Толстый (СИ) - Булавин Иван

— А что, были случаи? — подозрительно спросил отец.

— Вчера одну банду зачистили, — ответил вместо мэра один из охраны, пожилой мужик, но в погонах старлея. — Молодёжь в основном, от шестнадцати до двадцати. Раньше всех сообразили, что закона больше нет, ну и понеслась душа в рай. Три изнасилования, поджоги и два убийства. Даже не пытались улики скрывать. Ну, с ними, конечно, тоже не церемонились.

— За это не переживайте, — серьёзно сказал отец. — Если кто из моих… сам шкуру спущу.

— Ну, если так, то пока у меня всё, спасибо за внимание, делитесь новостями, номера я вам оставлю. Временный штаб сейчас в городской администрации, оттуда дорога расчищена до Динамо, сейчас ещё пытаемся аэропорт под себя подмять, но далековато до него.

Представители власти отбыли дальше, а команда привычно занялась делом. Личный состав вырос ещё на пару десятков человек, а вот стволов появилось только два, причём в обоих случаях это были дедовские переломки какого-то некошерного калибра и, само собой, без патронов. В мастерской автосервиса занялись изготовлением холодного оружия. Боря тоже отправился туда, посмотреть и оценить.

Мародёрство позволило притащить машину с газовыми баллонами, пропан и кислород (кто только додумался их вместе перевозить), теперь с помощью газового резака разогревали подходящие железяки и плющили их кувалдой. Перековывали орала на мечи.

— Мачете себя не оправдали, — заметил стоявший рядом отец, глядя, как два новых тесака отправились в бочку с водой. — Надо что-то новое, топоры, что ли.

— Клевцы лучше, — подсказал Боря.

— Чего? — переспросил мастер, стягивая с лица очки-консервы, за полчаса кузнечных работ он успел почернеть, как настоящий африканец.

— Ну, клевец, кирка, что-то вот такое, — Боря показал руками. — С короткой ручкой, тяжёлое и с клювом. Центр тяжести на конце. Чуть-чуть загнуть. Тварям ведь черепа пробивать нужно, так?

— Нарисуй на бумаге, — велел отец, протягивая блокнот. — Что ещё придумал?

— Что-то длинное, древковое, типа рогатины, такое копьё с перекрестьем, чтобы тварь напоролась и остановилась. Можно алебарды попробовать.

— Это не ко мне, — отозвался мастер, — кирку ещё попробую, рогатину из арматуры сварить нетрудно, а алебарду уже не осилю.

Кирки стали получаться довольно быстро, сделали шесть штук, после чего процесс приостановили до проведения полевых испытаний. Потом сделали первую пробную рогатину на черенке от лопаты.

— Такая? — строго спросил отец, видимо, назначивший Борю экспертом по холодному оружию.

Рогатина выглядела просто, черенок от лопаты, та же железная труба, а вместо самой лопаты приварена арматура чуть толще пальца и полметра длиной, а на ней, ближе к черенку, перекрестие из той же арматуры. Выглядит прочно, но наконечник вызвал вопросы. От такого повреждений мало. Наконечника там, собственно, и не было, просто конец заточили болгаркой.

— А можно вот здесь расковать? — Боря указал на кончик. — Вот так, чтобы листовидный был, а края хорошо заточить, тогда при проникновении в грудь будет внутренние органы рассекать.

— А толку? — спросил Павел Зиновьич, стоявший рядом. — Они ведь от этого не дохнут.

— Толк будет и немалый, — веско заметил стоявший здесь же доктор Левинзон. — Как бы то ни было, а повреждения внутренних органов для них чувствительны, да и кровотечения останавливаются далеко не сразу, если такая штука пройдёт сквозь грудь, мало ему не покажется.

Расковывать кончик арматуры не стали, признав нецелесообразным, просто приварили наконечник, вырезанный из железного листа, заточив края так, чтобы в мясо входил легко.

Получив образец, мастера занялись дальнейшей работой, а отец отвёл Борю в сторону и проговорил негромко:

— Сегодня вечером пойдём с тобой стволы добывать, разживёшься чем-нибудь серьёзным и наган хозяину вернёшь.

— Это не наган, — Боря включил зануду. — Это кольт какой-то из первых моделей.

— Запомни, — отец, будучи ниже ростом, умудрился посмотреть на него сверху вниз. — Наган был первым и единственным револьвером, производившимся в нашей стране, он так прижился, что имя стало нарицательным, до сих пор в обиходе так именуют все револьверы, а иногда и пистолеты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Понял, а стволы где возьмём?

— Есть у меня два места на примете, одно надёжное и близко, но стволов там мало. Второе тоже надёжное, но оно далеко и требует большой и кропотливой работы.

— А подробнее?

— Есть у меня друг, ну, не друг, а так, знакомый. Так вот, он охотник, не как я, от случая к случаю, а настоящий охотник, регулярно добывающий дичь, и стволов у него точно больше одного.

— А он их отдаст? — с сомнением спросил Боря.

— Видишь ли, с самого начал бардака я его не видел, хотя уверен, что мимо нашей команды он бы не прошёл, не та натура. А поскольку среди нас его нет, можно сделать закономерный вывод: он либо обратился в первой волне, либо его мертвяки сожрали чуть позже. Не тот человек, чтобы отсиживаться.

— А где он живёт?

— Вон там, дальше по улице, двадцатый дом, третий этаж. Наведаемся и раскулачим по всем рабоче-крестьянским законам.

— Добро, — кивнул Боря, обзавестись каким-то хорошим стволом ему давно хотелось.

Глава четвёртая

В тот вечер они никуда не пошли, так уж вышло, что пришлось защищать временный лагерь. Мутанты, что в первое время попрятались в окрестных подворотнях, не желали отказываться от столь лакомого куска, а потому, наскоро скооперировавшись, устроили атаку.

Отбиться им удалось, в основном, за счёт натянутой по периметру колючки, что хоть на несколько секунд, но задерживала бегущего монстра, да ещё помогли автоматы, начальство от щедрот выделило даже не два, а три. Попадать тварям в головы никто из стрелков не пытался, но несколько пуль, засевших в груди, напрочь лишали мутанта боеспособности, после этого он мог только вяло отползать подальше, в надежде отлежаться в укромном уголке и залечить раны.

Но даже так обойтись без жертв не получилось, самые матёрые из мутантов, уже почти избавившиеся от одежды и нарастившие мускулы, достойные мастера спорта, бежали во второй волне, они с разбега перепрыгивали через колючку, используя завязшие в ней тела упокоенных собратьев, а оказавшись внутри периметра, развернулись на славу. Двоих удалось сразу уложить выстрелами из дробовиков, опять же, не в голову, а в грудь с дальнейшим добиванием раненых. Ещё одного застрелил из револьвера Боря, почти в упор, большая мягкая пуля пробила череп твари, сплющилась внутри и вышла из затылка, расплескав зомбачьи мозги метра на три.

Ещё двоих бойцы приняли на рогатины, твари боль если и чувствуют, то очень слабо, а увидев жертву, бегут к ней по кратчайшему пути, не обращая внимания на мелкие препятствия. Листовидный наконечник входил в грудь, а перекрестие помогало спастись тому, кто рогатину держит. Опять же, будь ты трижды мутант, с рассечённым напополам сердцем особо не побегаешь. Последнего прорвавшегося уложили клевцом в затылок, но уже после того, как он порвал парня с разряженным ружьём. А тот, которого застрелил Боря, успел укусить за лицо ещё одного, смачно так укусил, оставив от лица только голую кость, прожил тот недолго.

Потери противника составили тридцать шесть особей убитыми, да ещё несколько подранков сумели уползти, оставляя за собой кровавый след. На поиски идти никто не решился, уже становилось темно, а уличные фонари не горели. Администрация сообщила, что эту ветку подключат завтра, оставалось только ждать и надеяться на несколько прожекторов, запитанных от дизель-генератора. Нескольких особо развитых мутантов доктор приказал отнести к нему для опытов, он уже свою мини-лабораторию организовал в небольшой загородке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В эту ночь не спал почти никто, даже Боря, прекрасно понимая, что уснуть у него не получится, занялся полезным делом: выпросил у ремонтников два старых аккумулятора, после чего взялся отливать пули для револьвера. В качестве тигля использовал консервную банку, а источником огня послужила портативная газовая плитка. Получалось поначалу плохо, пули выходили странные, с полостями в неположенном месте, или же застревали намертво в форме, откуда их приходилось выковыривать отвёрткой. Но, после двух часов напряжённого труда (полезного ещё и тем, что монотонная работа позволяла хоть ненадолго отвлечься от происходящих вокруг событий), он был обладателем двадцати пяти новых пуль, правильной формы, прекрасно подходивших к револьверу.