Зона. Урок выживания - Ирина Булгакова

Теперь с Полтергейстом их разделяли метров десять — пятнадцать. Опережая хозяина, по тропе стелилась особенно заметная в наступающей темноте серебристая дорожка. О том что будет, когда она коснется его ботинок, Красавчик не думал — он знал.

Сталкер непроизвольно шагнул в сторону комариной плеши, спасаясь от смертоносной дорожки.

— Чего ты ждешь…, — он добавил непечатное ругательство, удивляясь, что губы еще слушаются.

Хозяин поплыл левее, наслаждаясь видом жертвы, угодившей в западню. Блестели трещины глаз. Словно в угоду человеку, потянулись в стороны круговые мышцы рта, обнажая крупные, отстоящие друг от друга белоснежные зубы.

Автомат сухо щелкнул, возвещая о том, что в магазине кончились патроны.

— Тварь. — Красавчик с трудом, оставляя на металле куски кожи, вырвал пустой рожок.

Будет тебе удовольствие, говнюк! С этой злорадной мыслью он кубарем скатился в канаву. Вернее, свалился, как промерзший насквозь мешок с костями. Он молил Зону о том, чтобы сюда комариная плешь не дотянулась. Если ж чуда не случится, то уж лучше сразу хлопнет, чем…

Сталкер встал на одно колено, негнущимися руками пытаясь достать гранату. Он не выпускал из виду хозяина, надвигавшегося неотвратимо, как снежная лавина.

Болезненное пристрастие к человеческим эмоциям сослужило для Полтергейста плохую службу.

Для сталкера так и осталось загадкой, как он умудрился не попасть в гравиконцентрат, когда бежал по тропе. Метрах в семи от него, аномалия перебиралась через канаву и вдавалась в тропу. С ровными краями, вырезанный словно ножом кусок торта, чудовищная сила впечатала в почву пласт земли.

А вот хозяину "снежка" не повезло.

Остервенелый вой резанул по ушам. Отчетливо было слышно, как туда, в звуки, которые человеческое горло издавать не может, вплелся тонкий, на грани восприятия жалобный визг.

Полтергейста развернуло. Он застыл в воздухе, повернувшись к Красавчику боком. Правая сторона с безвольно опущенной рукой, перетянутой белыми змеями сухожилий осталась неизменной. Долгую секунду, пока хозяин поворачивался, Красавчик ждал, не в силах поверить в удачу.

Хозяин завис у края плеши. Всю левую половину срезало начисто. Заиндевелые сплющенные в тонкую бумагу куски плоти таяли в гравиконцентрате. Полтергейст еще пытался двинуться вперед, но тело потеряло способность парить в воздухе. Тяжело навалившись на единственную ногу, хозяин подался вперед. Колено подогнулось и он стал медленно заваливаться на бок. Облако шипящего пара укрыло его с головой. Из тумана стремительно высунулась рука. С сухим треском лопались жилы. Пальцы с желтыми когтями в последний раз загребли промерзшую насквозь землю. Как нечто, живущее отдельно от тела, рука передвинулась вперед, дернулась в последний раз и затихла.

Холод отступал. Красавчик еще некоторое время просидел в канаве, дожидаясь пока на тропе растает иней. Потом выбрался на дорогу. От Полтергейста не осталось ничего.

Стараясь обойти то место, где недавно лежала рука хозяина, сталкер думал о том, что сегодня разрушился один из мифов Зоны. Считалось, что все твари, являющиеся ее порождением, чуют аномалии априори. Как говорится: свояк свояка видит издалека. И заманить ту же слепую собаку в вакуумную яму, например, — задача нереальная. Наверняка с зачатками разума у Полтергейста был перебор и как всегда в таких случаях — если где-то приобретаешь, то ровно столько же и убывает в другом месте. Зона наградила хозяина проблесками разума, а хваленное звериное чутье отняла.

Не стоит отрицать очевидного — Красавчик рад был бы принимать такие подарки хоть каждый день.

Мертвая деревня по-прежнему хранила белый саван.

Разросшуюся до колоссальных размеров комариную плешь сталкер обошел по полю, старательно обозначив ее границы пущенными вперед камнями.

Лицо нестерпимо жгло, когда он привалился спиной к дереву. Глоток коньяка из фляги, припасенной как раз для такого случая, немного успокоил. На левой руке вздулись пузыри и это беспокоило его сейчас больше всего. Однако пара глотков коньяка сделала доброе дело и его отпустило.

Позже он наложил на руку повязку смоченную в растворе антисептика, чтобы предотвратить возможное заражение.

Ему долго не спалось. Он надеялся на то, что все худшее позади и дальше будет полегче.

Дурак.

Дальше было еще хуже.

…Красавчик очнулся от зыбкого полусна. Было еще светло. Радужные разводы на мыльном пузыре затеяли игру со светом.

Есть не хотелось. Сталкер достал из рюкзака маленькую частицу большого мира — мобильный телефон. Попробовал проделать то же, что и вчера, но экран остался черным. Он мог бы поклясться, что заряжен мобильник на сто процентов. Обычно после выхода с Зоны его неделю не приходилось заряжать — работал и работал, как зверь.

Для чего он носил его собой? На этот вопрос он предпочитал не отвечать. Все, что было в рюкзаке, и то, что на нем: и оружие, и костюм, все принадлежало Зоне. И лишь вот это — то, что грелось в руке, уставившись на него черным оком мертвого экрана — осколок большого мира. Только так можно было себе объяснить, что не затерялся ты на просторах чужого мира, давно живущего по своим законам, отличным от земных.

Удалось ли Нике расслышать все, что он хотел сказать? Оставалось надеяться на то, что она уяснила тот последний аргумент, призванный сыграть решающую роль в убеждении Глухаря. Деньги, долг, понятие о сталкерской чести — и так ясно, что ни на что подобное Глухарь не купится. Приплетет сюда "гремучую змею", за которой ходил аж за Росток. А по поводу предложенных денег вообще рассмеется — идальго, твою мать.

Однако последний довод засунет ему смех назад в глотку.

Пойдет Глухарь, никуда не денется.

Главное — оставалось главным. Хитрая Зона, расщедрившаяся на такой подарок как телефонный звонок, могла бы быть последовательной до конца.

А могла и не быть.

Если Ника расслышала все, что он сказал, Глухарю будет не отвертеться. Счет идет на дни и теперь все решает время.

НИКА

Сточная труба, врытая под насыпью внимала гулким шагам. Идти по ней можно было лишь согнувшись. Стыки, соединяющие звенья трубы, давно прогнили. Сверху, скапливаясь в язвах, оставленных коррозией, капала вода. Ржавая труба давно отслужила свой срок. Однако со своей ролью она справлялась. А роль ей выпала важная — соединять два мира, мир людей и Зону.

Всего каких-нибудь полгода назад, никто в этих местах о Зоне не слышал. Она была далеко — километров десять на север. Метр за метром, медленно разрасталась Зона, как раковая опухоль, пуская метастазы в глубокие тылы.