Невеста скандального шпиона - Селеста Брэдли

Нет, Натаниэль решил, что Фостер должно быть просто захотел провести ночь в мягкой постели и выпить пинту доброго эля в течение своего путешествия. С подавленным стоном, Натаниэль покачал головой из стороны в сторону, чтобы успокоить стук в своей голове. Постелью Натаниэля была канава с травой, а от пинты эля, хотя и заманчивой, он должен отказаться. Он был при исполнении своих обязанностей.

Королевская Четверка всегда была при исполнении.

Быть избранным Коброй — неоценимый знак отличия, и Натаниэлю выпала честь стать таким образом ответственным за судьбу нации, и не важно знали об этом другие или нет. Четверка избиралась со времени Вильгельма Завоевателя, и, через разумное влияние и осторожность, она привела Англию к той империи, которой страна являлась в настоящее время.

Пряный запах эля доносился до Натаниэля. Запах был восхитительным. Но он печально отставил его прочь. Он был Коброй. Он был не тем человеком, каким считал его отец, легкомысленным транжирой, репутацию которого он с таким трудом заработал.

Он был человеком выше жадности, выше политики, выше себя.

И, к несчастью, выше эля, хотя ему ничего так не хотелось, как пинты. В его голове продолжался безжалостный стук, его кости ныли от падения, и его жизнь собиралась измениться навсегда.

В который раз.

Сегодня был день его свадьбы, и он женится на незнакомке.

— Но я же не знаю его! Вы на самом деле искренне ожидаете, что я выйду за него замуж сегодня…

Оставшаяся часть протеста Виллы была прервана тем, что Мойра, жена Джона Смита, натянула старое свадебное платье ей на голову. Очевидно, что этого от нее и ожидали. От старого шелка шел запах бензола и пыли. Вилла чихнула два раза, пока высунула голову из платья.

Они стояли в комнате Мойры и Джона, потому что в комнате Виллы ее имущество упаковывалось со скоростью молнии.

— Да будет вам, мисс, — успокаивающе сказал Мойра. — Он отличный парень. Я могу сказать это по его внешнему виду. Он может быть даже лордом. Джон говорит, что его лошадь — дорогое животное, и эти сапоги были сделаны специально для него на Бонд-стрит, запомни мои слова. Я была в Лондоне, вспомни об этом. Я знаю кое-что о таких вещах.

Вилла не стала напоминать Мойре, что ее поездка в Лондон была больше двадцати лет назад и продолжалась всего несколько недель. Даже эта маленькая экскурсия была больше того, чем когда-либо путешествовала Вилла, по крайней мере, после того, как она младенцем приехала в Дерритон по такому же пути.

Кроме того, Мойра развлекалась этой историей все эти годы, и в ее сознании Лондон стал мистическим местом с улицами, вымощенными золотом и кондитерскими на каждом углу. Конечно, в таком виде он был еще более заманчивым.

— Но он может быть кем угодно! Разбойником, или даже цыганом!

— Фу! Он отличный и привлекательный джентльмен. Он знает свои обязанности и с готовностью делает то, что правильно. Благородный, вот кто он. Это означает, что он идеально подходит для вас. Вы не обычная деревенская девушка, не забывайте. Вы такая же леди, как и любая дама в городе, вот что я думаю. Ваша дорогая мама, несомненно, была леди. И разве она не выглядела как картинка в этом платье?

Мойра засопела, потянул платье на место, и Вилла пожалела, что пробудила печальные воспоминания. Ее мать без сомнения была леди, и Мойра была ее верной служанкой до самой ее смерти.

Платье сидело отлично. Вилла прищурила глаза, глядя на собственное отражение в колеблющемся зеркале. Ее мать была стройной леди, с элегантными маленькими бюстом и попкой. Полная противоположность самой Виллы.

— Мойра, как получилось, что платье так идеально подошло мне?

Мойра была занята тем, что расправляла складки юбки.

— О, я перешила его три года назад. Когда думала, что Вильям Бекхем может быть тем самым.

— О да. Пара Вилла и Вилл[2]. Как ты думаешь, у него восстановился слух в левом ухе?

— Я уверена, что да, дорогая, — успокаивающе сказала Мойра. — В конце концов, это был всего лишь пустячный взрыв — ничуть не громче, чем взрыв китайского фейерверка.

— Я надеюсь на это, — искренне ответила Вилла. — Нужно всегда быть осторожным с черным порохом. В конце концов, я бы никогда не поставила его подарок рядом с очагом, если бы знала, что он огнеопасен.

Мойра закончила застегивать множество крошечных пуговок на спинке платья.

— Вот и все, — она улыбнулась отражению Виллы в зеркале, глядя через ее плечо. — Все готово для вашего жениха.

Ее жених. Ее муж.

— Но Мойра, мужчина, подобранный на дороге?

— Ну, он же был достаточно хорош для того, чтобы провести ночь, лежа рядом с ним, не так ли? — Мойра уперлась кулаками в свои широкие бедра и уставилась на Виллу. — Имейте в виду, мисс! Вам повезло, что никто в этой деревне не будет говорить о вас плохо, в противном случае ваше репутация достаточно скоро была бы разрушена до основания. Даже при таких условиях, это честно, что вы никогда не целовали его!

Вилла не ответила на это, но очевидно, что ее румянец сказал все за нее, потому что сердитый взгляд Мойры превратился в шокированный, и она приоткрыла рот. Женщина помчалась к окну и распахнула ставень.

— Джеймс Купер, ты еще не закончил с этой аркой? И где викарий из Эджетона?

Стук молотка замер и с площади донесся голос Джеймса Купера:

— Джон должен привезти его к полудню, хозяйка. Вы хотите, чтобы я пропустил скамьи?

— О, милосердный Боже! Мы лучше сделаем все это на месте!

Она обернулась назад к Вилле и неодобрительно покачала головой.

— Послушайте меня, мисс. Мужчина провел с вами ночь и выжил, для того, чтобы рассказать об этом. Выходите за него и ложитесь с ним в постель и сделайте это побыстрее. У меня как раз есть одна вещь для этого.

Мойра повела ее туда, где клочок прекрасного батиста свисал с крючка позади двери. Изящное сочетание кружева и прозрачной шелковой ткани странным образом контрастировало с сельской комнатой, с ее самодельной кроватью и сундуком и изношенным тряпичным ковриком на полу.

Мойра гордо держала легкую вещицу, демонстрируя ее на своей широкой фигуре.

Вилла задохнулась.

— Мойра! Батюшки, ты же не имеешь в виду, что я одену это.

— А что с ней не так? Она белая, она длинная и она прикроет тебя с головы до ног.

— За исключением того, что она с таким же успехом могла быть невидимой!

— Ну, никто никогда не говорил, что невеста должна надеть мешок из-под муки, почему теперь должно быть так? — Мойра вручила ночную рубашку Вилле.

Так как это было бесспорной правдой, то Вилла даже не стала затруднять себя дальнейшими протестами.