Статьи - Сергей Переслегин

После октябрьской революции, поскольку церковь сохранила претензии на «духовное руководство» нацией, большевики отнеслись к ней как к идеологическому конкуренту, подлежащему уничтожению. Эта политика не встретила серьезного сопротивления, тем более что РПЦ была одним из крупнейших заимодавцев страны, и ее «раскулачивание» многие восприняли с восторгом.

О тех гонениях, которые «власть Антихриста» обрушила на Святую церковь, написано невероятно много. Характерно, что руководство РПЦ, призывая народ и власть имущую к покаянию, ни разу не поставило вопрос о степени своей вины в случившемся, хотя любому христиански мыслящему человеку ясно, что в своих бедах, обычно, виновен он сам.

Есть нечто общее между Бурбонами, современными коммуно-патриотами и клиром Русской Православной Церкви: и те, и другие, и третьи «ничего не забыли и ничему не научились». Все они призывают вернуть минувшее. Некоторые из них, наверное, понимают, что это невозможно. Но даже и эти не отдают себе отчет в том, что если бы каким-то чудом возвращение в прошлое удалось, им просто пришлось бы заново пережить крах.

После революции РПЦ утратила связь с советским обществом, расслоившись на эмигрантскую, катакомбную и сергианскую церкви.

Ситуация кардинально изменилась в Отечественную войну. Причиной тому – и последовательная патриотическая позиция, занятая церковью (война, в которой речь шла о существовании уже не государства, но народа, конечно, носила священный характер), и сильнейшее нравственное потрясение, пережитое советским обществом. Так или иначе, в послевоенные годы РПЦ вновь становится частью «контура управления», в силу чего играет подчиненную по отношению к коммунистической идеологии роль.

Принято говорить о притеснениях, которым подвергалась церковь в советское время. Да, разумеется, РПЦ находилась под строгим контролем партии и госбезопасности. Однако она могла осуществлять свою деятельность в пространстве СССР практически беспрепятственно, в то время как конфессии-«конкуренты» были поставлены «вне закона»: принадлежность к ним (речь идет, прежде всего, о неподконтрольных Патриарху и Синоду «сектах» внутри самого православия, затем о протестантских общинах, наконец, католиках вне традиционного канонического пространства) считалась уголовным преступлением. В определенном смысле все вернулось на круги своя – установились «особые отношения» между русской (советской) властью и Русской Православной Церковью.

После распада СССР и краха коммунистической доктрины РПЦ «вышла из подполья», в котором, на самом деле, уже давно не пребывала. В этот период церковь получает сильнейшую поддержку посткоммунистической элиты – организационную, политическую, материальную. В первую очередь, эта поддержка объяснялась, конечно, надеждой, что РПЦ заполнит собой возникший «вакуум» и поможет создать новую версию управляемого государства (со всеми родимыми пятнами). Понятно также, что, демонстрируя свою «православность», иерархи нового режима подчеркивали разрыв с прежней атеистической традицией государства. Дело доходило до печальных анекдотов типа «крещения активной зоны ядерного реактора» или баллистических ракет подводного базирования.

Церковь воспользовалась благоприятной конъюнктурой, чтобы вернуть себе потерянную в ходе революции и последующих событий собственность. И в этом она вполне преуспела. Хотя закон о реституции в РФ не принят, и частным лицам их владения никто возвращать, кажется, не собирается.

Столь пристальное внимание к материальным активам стало серьезной ошибкой со стороны руководства РПЦ: принадлежащий церкви «человеческий капитал», далеко не беспредельный, был растрачен на решение сугубо земных проблем – юридических, экономических, организационных. Церковь улучшила свое финансовое положение, стала крупным собственником, организовала несколько капиталистических предприятий (в том числе, и стоящих на грани закона), но потеряла много времени, и во второй половине 1990-х годов столкнулась с жесточайшим кадровым голодом.

Между тем, конфессиональная обстановка на бывших советских территориях стремительно усложнялась. Римская Католическая Церковь, получив плацдарм на Украине, развернула наступление в исконном каноническом пространстве РПЦ. В Южном, Приволжском и Уральском федеральных округах активизировался ислам. Огромные средства на свою пропаганду в России выделили европейские, американские, канадские и южнокорейские протестантские организации. Усиление межконфессиональной конкуренции совпало с ростом трудностей в отношениях между РПЦ и православными церковными структурами за рубежом.

В этих условиях церковь выдвинула концепцию новой «симфонии» с российским государством. Понятно, что при возникновении этой симфонии РПЦ стала бы системообразующим элементом культуры, если не самой государственности, и надежно закрыла бы каноническое пространство страны от «чуждых влияний». По-видимому, определенные политико-идеологические дивиденды получило бы и государство[2].

Целым рядом высших православных иерархов завладела именно эта концепция: РПЦ должна достичь тесного союза с российскими правящими элитами и стать Церковью Русского Государства. Может быть, даже – господствующей Церковью. То есть, вернуть ситуацию как минимум XIX столетия, а еще лучше эпохи Никона!

Церковь много работает в этом направлении. Уже достигнуто соглашение о фактически скрытом финансировании РПЦ через налоговые льготы. Блокируется сама возможность сделать бюджет церкви прозрачным. Агрессивно насаждается бренд «русский – значит православный»[3]. Жестко ведется борьба против любых идеологических концептов элит, альтернативных православному. Ощущается недопустимость простого словоупотребления «русский протестантизм», «русский ислам» несмотря на нарастающую силу этих явлений. Непрерывные жалобы на активную деятельность католических организаций время от времени скандально поддерживаются на уровне МИДа и силовых структур. Разыгрался конфликт относительно введения курса «Основ православной культуры» в средних школах.

Заметим при этом, что на данный момент не существует объективных независимых исследований конфессионального состава российского государства. А Всероссийская перепись 2002 года этим пренебрегла.

Последствия «симфонии»

Понятно, что российские власти – будь то Дума, Администрация Президента или Совет Министров – не испытывают особых иллюзий относительно будущности «православного государства». Прежде всего, это – конец любым проектам модернизации, в том числе, модернизации экономики. Ведь со сходной проблемой столкнулся Петр Великий и разрешил ее известным способом. Затем Россию будут ждать серьезнейшие трения с зарубежными державами и главное – гегемоном современного мира США, помешанным на лозунге свободы вероисповедания. Наконец, легко прогнозировать внутренние волнения, причем особую «головную боль» доставят не протестанты с католиками, а весьма многочисленная и влиятельная атеистическая «конфессия». Сейчас именно она блокирует приход священников в школы.

Проблемы неизбежны, выгоды же гадательны. Если, конечно, считать политические соображения более важными, нежели религиозные.

Но если симфония с РПЦ не является желанной для государства, то для самой церкви она, скорее всего, обернется новой трагедией. Россия уже не является мировой империей, и в ближайшее поколение, видимо, ей не станет. Это означает, что РПЦ приобретет характер «церкви национального государства», то есть встанет в один ряд с Болгарской, Румынской, Сербской, Греческой да Грузинской церквями. Повторяя путь перечисленных исторических церквей, она немедленно потеряет всякое влияние на канонических территориях в Эстонии, Молдавии, Белоруссии, Украине.

Собственно, такие проблемы уже имеют место: по мере госстроительства в перечисленных странах, РПЦ, как церковь иного государства, выражающая интересы именно другого государства, чего не скажешь, к примеру, о Ватикане, подвергается вытеснению. Тем быстрее это происходит, чем агрессивней себя ведут околоцерковные организации типа Союза православных граждан/братств с упоением трезвонящих об «имперской роли Московского Патриархата» на территории вновь созданных государств.

Далее, понятно, что превращение в «национальную русскую церковь» делает беспочвенными любые претензии РПЦ на «особое положение» в православном мире. В условиях сильнейшего давления со стороны католицизма, в том числе – давления финансового и институционального, такое положение дел с неизбежностью приведет к усугублению раскола в православном мире.

Важно понимать адептам «симфонии» и другое. Само по себе такое решение будет с неизбежностью означать замыкание Вселенской Церкви в тесных национальных границах. Ведь пресловутая «симфония» времен Византии была симфонией с империей, причем единственной империей Ойкумены!