Современные дети и их несовременные родители, или О том, в чем так непросто признаться - Ирина Млодик

2

Вы удивитесь, насколько ваше «вчера» создает их «завтра»

Противоречивые родительские послания

Вовке 3 года. Папа курит на балконе. Вовка поджидает его у дверей. Нахмурился: лоб «гармошкой», бровки «домиком».

Заходит папаня:

– Что с тобой, сынок?

– Папа, курить вредно?

– Вредно, сынок.

– Папа, ты куришь?

– Курю, сынок.

– Папа, ты – дурак?

Мы насквозь пронизаны нашим прошлым опытом, наше прошлое во многом сделало нас такими, какие мы есть. На нас повлияла не только семейная атмосфера, в которой мы росли, но и все окружение, начиная от двора, школы и заканчивая страной в целом. Человек, и в частности ребенок, – существо социальное, а значит, влияние среды, социума, окружения на то, каким он вырастет, чрезвычайно велико. Конечно, как ваш ребенок будет реагировать на изменения в среде, будет зависеть не только от того, чему вы его научили, но и от того, каков он сам: что заложено в генотипе, каков характер, структура личности. Ведь дети из одного класса, например, по-разному реагируют на одну и ту же ситуацию, на одного и того же учителя.

Родители, приходящие ко мне на консультацию, нередко странным образом обходятся с пониманием того, какое именно влияние оказывает семья в целом и они сами в частности на формирование их ребенка. Часто им трудно хоть сколько-нибудь реально оценить свой вклад. Кто-то из них убежден, что его задача – уберечь ребенка от любых травм, напастей и трудностей. И те, которые в какой-то момент понимают, что не в их силах быть единственным влиятельным лицом в жизни ребенка и нет никакой возможности уберечь детей от неприятностей, в большой степени нагружены родительской виной и избыточной ответственностью. Кто-то в случае обнаружения детских проблем напряженно смотрит в сторону социума, убеждая себя, что во всем виновата школа, или двор, или страна.

Другие наивно верят в силу и убедительность собственных слов, совершенно недооценивая громадного влияния собственной личности, чувств, поступков, трансляций. Не понимая, что от слов легко защититься (многие дети воспитывают в себе значительную невосприимчивость к родительским словам, тем более что большинство из них повторяются из раза в раз), взрослые продолжают свято верить в силу слов и любят жаловаться:

– Я ему уже пять раз сказала – не делай этого! А он все продолжает и продолжает, представляете?!

– Может, перестать повторять?

– И как? Что делать-то?

Единственный правдивый ответ, который у меня есть: «Изменитесь сами или хотя бы попытайтесь понять, почему им так не хочется слышать вас».

Если мы не поймем, из чего мы, родители, сотканы, из каких установок и ценностей состоим, какие жизненные конструкты, модели и идеалы впитали, если не научимся понимать не только свои поступки, намерения и чувства, но и малейшие движения души, туманные мотивы, тайные желания, неясные послания, то нам будет трудно понять своих детей. Детям же, в свою очередь, будет трудно нас порадовать, потому что они всего лишь выполняют то, чего мы неявно от них требуем.

Вот интересный случай. Ему – не помню точно сколько лет, еще учится в начальной школе. Допустим, девять. Ей соответственно к тридцати. Он – черненький, с живыми карими глазами, но слегка уставший и сосредоточенный. Она его любит, заботится, но ее беспокоит его уже ставшая традиционной модель поведения.

Незаурядный мальчишка, за что бы он ни брался, все ему удается, тренеры рвут его на части, каждый учитель считает его одаренным именно в своем предмете. Прямо Электроник из известного фильма. Но вот беда, как только он чего-то начинает достигать – выигрывает первый раз на соревнованиях, побеждает на олимпиаде, – он перестает этим заниматься. У него теряется интерес. Он начинает пропускать секцию, мечтать на уроках, забрасывает рисование. Обычно дети бросают занятия, когда что-то трудно дается, когда не получается. Здесь же наоборот… Расспрашиваю, ищем причины. Что происходит, когда все начинает получаться? Перестает быть интересным? Нравится начинать все время что-то новое? Он только устало пожимает плечами.

– Я не знаю, почему так. Я не могу понять, – отвечает он серьезно.

Начинаю спрашивать маму о том, как она относится к собственному успеху. Она ненадолго задумывается…

– Так у меня та же самая модель, – внезапно приходит к ней озарение.

– Так что для вас успех?

– Успех?.. Да не дай Бог! Вот странно!

– Что, если ваш сын станет очень успешным человеком? Доберется до самых высот, не важно, в какой области, станет известным спортсменом, художником, бизнесменом?

– Да вы что? – Она смотрит на меня почти в панике. – Зачем это? Я против того, чтобы до самых высот!

– Что для вас в этом страшного?

– Я не знаю… но не надо до самых высот.

– Это опасно?

– Я не знаю чем… Это глупо, но как будто опасно.

– Что может случиться тогда с ним, с вами?

– Да как будто ничего. Только пусть он будет, как все. Пусть лучше не выделяется.

Возможно, что в истории вашей семьи были те, кто когда-то, возможно, даже очень давно, пострадал от богатства или успеха, и с тех пор это передается как по наследству: нельзя выделяться успехом или богатством, а то можно пострадать.

История этой семьи оказалась богатой на таких персонажей: раскулаченные, сосланные, расстрелянные, потерявшие состояния, выживали лишь те, кто вовремя успевал спрятать свои богатства и стать незаметным…

Она говорила ему: «Побеждай! Добивайся! Будь лучшим!», – а в душе, сама не ведая того, транслировала: «Только не становись успешным, заметным, знаменитым!» И он всеми силами следовал тому, что транслировала ему мама, неосознанно вобравшая в себя трагическую историю своего рода.

Чего вы ждете от своих детей? И зачем вам это – чего-то ждать от них? И как им быть, если вы ждете от них невыполнимого, противоречивого, невозможного? Какому из ваших посланий им следовать? Какой завет выполнять? Если вы в себе не разобрались, то каково им? Ведь многие из них пытаются угодить вам всю свою жизнь, они спорят, ругаются, протестуют, но при этом они не в силах не пытаться быть теми, кем вы в глубине души хотите их видеть.

Есть ваши реальные, прямые послания, указания, выраженные в словах. С ними ребенку обойтись легче всего. Он может принять их к выполнению и хотя бы попытаться им соответствовать (хотя не факт, что у него получится), а может поступить и наоборот, всю жизнь протестуя против того, что вы в него так настойчиво вкладывали. Хорошо еще, если со временем он придет к попытке переосмыслить, переработать, переоценить ваши послания и установки и выбрать те, которые ему покажутся подходящими, соответствующими времени, потребностям среды и тому способу существования, который он принял, сделал своим. Но вы общаетесь с ребенком не только посредством слов, и ему будет бесконечно трудно, а чаще всего даже невозможно отследить ваши неявные, не осознанные вами, непроизнесенные, часто весьма неясные для вас самих послания.

Ребенок будет «ловить» из атмосферы вашей семьи ваше подлинное, может быть, вами самими не осознаваемое отношение друг к другу, к деньгам, к собственности, к успеху, любви, творчеству, здоровью, работе и т. д. Он может взять от мамы желание контролировать всех и вся, а может от папы – готовность подчиняться чьим-то интересам, может пропитаться отцовской нацеленностью на успех, а может – материнской готовностью всегда приносить себя в жертву. Он будет пропитан вашими посланиями, как радиацией. А если учесть, что он появляется в семье, где встретились два очень разных человека – мужчина и женщина, выросшие каждый в своих семьях, наполненные каждый своими установками и моделями, – такая противоречивость родительских посланий ему практически обеспечена.

Одна из задач его детства как раз и состоит в том, чтобы как-то разобраться со всеми этими противоречиями, и ребенок почувствует себя значительно легче, если вы хотя бы не будете требовать от него того, чего сами не можете, того, чего сами не достигли. Если вы сможете осознавать собственные мотивы и противоречия, ему будет проще вернуть их вам и разбираться уже со своими, направляя все силы на построение своей жизни.

– Когда она не пьет, она всегда говорит мне: «Давай, дочка, дерзай! Покажи этим москвичам, чего ты можешь, пусть знают наших!»

Ее мать – известный юрист в городе, далеком от Москвы, где, по-моему, живет много шахтеров. Но в данном случае мои географические познания не важны. А важно лишь то, что когда-то мать сделала все, чтобы она поступила на «иняз» в престижный московский вуз. И с тех пор она, ее дочь, что-то должна доказать «этим москвичам»: то ли сделать сногсшибательную карьеру то ли заработать все деньги, то ли вырваться в президенты…