О людях, эльфах и волшебных камнях (СИ) - Гуцол Мария Витальевна "Амариэ"

Ира смотрела в костер. Оранжевые языки пламени танцевали над почерневшими ветками. Можно было пойти и подремать. Можно было почитать что-нибудь с телефона. Можно было все-таки поговорить с Владом. Не хотелось ни одного, ни другого, ни третьего. Действительно, что она может сказать Владу, если они уже на игре? И вроде все в порядке, их регионал, «пионервожатая» Тома, не против, Айфе смирилась, а остальным плевать. Ну а то, что Ира чувствует себя чужой и глупой среди этих людей — Влад-то здесь причем? Может, если бы она хоть заранее познакомилась с кем, было бы проще. Не было бы ни чувства вины, ни ощущения, что тебе делают большое одолжение. Но пытаться это объяснить Владу дохлый номер, а дожидаться от него сочувствия — тем более.

— Что-то я на эту гадость уже смотреть не могу, — вздохнула Лея и потерла глаза. Хрустнула шеей, помассировала поясницу.

— Чего же гадость. Красиво, — сказал ей Хеледлор.

— Лордское, — Лея фыркнула. И неожиданно сказала Ирке: — А пошли пройдемся? Тут полигон красивый, хоть посмотришь, пока не началось.

— Только телефон с собой возьми, — крикнул Влад. Он пытался отскоблить от стенок котла пригоревшие макароны.

И они пошли. С ними увязался Хеледлор, откликающийся в миру на кличку Хельги. Хельги увлекался викингами, занимался реконструкцией и собирался через неделю ехать в Норвегию, а потом — на какие-то раскопки. Все это он вывалил на Ирку с Леей залпом, пока они спускались с холма и потом, пока шли по лесной дороге. Впрочем, его болтовня Ире не мешала. Лея, наоборот, заинтересовалась. Оказалось, у нее есть муж, муж этот занимается археологией, и тема раскопок ей близка.

Ира просто шла рядом с ними и наслаждалась относительным покоем. Шумели сосны, пахло лесом. Хельги даже заметил поляну с земляникой, и за это Ирка простила ему бесконечную околоисторическую терминологию.

Они набрели на лагерь гномов. Двое их знакомцев по автобусу собирали странную конструкцию из пенопласта, на костре готовилось что-то удивительно ароматное, пожилой дядька в накладной бороде набекрень раскуривал кальян.

— Ворота? — со знанием дела кивнул на пенопласт Хельги.

— Угу, — сказал ему один из гномов. — И пусть только придут с тараном. Я им этот таран!..

— Нас маловато, чтобы крепость строить, — со вздохом проговорил дядька в бороде, не выпуская мундштук из зубов.

— Приходите к нам, — улыбнулась Лея. — У нас крепость будет.

— Как вариант, — тот из гномов, который был повыше, почесал затылок. Потом подмигнул и сказал с неожиданным акцентом: — Там у них такой Карантир, вай. Настоящий гномий женщин!

— Почему они говорят с акцентом? — потом спросила Ирка у Леи.

— Шутка дурацкая, — та пожала плечами. — Старая-старая, я даже не вспомню сейчас, откуда пошло. Надеюсь, на игре не будут.

В Бретиле им сказали, что будет кабак, а в кабаке — домашние настойки, борщ и блинчики со сгущенкой. В мастерском лагере обнаружилась Тома. Она разрисовывала красной и желтой красками черный глухой шлем. Со второй попытки Ирка угадала в завитках языки пламени.

— Балрог? — спросил Хельги.

— Он самый.

Балрога из фильма Ира помнила. Рогатый, здоровенный и с плеткой. Она представила себе такую махину на полигоне и поежилась. По сравнению с ним недружелюбный черный шлем выглядел почти буднично. Но все равно как-то стремновато.

— А где рога? — спросила Ира.

— Обойдемся без них, — Тома отложила кисточку и вытерла руки о штаны. — Я вам сейчас кое-что интереснее покажу.

С некоторой долей почтительности она достала черный полиэтиленовый сверток. Развернула, вытащила на свет корону, острозубую, громоздкую. Два камня украшали ее, и, если присмотреться, можно было разглядеть, что от них идут проводки куда-то к затылку короны. Вместо третьего зияла дырка.

— Вот они, — голос Томы стал торжественным. — Сильмариллы. Великая драгоценность, созданная пламенным Феанаро и похищенная Врагом.

— Светятся? — Лея осторожно потрогала пальцем зубцы короны.

Вместо ответа Тома нажала какой-то незаметный переключатель, и камни действительно засияли, как лампочки в новогодней гирлянде.

— Круто, — Хельги даже языком цокнул. — Можно померить? А забрать, пока не началось?

— Меряй, — благожелательно кивнула Тома. — Но только здесь. Знаю я вас, феанорингов. Отвернешься, а камней уже нет

Корону они померили все трое. Ирка даже не удержалась — сделала селфи, настолько забавно смотрелась на ней эта здоровенная штука, пытающаяся съехать на ухо.

— Ну что ж, — сказала ей Лея. — Теперь ты видела Сильмариллы. Гордись.

— А где третий?

— Берен спи…. Спартизанил, — хохотнул Хельги.

— Пошли, по дороге расскажу, — с явной неохотой Лея вернула Томе корону. — Про Берена, камень и про то, что мы собирались играть по изначальному плану.

11

От мастерского лагеря уходило две дороги. По одной из них катился куда-то прочь грузовичок, на второй висел указатель «Ангбанд». Наверное, чтобы никто не перепутал, на нем нарисовали клыкастую перекошенную морду. Хельги украдкой показал морде средний палец. Потом спросил у девушек:

— Пойдем посмотрим? Я слышал, они тут со вчера фигарят на стройке века.

— Пойдемте, — Ирка решительно кивнула. Возвращаться в лагерь ей не слишком хотелось.

Поднялся ветер, стало прохладнее. Подтянулись комары. Солнце заметно клонилось к верхушкам деревьев. Пожалуй, на этой пустынной лесной дороге Ира почувствовала бы себя совсем потерянной, не доносись откуда-то издали рев бензопилы. Где-то чуть ближе как будто играли на гитаре.

Лея какое-то время шла молча, потом начала рассказывать:

— История Берена и Лютиэн — наверное, центральный сюжет в «Сильмариллионе». Внезапно о любви. В общем, был Берен, сын человеческого князя. В одной из битв, в которых нам наваляли по самое «здравствуйте», его владения были захвачены. Кто мог — бежал, кто не смог, попал в рабство, самые упоротые… отважные, я имею в виду, во главе с Барахиром, отцом Берена, остались партизанить. Несколько лет они довольно успешно этим занимались, потом их перебили.

— Кроме Берена, — вставил Хельги.

— Да. Наш герой продолжил дело отца в одиночку, и тоже очень так неплохо, и умудрился основательно задолбать слуг Врага. Насколько основательно, что за него взялись всерьез. Берену пришлось валить.

— Кого — орков, куда — нафиг, — хмыкнул Хельги и согнал комара с кончика собственного носа.

— Валил он действительно куда попало, лишь прочь. Например, через Нан-Дунгортеб.

— Звучит не очень, — заметила Ира.

— И не только звучит. Там власть Тени, кошмары и пауки. Самоубийство, в общем. Но Берен прошел. И вышел к Дориату.

— Но там эта, как ее, — Ирка нахмурилась, вспоминая рассказ Томы, — Завеса.

— Верно, — Лея неожиданно улыбнулась. — Но вместе с Береном в Дориант пришла Судьба, а ее нельзя остановить никакой Завесой. Извините за пафос.

— Да ладно, — Хельги махнул рукой. — Послезавтра начнется, даже я буду пафосным. Пора вроливаться, мы же эльфы, а не гопота с района.

— Я из нандор, мне можно без пафоса. Так вот, Берен пришел в Дориат.

— Ремарка. До этого он партизанил, потом лазил по Нан-Дунгортебу и другим не более приятным местам. В общем, это был не бомж. Это был самый настоящий бомжиссимо!

Ирка хихикнула. Хельги подмигнул ей и продолжил:

— И вот этот бомжиссимо княжеских кровей встречает в Дориате Лютиэн. Принцессу. Наполовину майя. Прекраснейшую из дев. И она тоже в него влюбляется.

— Я думаю, — Лея пожала плечами, — что вначале Берена отмыли.

— Да? Жаль. Я надеялся, что когда-нибудь встречу эльфийскую принцессу, и она полюбит меня. Если я буду достаточно неумыт.

— У нее может оказаться отец, имей в виду. И он тебя пошлет.

Хельги коротко хохотнул и закурил. Лея продолжала:

— Отец Лютиэн, Элу Тингол, владыка Дориата, действительно оказался не в восторге. И Берена отправил. Добывать Сильмарилл. Как ты можешь судить по дырке в короне, авантюра удалась.