Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет - Валерий Панюшкин

— Не надо, — резюмировал председатель, потому что был мудрый человек и с большим жизненным опытом. — Копайте лучше лопатой. Как люди.

Все следующее лето бригадир Михаил Ходорковский вместе с бойцами своего строительного отряда копал лопатой пруд, который можно было устроить за пять дней, и, вероятно, тогда ему пришло в голову, что хорошо бы создать кооператив, который торговал бы техническими идеями.

К концу восьмидесятых годов упали мировые цены на нефть. Конспирологи говорят, будто упали они не сами по себе, а потому, что администрация Соединенных Штатов Америки, желая вынудить Советский Союз прекратить дорогостоящую войну в Афганистане, договорилась с ОПЕК, организацией стран-экспортеров нефти. Страны ОПЕК увеличили квоты, «залили» нефтью мировой рынок, цены упали, и Советский Союз, чья экономика строилась, как и теперь в России, в основном на экспорте нефти, обнищал.

Если это так, то тогдашнему американскому президенту Рональду Рейгану, открыто объявившему Советский Союз империей зла, повезло — хотел выгнать Советы из Афганистана, а получилось, что разрушил советскую экономику, советский военно-промышленный комплекс и в конце концов — весь Советский Союз.

Плановая государственная экономика, замешанная на нефти, оказалась решительно беспомощной.

Не только не хватало денег на ведение войны и строительство военной техники, но не хватало даже просто еды и одежды. За редкими импортными товарами стояли многочасовые очереди. Про всякий советский товар ходил анекдот, дескать, что это вещь, которая в задницу не вставляется и не жужжит? Ответ — советское устройство для жужжания в заднице. В Москву, которая снабжалась едой, по советским меркам, более или менее прилично, добирались из ближних и дальних пригородов люди за продуктами. Утром на электричке в столицу, вечером с полными сумками некачественной колбасы — домой. Эти электрички так и назывались колбасными. Советский Союз проигрывал по всем фронтам.

Может быть, тяжелей всего для советского государства было то, что не хватало денег на спецслужбы. Люди переставали бояться кагэбэшников, партийцев и комсомольцев. Диссидентствующие деятели культуры с нескрываемой издевкой спрашивали при встрече своих кураторов из ГКБ: «Ну что, брат, туго? У меня новая книжка (пластинка, альбом) вышла на Западе. Подарить?» И кураторы соглашались принять унизительный подарок, поскольку не было у них в бюджете госбезопасности валюты на приобретение запрещенных книжек, необходимых же, чтоб знать врага в лицо.

Империя умирала, символически выражая свое умирание ежегодными почти смертями своих генеральных секретарей: Брежнев, Андропов, Черненко. Последний генеральный секретарь ЦК КПСС (он же первый и единственный президент Советского Союза) Михаил Горбачев, не знаю уж, что было у него на самом деле на уме, стал понемногу сдаваться. Народ требовал демократии и свободы, а Горбачев в ответ провозгласил невнятные «Демократизацию», «Перестройку» и «Гласность». Подозреваю, что тогдашняя элита думала, будто народ только вид делает, что хочет свободы и демократии, а на самом деле — хочет просто хлеба, колбасы и джинсов. И боюсь, к сожалению, что это была правда.

Так или иначе, коммунисты разрешили частное предпринимательство. Мелкое, надо сказать, частное предпринимательство: шашлычные, лотки, пошивочные мастерские, цеха, производившие отвратительные на вкус чебуреки. Мелкие предприятия эти назывались какими-нибудь придуманными терминами, потому что идеология запрещала коммунисту назвать предприятие предприятием, ибо так, по мнению ортодоксов, мог называться только большой государственный завод.

Фирмой или компанией называть советские предприятия, даже мелкие, тоже было нельзя, ибо слова «фирма» и «компания» запятнаны были тем, что так назывались частные предприятия у враждебных капиталистов. Придумывались слова «кооператив» или «Центр НТТМ» (Центр научно-технического творчества молодежи). Вот, собственно, Центр НТТМ и создал тогда Михаил Ходорковский, решительно забросив научную и комсомольскую работу.

Принято считать, что богатые люди в теперешней России — сплошь либо бывшие комсомольцы, либо бывшие фарцовщики, либо бывшие бандиты. Так оно, похоже, и есть. Похоже, умирающая советская элита рассудила так: раз уж нельзя без частного предпринимательства и без миллионеров, то пусть уж лучше будут свои, идеологически подкованные и проверенные предприниматели и миллионеры.

Я не могу судить, продавал ли Центр НТТМ Ходорковского, созданный ради продажи технических идей, в действительности технические идеи для промышленности. Кажется, действительно что-то продавал. Но лучшими своими идеями пользовался сам.

Инна Ходорковская говорит: — Глупо обвинять Мишу в воровстве. Он не такой. Воровство это для него скучно. Он выдумывает идею, запускает ее и забывает о ней, выдумывает новую. У него все время шарики в голове вертятся.

Вот лишь несколько идей, рожденных в недрах НТТМ Ходорковского. Первая называется «Завтрак в дорогу». Идея эта, кажется, не была воплощена, но упомянем о ней ради ее несомненного изящества. Если купить булочку за три копейки, кусок колбасы за три копейки, плавленый сырок за пять копеек, за две копейки помидор и за копейку бумажный пакет, то потратишь четырнадцать копеек. А если сложить булочку, колбасу, сырок и помидор в бумажный пакет, то продавать это на вокзале можно за пятьдесят копеек. Прибыль втрое.

Вторая идея называется «Варенка». Тогда в моду вошли вареные джинсы. Можно было купить в магазине рабочей одежды отвратительно сшитые из дурного денима советские рабочие штаны, прополоскать их в ванне с камешками и специальным раствором (химики же! химики!) — и продать втрое дороже.

Третья идея называется «Польская водка и армянский коньяк». Водка тогда в Советском Союзе была по талонам или втридорога на черном рынке. И наши герои завозили в Москву польскую водку и армянский коньяк.

Четвертая идея называется «Компьютеры», и вот уж эта идея принесла Михаилу Ходорковскому такие деньги, каких и цифр не знал в Советском Союзе никто, кроме математиков. Во-первых, Госплан ошибся, посчитав, что электронные вычислительные машины народному хозяйству нужны большие и мощные. На самом-то деле выяснилось, что они нужны маленькие и персональные. Во-вторых, спецслужбы, которые тщились с целью предотвращения самиздата учесть каждую в стране пишущую машинку, посчитали персональный компьютер слишком опасным вольнодумством, поскольку можно на компьютере размножать диссидентскую литературу, и в результате компьютеров в стране не было. И ввозить их большими партиями запрещалось, а разрешалось ввезти только один компьютер для себя. Ну так надо создать большую сеть людей, ездящих за границу, или нарочно ездить за границу и каждый раз привозить компьютер. Прибыль 3000 %. А когда еще немного оттает режим, и разрешат завозить компьютеры грузовиками, у Ходорковского уже западные партнеры образовались, и уже сбыт внутри Союза налажен, и уже программисты свои, и русификация клавиатуры, и программы на русском языке, и он обыгрывает конкурентов.

Пятая идея называлась «Банк». Ходорковский начал строить частный банк еще до того, как принят был закон, разрешающий открывать частные банки. И к тому времени, как закон был принят, банк уже фактически существовал. А до закона банков в Советском союзе было, грубо говоря, два — один для расчетов внутри страны, другой — для расчетов за границей. И ни один из этих банков не кредитовал мелких предпринимателей, которые расплодились, как грибы после дождя.

И даже вполне уважаемым, крупным и государственным предприятиям банки давали деньги постатейно, согласно государственному планированию. То есть, если, например, ты совхоз, у тебя огромный урожай, и надо нанять сезонных рабочих, ты не можешь заплатить им, сняв деньги с собственного же счета, на котором деньги есть, но предназначены, предположим, для покупки удобрений. Ты бы заплатил рабочим, продал урожай, купил удобрения и остался в прибыли, но не можешь — плановая экономика не умела предвидеть, что земля ни с того ни с сего вдруг уродит втрое против обычного, и не предусмотрела сезонных рабочих.

Бог знает, какие тогда со всей этой деятельности платились налоги. Не былов Советском Союзе налогового законодательства для каждой новой идеи. Законы противоречили друг другу. Законы менялись. За куплю-продажу валюты, например, в Советском Союзе можно было получить большой тюремный срок или даже расстрел. А в перестройку обмен валюты хоть и оставался вне закона, но за него не арестовывали.

И только уже когда на каждом углу был пункт обмена валюты, появился закон, разрешающий валюту обменивать.

Новый банк решили назвать по первым буквам разбогатевшего уже НТТМ. НТТМ назывался на комсомольский еще манер Центром межотраслевых научно-технических программ. А банк на капиталистический уже манер назывался МЕНАТЕП.