Сладкое зло - Венди Хаггинс

Ох… если бы я только могла лгать…

Не отрывая глаз от тетради, я кивнула:

— Спасибо. М-м… думаю, они куплены на какой-то дворовой распродаже или на блошином рынке или… где-нибудь вроде этого.

— О, — Вероника взглянула на них снова уже с меньшим восхищением, и мы обменялись вежливыми улыбками. У нее были короткие черные волосы, и греческий нос с небольшой горбинкой.

Когда Вероника заметила, что я смотрю на ее лицо, девушку накрыла темная волна отвращения к самой себе, прежде чем она вновь повернулась к своим друзьям. Честно, эта ее черта, которую она так ненавидела в самой себе, являлась именно тем, что, мне казалось, делает ее естественно привлекательной, в том смысле, о котором я не могла даже мечтать.

Скотт снова повернулся ко мне.

— Что ты делаешь в следующую пятницу, коротышка?

— Nada, — ответила я.

— Что? — Его сконфуженный вид вызвал у меня улыбку.

— Nada, — повторила я. — Ты знаешь. Это означает «ничего» по-испански.

— А… Да. Ты, видимо, полагаешь, я обращаю внимание на то, чему нас тут учат? В любом случае, хочешь ли ты прийти на вечеринку? У Джина есть дом на озере.

Моё сердце подскочило.

— Оу, круто. Но, честно, я не знаю.

Я подперла локтем стол и сделала вид, что изучаю граффити, вырезанное на парте.

— Джей тоже приглашен. Давай… Мы никогда не тусили вместе.

Я бы, наверное, чувствовала себя некомфортно, если бы это не Скотт, а кто-то другой смотрел на меня такими большими умоляющими глазами.

Я посмотрела на его эмоции.

Счастливый.

С надеждой… и немного поволокой.

Конечно же, мне льстили, как его приглашение, так и его очевидный интерес.

— Думаю, я поговорю с Джеем об этом, — вздохнула я, опуская тот факт, что это Пэтти была той, кого придется уговаривать больше всех. — Ты знаешь, я не особый любитель вечеринок.

Я даже не могла смотреть ему в глаза, выдавая отговорку, подобную этой, но мне совсем не хотелось давать ему ложных надежд.

— Да, я знаю, — вздохнул он. — А почему?

Как я могла ему объяснить? Я никогда не придиралась к сверстникам по поводу того, как они проводили время. Я знала, что алкоголь и вечеринки являлись всего лишь частью самовыражения и чем-то вроде юношеского протеста.

Но… как ни странно, меня тянуло к подобному образу жизни гораздо сильнее, чем я могла бы признаться даже самой себе.

По иронии судьбы, именно это желание меня пугало и отталкивало.

— Тебе страшно? — спросил он.

— Немного, — призналась я. — Меня пугает, что под воздействием… чего-либо я могу натворить дел, совершенно не характерных для меня в обычной жизни.

— В этом-то и есть весь кайф! Ты становишься свободной и открытой для любых возможностей.

Ага, значит… Открытой и свободной.

Я вспомнила, что случилось с Дени Лоуренцом, когда он, почувствовав себя плохо, потерял сознание на газоне на одной из вечеринок. Это случилось в прошлом году. Тогда пьяные парни подумали, что будет смешно, если они станут вокруг и начнут на него мочиться.

Или самая ужасная вещь, которая только могла произойти — Рождественская авария, о которой никто не решался говорить в классе: выпускница, накачанная наркотиками, слетела с дороги, убив свою лучшую подругу, ехавшую вместе с ней.

Чувствовала ли она себя тогда особенно свободной? Каждый раз, когда я видела ее теперь, идущую по коридорам в черном облаке раскаяния, мне хотелось плакать от жалости.

— Полагаю, я — просто скучная особа, — пробормотала я, решив на этом завершить наш разговор.

Мой взгляд упал на часы. Слава Богу, вот-вот прозвенит звонок.

— Доверься мне, Анна. — Скотт наклонился ко мне ближе. — Достаточно одной дозы Экс, и ты не будешь чувствовать себя скучно.

Внутри меня все сжалось.

Экс.

Экстази.

Это слово скакало у меня в голове, словно мячик. Моя кровь забурлила, и дыхание участилось. Мне не нравилось признаваться даже самой себе о существовании подобной странной слабости.

Так случалось при любом упоминании алкоголя или наркотиков. И, чесано говоря, это было именно то, что изначально заинтересовало меня в Джее. С ним происходило нечто подобное. Что-то темное и запретное прорывалось в его положительной во всех отношениях натуре. Пусть изредка, но все же… Это всегда было в нем, нависая темной угрожающей тенью, особенно, при упоминании алкоголя.

Я не знала, что это такое, но полагала, что вдвоем нам будет легче с этим разобраться. Возможно, я могла бы даже помочь ему, как-то предостеречь, что ли…

Забавно, конечно… если учесть, что он был большим и мускулистым парнем.

Я посмотрела на Скотта, который продолжал мне улыбаться. Не подозрительной ухмылкой, конечно, но ухмылкой типа «я-хочу-с-тобой-поэкспериментировать».

Вероника видимо, уловила нить нашего разговора, потому что повернулась и заговорчески нам улыбнулась.

— Ты идешь на вечеринку, Анна? — вскинула она брови.

— Не знаю еще… может быть.

— Тебе обязательно нужно пойти! Будет весело. Соберется много народу.

Не поднимая глаз, я водила резинкой карандаша по деревянным выемкам парты.

Как бы увильнуть от этой темы.

— Мне в среду исполняется шестнадцать. И я получаю права.

— Я так завидую! — воскликнула Вероника, хлопнув по моему столу.

— Мне уже три месяца, как исполнилось шестнадцать, а мой отец все еще не разрешает мне получить права! Я совершенно уверена — он меня ненавидит. А у тебя есть машина?

— М-м, нет.

И даже не намечается.

Все подскочили сразу же, как только прозвенел звонок. Напряжение, которое сдавливало мою грудь все это время, наконец-то меня отпустило.

Глава 3

Сюрприз на шестнадцатилетие

Проснувшись утром в среду, я совершенно не чувствовала себя старше.

Пэтти стояла на балконе с кофе и газетой. Она была очень сосредоточена, но ее лицо просветлело сразу же, как только она увидела меня.

Возле нее зависло что-то туманное, словно призрак.

Я закрыла глаза руками, но когда отняла пальцы, это нечто все еще оставалось рядом с ней.

Это облако было того же размера, что и она, может быть, чуть длиннее, словно нечеткая белая тень.

Что это? Еще одна способность видеть невидимое другими? Пожалуйста, нет.

Я боялась приобретения новых способностей, у каждой из них имелись свои существенные недостатки.

— С днем рождения! — пропела Пэтти, сжимая меня в своих крепких объятиях. Затем она приподняла мое лицо и заглянула в глаза.

— Ты в порядке?

— М-м…

Мои глаза вернулись к облачному миражу, скользившему вокруг нее. Облако так и не поменяло формы.