Падающий цветок (СИ) - Форс Элен

Глава 4. Инцидент 

Амир.

Огненные волосы были заплетены в тугую косу и частично скрыты нежно-розовым платком, подчеркивающим ее юность и непорочность. На девушке были широкие брюки белого цвета и туника в тон чуть ниже ягодиц. Её статус позволял ей немного фривольничать.

Джанна айн Бахран была дочерью Расула айн Бахрана – очень богатого шейха и двоюродного брата Эмира соседнего эмирата. Его брат, Карим айн Бахран, был бездетным и все его наследие должно было перейти брату и затем соответственно сыновьям Джанны.

Это была причина такой трепетной любви нашего отца к рыжеволосой девушке.

Джанна с детства была очень изящной. Ее бледное личико с розовыми щечками и правильными чертами лица выдавало благородство происхождения. Пухлые губы так и призывали к развратным мыслям. Она с детства росла с нами, являясь причиной многих детских ссор.

Она сидела за столом, выпрямив спину и рассматривая вход в столовую, с нетерпением ожидая моего брата, опоздавшего на ужин больше, чем на час. Девушка очень тщательно пыталась скрыть волнение и негодование.

- Только не говори мне, что был прав. – она робко улыбается и оборачивается ко мне, смущенно краснея. – В тот день ты сказал мне, что Ахмед непостоянен и его чувства ко мне не продлятся долго, при встрече новой пассии – он быстро забудет меня и выбросит из своей жизни. Видимо, ты оказался прав.

Девушка восприняла удар достойно, никаких истерик и требований своих прав.

- Раньше я была уверена, что не потерплю никаких наложниц и любовниц рядом с ним, а сегодня задумалась и поняла, что так боюсь потерять его, что согласна на все, лишь бы Ахмед был рядом. – щеки Джанны пылали, а девушка смотрел в стол, не смея поднять глаз. Ее душевные терзания поднимали во мне бурю. Хотелось устроить разнос мелкому братцу за такие выкрутасы. Джанна была не из тех, к кому можно было так относиться. Она была достойна уважения.

- Не переживай. – пожимаю плечами, показывая прислуге, чтобы принесли кофе и мороженое. – Ты сама надумала себе ужасные картины. У него нет ничего серьезного с этой девушкой, минутная слабость, развлечение на карантине. Мужчина не может долго без постели, это его естественная потребность. Как только Вы поженитесь – он потеряет к ней интерес.

- Нет… - качает убежденно головой Джанна, но не успевает добавить доводы, потому что в комнату заходит вальяжно Брат. Он коротко кивает мне и оборачивается к девушке, которая встает и слегка кланяется. В её глазах тут же загорается лихорадочное пламя. – Великий Эмир!

Голос становится веселее, и она сама расцветает еще больше. На милом личике расплываются все краски влюбленности. Удивительно, но Ахмед всегда умудрялся при скотском поведении и безразличии к женщинам, сводить их с ума.

- Джанна, рад тебя видеть. Я хотел поговорить с тобой. – у Ахмеда не очень радостный вид при виде невесты. – Выглядишь чудесно!

- Брат, я тоже хотел обсудить с тобой кое-какие дела. – перебиваю его, желая выполнить просьбу отца, защитить нашу семью. Нужно поговорить с ним до того, как он пойдет и наговорит ей глупостей. – Если ты не против, давай сначала порешаем дела, потом выпьем кофе. Джанна, подожди нас в саду.

Девушка беспрекословно встает и покорно отправляется в сад, не задавая вопросов и не издавая и звука. Она будет идеальной женой.

- Будешь читать нравоучения? – его ухмылка вызывает во мне волну злости. Мир катится к черту, а ему лишь бы пошутить и повеселиться. Ахмед плюхается в кожаное кресло. – Можешь сократить время, я знаю о чем ты хочешь со мной поговорить.

- Тогда скажи мне сразу, ты жениться на Джанне хочешь еще? Потом дороги назад не будет. – идея отца убить русскую заманчива, но мы не в десятом веке, когда все решалось кровью. Девчонка совсем молодая и ничего плохого не сделала. В крайнем случае отправлю ее к бедуинам, чтобы никто не нашёл.

- Что если я скажу тебе, что не знаю. – Ахмед закидывает ногу на ногу и закуривает. – Понимаю, на сколько я подвожу всех, и какие последствия будут, если свадьба не состоится. Помню, как сорвал тебе помолвку и украл её у тебя…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- И что изменилось? – в ответ Ахмед лишь пожимает плечами. Можно подумать по его внешнему виду, что ему безразлично, но это не так. С самого детства он умело скрывает за маской пофигизма свои истинные чувства. Все из-за мамы. После ее смерти это началось с ним…

- Кто. – говорит он, выдыхая облако дыма над собой и прерывая поток моих мыслей. – Смотрю я на Джанну, хорошая она… очень милая… и такая, твою мать, спокойная. Просто не прошибаемая. Послушная до скрипа зубов. Представляю нас вместе и думаю, я же с ума от скуки сойду с ней…

- Может быть ты ошибаешься. Может быть тебе для счастья именно она со своей мудростью и нужна.

- Может быть. – брат разводит руками и цокает языком. – А может быть и нет…

- Тогда определяйся скорее. Передумаешь – я тебе помогу отмазаться от свадьбы, но если решишь сбежать в день свадьбы как баба, за яйца приволоку к ней.

+++

Виктория.

Комната была очень красивой и светлой, явно обставленная человеком с утонченным вкусом. Здесь было все, что нужно для жизни и о чем я могла мечтать. Такая комната могла вполне считаться полноценной квартирой. Габариты были впечатляющие.

У меня был балкон, украшенный цветами, с диваном и столиком, с него открывался вид на Персидское море.

Живи. Радуйся.

А у меня от грусти слезы в глазах, зубы сводит от бессильной ярости. Я как зверёнок в клетке.

Теперь мне предстояло жить здесь. Одной. Пока Ахмед будет спать в объятиях своей невесты.

На следующий день после нашего прекрасного ужина меня переселили сюда, потому что моя комната была готова. Мне начинало казаться, что тот романтический порыв был прощальным подарком со стороны Ахмеда.

Раздался тихий, но настойчивый стук, отвлекающий меня от грустных мыслей. Я сейчас была рада любому общению. Не хотелось оставаться в одиночестве.

На пороге стояла Абда с хмурым выражением лица, глядя на меня с нескрываемым презрением. Причину ее не любови можно было понять с легкостью. Было понятно с первого взгляда, что ее сердце отдано рыжеволосой Джанне, с которой она говорила всегда с мягкой улыбкой. Я для нее была раздражающей выскочкой.

- Через пол часа начнутся занятия. Ты должна на них присутствовать. – замечаю над женской губой чёрные точки от усов. Невольно улыбаюсь, после такого трудно воспринимать эту тучную женщину серьезно.

- Кто сказал? – спрашиваю ее, скрещивая руки, не понимая, почему она считает, что имеет право со мной так разговаривать и даже не здороваться. Я ни разу не слышала, что я должна подчиняться кому-то еще кроме Эмира.

- Не поняла? – Абду даже начинает потряхивать от злости.

- Вы сказали, что я должна присутствовать на занятиях. Кто установил это правило? Ахмед мне ничего об этом не говорил. Если бы сказал, то я бы бесспорно на них присутствовала, а так… увольте. - женщина побагровела, подняв руку, тряся передо мной указательным пальцем. Она видимо не привыкла, чтобы девушки отвечали на её хамство и не ожидала такого ответа.

- Пошли. Не доводи старую Абду до греха. – из ниоткуда возникает вновь подвыпившая Алекс в огромных солнечных очках на пол лица, через ее хрупкое плечо висит шоппер. Девушка была в джинсовых шортах и майке, вызывая моё удивление. Она умудрялась ходить так открыто не просто в мусульманской стране, а в самом её центре. – Там кстати ничего так, будет над чем поржать.

- Ну ладно. – выдавливаю улыбку и присоединяюсь к Алекс, оставляя позади себя гневную женщину, готовую превратить мою жизнь в ад. Все же лучше, чем сидеть в комнате и проливать ручьи слез. Может быть удастся выведать новые сплетни у Алекс. – Что там вообще бывает?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Раскрытие чакр и прочая лабуда. – Алекс отмахивается, подергивая изящным носиком. – Я даже никогда не слушаю, но там все пятьдесят оттенков разврата. Типо, как стенками влагалища удержать яйцо. Единственный повод на всех позырить, а то в будни все запрутся в конурах и сидят там, ждут когда на ковёр позовут. Не видно никого. А так – дикий срач. А с Абдой ты зря так, она гнида редкостная, да и мальчики ее слушают. Вторая мать, как-никак.