Восемь недель - Хулина Фальк

ближайший рейс в Нью-Сити и вытащила бы меня из этого дома быстрее, чем я успела бы моргнуть.

Открывая чемодан в поисках более удобной одежды, я замечаю прямо под кроватью картонную коробку с надписью: «София».

Это мой почерк, ну, тот, что был у меня, когда мне было семь лет. Должно быть, я написала его незадолго до того, как мы переехали. Одну из немногих коробок родители решили не брать с собой из-за того, что она была «ненужной».

За считанные секунды я переодеваюсь в большую рубашку и шорты. Мои волосы собраны в пучок, который точно не выдержит следующих тридцати минут, но кого это волнует.

Засунув руку под кровать, я вытаскиваю коробку, чуть не задыхаясь от волны пыли, которая налетает на меня, когда я сдуваю ее как можно сильнее.

Вам знакомо чувство, когда вы исследуете и обнаруживаете какую-то информацию, без которой вы вполне нормально могли бы жить?

Открытие этой коробки — один из таких моментов для меня.

В этой коробке все мои старые фотографии с Лили, Аароном. Даже фотография нас троих, когда Аарон только что купил нам одинаковые мягкие игрушки в виде лягушек. Он купил их для нас в качестве подарка дружбы. Ну, его отец купил их, но Аарон заставил его сделать это, понятно?

Я помню, как искала эту вещь весь день перед тем, как уехать, и, поскольку я не могла ее найти, Аарон дал мне свою.

Он сказал:

— Храни это, чтобы никогда не забыть меня, Льдинка.

О, как я могла забыть его? Даже если бы лягушка не сидела у меня на кровати каждый день, я бы никогда не смогла его забыть.

Я поднимаю одну из фотографий, ту, что была сделана как раз перед тем, как я в последний раз покинула дом Марша.

ГЛАВА 7

«Если это и есть влюблённость, то я не хочу взрослеть» — Kid In Love by Shawn Mendes

София

Октябрь, 2008 — 13 лет назад.

— София, милая, нам нужно идти, — говорит мама, входя в мою теперь уже пустую спальню.

Моя сестра Джулия рада, что мы уезжаем. Она сказала, что ей все равно не нравится наш дом, но мне здесь нравится. Я не хочу уезжать в Германию.

Я слышала, что там холодно и все люди злые. Мой старший брат Лукас сказал мне это. И я верю каждому слову Лукаса, потому что он умный. Он перешёл в среднюю школу. Но Джулия намного умнее, потому что в этом году она пошла в старшую школу. Но Лукас — мой любимый брат, поэтому я доверяю ему больше.

Но хорошо, что я уже немного знаю немецкий. Моя мама из Германии, поэтому она научила меня раньше.

— Я не хочу идти, — говорю я ей сквозь слезы.

Это так несправедливо. Все мои друзья здесь. Я даже хожу в школу здесь. Я не хочу каждый день летать в школу на самолете. Я бы предпочла прогуляться с двумя моими лучшими друзьями по всему миру.

Слезы текут по моему лицу, когда я смотрю на свою мать.

— Я не знаю, где Феникс.

Феникс — моя любимая мягкая игрушка. Это лягушка. Я не люблю лягушек, но Лили любит. Аарон, брат Лили, отдал её мне на прощание, потому что знает, что я скоро уеду.

Хочешь, я открою тебе маленький секрет?

Я назвала его Феникс, потому что это второе имя Аарона, но Лили не должна узнать, что я назвала его так. Она не хочет, чтобы мне нравился Аарон, поэтому он мне не нравится. Но я все равно назвала его Феникс.

— Ты забыла его вчера в доме Аарона? — спрашивает мама, хотя знает, что я не вспомню, даже если бы забыла его там. Я качаю головой, убежденная, что Феникс все еще был у меня, когда я вернулась домой. — Мы заедем к нему домой по дороге в аэропорт, хорошо, милая?

Увидеть Аарона в последний раз перед отъездом? Это я могу сделать. Я должна сделать это.

Я буду очень скучать по Аарону. Он меня раздражает иногда, вернее, каждый раз, когда я его вижу, но он брат моей лучшей подруги, и он мне нравится. Мы всегда катаемся вместе, но уже не так часто, потому что Лили его не видит. Но мы все равно видимся.

Я не знаю, почему это так.

Теперь мы катаемся вместе только по понедельникам и пятницам, потому что у него тренировки по хоккею. Я прихожу на каток раньше чем он, потому что перед его хоккейной тренировкой я всегда встречаюсь со своим тренером и Лили для тренировки.

Я люблю кататься на коньках, особенно с моей лучшей подругой.

Но знаете, что мне не нравится? Аарон всегда называет меня «Льдинка». Это так раздражает. Меня зовут София, а не Льдинка. Не говорите Аарону, но мне нравится, что у него есть прозвище для меня.

Мы сейчас в доме Аарона, но Эмерсон сказал, что его еще нет дома. Он вышел на улицу, чтобы присмотреть за Аной, потому что её маме нужно было в туалет. Лили сказала, что нам не нравится Ана.

Ана еще ребенок, конечно, мы её не любим. Дети шумные и много плачут. Я знаю, потому что мой брат сказал мне, что я всегда плакала, когда родилась.

— Льдинка! — Аарон взволнованно кричит, когда вбегает в дом. — Я думал, ты уже уехала в Германию.

Я быстро качаю головой. Аарон заставляет меня нервничать. Я не знаю, как вести себя рядом с ним. Мне действительно очень нравится Аарон, но я не могу сказать об этом Лили.

— Мы уже уезжаем, Феникс, — говорю я. Я всегда называю его вторым именем, потому что это заставляет его безумно смотреть на меня. Ему не нравится, когда его называют Феникс.

— Не называй меня так! — Его брови безумно хмурятся как раз в тот момент, когда он скрещивает руки на груди.

Я хихикаю, потому что именно это он часто заставляет меня делать. Но потом я начинаю плакать, потому что вспоминаю, зачем я здесь. Почти мгновенно Аарон обнимает меня.

— Не плачь, моя София. Мы еще увидимся, обещаю. — Я улыбаюсь, но он этого не видит. Аарон не знает, увидимся мы снова или нет, но мне нравится, что он пообещал, что мы увидимся. — Когда я вырасту, я буду искать тебя, моя София.

Я надеюсь, что он будет. Хотя меня не будет всего несколько лет.

— Я потеряла свою лягушку, — говорю я ему. Я