикарнейший кожаный диван, пережиток прежней роскоши. Ну а сам расположился в комнате, на тахте, изрядно поизносившейся от длительного и интенсивного употребления. Уже засыпая, я подумал, что все не так уж плохо складывается — Лулу останется у меня, здесь ее почти наверняка искать не станут. От этой мысли мне немного полегчало.

Глава 5

Припоминая…

Иногда все складывается так, что хочется остаться одному. Нет, не в квартире, не в доме, а чтобы вообще на много-много верст вокруг не обнаруживалось ни единого живого человека. Чтобы ни голоса, ни шепота, ни стона, ни дыхания. И даже чтобы все тропинки травою заросли. Такое вот странное, неодолимое желание. Неодолимое до тех самых пор, пока…

Ах, как жаль, что это не моя дочь! Судя по тому, что написали по этой теме классики, схожие мысли приходят в голову самовлюбленным идиотам, проплутавшим всю сознательную жизнь где-то в отдалении от радостей и огорчений, которые способна дать семья. Уютный дом, хорошая работа, красавица жена и дети, дети… Ну, само собой, машина, дача… Тьфу, черт, чуть не сказал — любовница! Так уж бывает, что никем не контролируемое подсознание в самый неподходящий момент подкидывает именно то, что хотелось бы забыть.