Бой с тенью - Михаил Леккор

но была уже облегчена, туда с легкостью можно было поставить зама в должности первого замминистра. Зато какой простор будет на новой должности, а возможности!

— Перво наперво наведите порядок в рамках правоохранительных структур, — посоветовал-приказал президент, — пока сил много, усилий много, толку мало. даже для меня доходят эти безобразия. Полиция, ФСБ, в какой-то мере погранцы, все суетятся, а дела почти не движутся. Нужно кардинально перестроить работу российских структур и воссоздать украинские.

Кургузов покивал головой. Он и сам понимал, опыт был в структурах огромных, как, куда и насколько перестраивать работу силовых органов. Но внимание президента его порадовало. Понимает, что не семечками торгуют. Силовые структуры на Украине — тот стержень, от которого должны отталкиваться все остальные государственные и даже общественные органы.

А Романов продолжал:

— Теперь второе. Георгий Павлович, вы ведь понимаете, с чего новоявленный субъект России должен начинаться?

Евдокимов ляпнул о своем близком к нему: «Армия», хотя, если подумать, мог бы сообразить, что это не дело субъекта защищать свои границы, на это есть федеральный центр.

Президент ласково посмотрел на министра обороны, поощрительно кивнул, сказав: «Правильно, столица». Посмотрел многозначаще на Евдокимова, но спрашивать уже не стал. Армейская фантазия, подкрепленная танками, авиацией и артиллерией, приводит к чудным сказкам, типа русские, где как не произведение, то «Змей Горыныч» (самодвижущий огнемет), то шаловливый «Буратино» или «Сайга».

Сказал сам, коротко и многозначаще:

— Из близлежащих городов наиболее хорошим кандидатом является Харьков. Крупный русский центр, волею судьбы попавший на самостийную Украину, ее бывшая столица почти сто лет назад. Вполне может еще раз побывать столицей. Посему, генерал армии Евдокимов! — перешел президент на приказной тон, — на ближайшее время — сами решаете, на какое, — главной задачей армии становится освобождение Харькова.

— Так точно! — отрапортовал главный военный начальник.

— Сергей Аристархович, — перешел он к следующей кандидатуре в российской политической номенклатуре, — вам тоже полагаются важные заботы по формированию нового украинского руководства. Надо будет озаботится о знаковом политическом деятеле.н

— Медведченко? — поднял глаза Кургузов на президента. Видный оппозиционный деятель, арестованный и едва не расстрелянный Киевом, но вовремя вытащенный из лап нацистов, сейчас без дела сидел в Москву и, судя по всему, маялся от безделья и от плохого предчувствия. Последнее, впрочем, тоже от скуки.

— Я тоже так думаю, — кивнул Романов удовлетворенно, — поинтересуйтесь его мнением о будущем президенте Украины. Если он будет согласен, пригласите его ко мне от моего лица.

Таким образом, — обратился он уже ко всем собравшимся, — через неделю все работы по Украине будут полагаться только через Харьков. И я даже тут говорю не о Москве, о Киеве. Всякие переговоры с сего времени вести только с новым украинским руководством, Медведченко это будет или нет. Больше мы с Голубым и прочими сексуальными меньшинствами общаться не будем!

И, Василий Аркадьевич, большая к вам просьба.

— Да, я слушаю, — искренне заинтересовался Семенов. Что хочет президент страны от председателя Государственной Думы? Хочется надеется, что не Украине войну объявить?

Но Романов заговорил о совсем другом:

— В рамках соответствующих думских комитетов вчерне проработать варианты нового государства в составе России и пока Белоруссии и Украины. С возможностью дополнить другими бывшими союзными республиками и прочими странами в случае их добровольного желания.

— Ого! — удивился Семенов, уважительно покосился на президента. Вот это масштаб! Осторожно поинтересовался: — на Западе страшная истерика не начнется от этого?

— Собака лает, караван идет, Василий Аркадьевич, — философски ответил президент на это, — или вы уже испугались от визгов и стонов с той стороны? Наши прадеды веками эту землю обильно кровью поливали, прежде чем присоединяли к России. Нам ли, детям и внукам печалится об этом? А эти шавки, — пренебрежительно махнул рукой, — конечно, будут выть. Такой кус желаемого мяса отобрали. И что теперь?

Выдал по теме все, что хотел. Подождал, позволил официантку налить себе в чашку чая, и только потом заговорил о своем родном и близком, но уже о другом:

— По уже стойкой недавно появившейся традиции, вновь избранный президент России излагает свою стратегическую концепцию, которая ляжет в основу его правления. Я это тоже сделаю на совместной сессии Государственной Думы и Совете Федерации. А сегодня я изложу более пространно и прямо, только для своих. А вас, господа, я прошу излагать свои замечания. И не стесняйтесь, ведь вам придется так или иначе над ней работать. Мы снова одна единая команда!

Он помолчал, давая возможность прийти к текущей реальности, а потом вдруг добавил:

— Наша дальнейшая деятельность будет происходить исключительно в условиях повышенного риска в первую очередь от Запада. Перспектива не очень. Ведь во всяком случае,ма это будет моим последним президентским сроком. Так что, если есть желание на тепленькое местечко в коммерцию или в государственную структуру уровнем пониже — не обижусь. Даже сам потом помогу, как смогу. А сейчас все желающие могут уйти. Маленькая передышка пять минут!

Объявил и стремительно вышел, не глядя на окружающих. Если у кого-то хоть немножечко свербит у ложечки, он не против и просить не будет. Ни словом, ни взглядом. Украина — это только начало кризиса, потом будет хуже не только за границей, но и, очень может быть, в самой России. Слабохарактерные и трусливые ему никак не нужны.

Хотя перерыв был нужен Романову не только для этого неприятного, но нужного момента бегства крыс, но и чтобы шустрые официантки накрыли стол. Ничего излишне праздничного чай-кофе, выпечка, конфеты, яблоки. Но все-таки будут отвлекать и, может быть, подслушивать.

Сходил по малой надобности в туалет. Вернулся, удовлетворенно хмыкнул — никто отсюда не ушел, хотя очень даже могли. Это, хотя и так было понятно — слишком они много прожили и промучились вместе, но все-таки, черт возьми, приятно!

— Тоже по недавней традиции, — улыбнулся президент, — новый срок начнем с нового чаепития. Помнишь, Василий Аркадьевич, как мы пили под ватрушки и пирожки у меня на прежней квартире?

Окружающие, понимая намек Семенову, тоже невольно улыбнулись. А Романов слегка нахмурился, заметив, что все собеседники привычно перед едой начали «закусывать» лекарствами. Кто-то ограничивался парой таблеток, а кто-то, как, например, Ларионов и он сам — горстями. Охо-хо-хошеньки, Леонид Ильич, мы к вам стремительно рвемся в ваш старческий строй!

Расселись, налили кипяток из электрочайников, заварку из фарфорового чайника в кружки. Романов, видя, что все готовы слушать, неспешно заговорил:

—