Клан у пропасти - Николай Метельский

Дело в том, что геном Узумаки крайне силен, пожалуй, сильнейший на данный момент в мире. Потому нашим мужчинам и не боялись отдавать женщин в жены — дети–то в любом случае будут именно Узумаки, и не унаследуют геном матери. А вот у женщин, в этом плане, все с точностью до наоборот — их дети будут иметь геном именно отца. Но главное, они их будут иметь с той же вероятностью, что и у наших мужчин рождаются Узумаки. То есть сто процентов. Очень чистые и адаптивные гены. Воистину сокровище для многих кланов.

И все это лишь главные посылы для общественности. Есть и нюансы, как, например то, что мы в целом–то слишком слабы, чтобы кому–нибудь угрожать, как могла бы в свое время наша деревня. Или то, что старик признает меня внуком и дорогим ему человеком, а значит убивать меня нельзя ни в коем случае, ибо надавить на старика после этого будет нечем и в целом невозможно.

Вот и получается — одно маленькое решение, а сколько плюсов. Почему старик или кто–нибудь другой до этого не додумался? А с чего вы взяли, что не додумался? Очень может быть, что все как раз наоборот, и мы не первые. А старик… он просто не хотел рисковать. Не мог себе этого позволить. Да и замшелость взглядов, как ни крути. Сколь трудов мне стоило убедить его сделать, как я говорю, вы б только знали.

Единственный минус в этом решении, что кроме больших игроков, есть и мелкие, и вот эта мелочь может оказаться слишком тупа, чтобы понять наш посыл. То, что каге великих деревень все поймут правильно, я не сомневался, а вот мелочь… но тут высказался Джиро. Мол, если решение принято, не сомневайся, да и с мелочью он уж как–нибудь справится и меня защитит.

Наверное, не свихнись старик, когда я ему про шинигами выдал, мне бы не удалось его убедить, а так все же дожал. Наверное, где–то в подсознании он все же признал, что я посланник шинигами, в то время как разум пытается увязать все это так, чтобы и его внук при этом жив и здоров был. Слова про его смерть и то, что я не он, игнорировались напрочь.

Я стою тут уже час. Продавец в легкой панике, старик в соседней забегаловке, в пределах моей видимости, а я так и не могу выбрать ткань себе на хакама. Просто не получается помахать в воздухе рукой и сказать что–нибудь вроде «самую лучшую ткань». Рядом лежал атлас, поплин и репс, у каждой ткани есть как плюсы, так и минусы, и это если учитывать только хакама — японский вариант брюк. Ладно, атлас убираем, слишком пафосно. Поплин… м–м–м… или все–таки атлас…

— Все, Ши–чан, — подошел ко мне старик. — Я, конечно, неплохо посидел, но пора и домой идти. Делай уже выбор.

— Блин, старик, это не так просто, знаешь ли.

— У тебя десять секунд.

Черт. Возраст дает о себе знать. Суровый старик, может, и даст поблажку семилетнему юнцу, но если сказал десять секунд, то, мать их, десять секунд. Он никогда не понимал моей разборчивости в одежде. Черт, черт, черт…

— Репс, — выдохнул я. Все–таки поплин не для брюк используется. То есть и для этого можно, но раз уж передо мной столь тяжелый выбор, а времени нет…

— Вот и отлично, — покивал дед. — Заверните пару метров, а мы пойдем. Куда доставить и сами знаете.

— Эй–эй–эй… а цвет? — возмутился я. — Что значит «заверни пару метров»? Мне еще цвет выбрать надо.

— Знаешь, малыш, — вздохнул старик, — если бы это была не одежда, я бы подумал, что ты надо мной издеваешься.

— Тогда лучше вообще не покупать, — процедил я.

— Ну и ладно, — махнул Джиро рукой. — Зайдем в другой раз.

Вот дерьмо. А на продавца лучше не смотреть. Я его час мучил.

— В… всего хорошего, — все–таки выдавил мужик у нас за спинами.

— Надо бы найти тебе охранника, — заметил дед, когда мы немного удалились от лавки. — А то скоро продавцы, так или иначе связанные с одеждой, скоро откроют на тебя сезон охоты.

— Это их работа, — ответил я ему. — Этот тип сам виноват, впихивать мне неизвестно что под видом шелка.

— Да уж, нашел кого обманывать, — покачал головой дед. — Но охранник тебе все равно нужен.

— Что–то случилось? — уточнил я.

— Нет. Но у тебя появляется все больше и больше интересов, а ходить с тобой постоянно по городу утомляет.

— Еще раз, старик, — вздохнул я. — Что–то случилось? Твоя причина несколько… надумана. Я откровенно редко выбираюсь в город за личными покупками.

В основном пройтись по рынку, посмотреть, что нового привезли. Да, бывают и целенаправленные выходы, как за той же одеждой, но мне всего семь, и на данный момент все свободное время я отдаю учебе. И это я именно про свободное время, сама учеба идет отдельной статьей. Благо, практикой меня старик в порядке работы обеспечивает.

— Тебе пора начинать готовиться к власти и управлению людьми, — покачал головой Джиро. — Плюс, твоя одержимость учебой меня напрягает. Тебе надо отвлечься.

В чем–то он несомненно прав, но вот лично меня напрягают грядущие события, а я точно знаю, что попал в этот мир незадолго до рождения Наруто. Шинигами отвечает.

— Предположим. Но почему именно охранник?

— Чтоб совместить приятное с полезным, конечно же. Это ведь не только мои причины, но и реальная охрана. Знаешь ли ты, как я беспокоюсь за тебя, оставляя одного дома? На этих куриц надежды все равно нет.

Это он сейчас про наших служанок в количестве трех штук. Готовка, стирка, уборка, просто чаю подать и по поручениям сбегать, это все на них. Но в качестве защиты меня родимого они и правда в пролете. Да я сам, как говорит дед, в состоянии слабенького чунина уработать, и это в семь лет. Чем мне три обычные женщины помогут?

— Для нормальной охраны нужен как минимум джоунин, — заметил я. — А такие на длительный срок службы не пойдут или запросят астрономическую сумму.

— Не обязательно джоунин, — хмыкнул старик. — И уж тем более «как минимум». Просто в качестве части оплаты, а может и… нет, деньги тоже нужно платить… так вот, частью оплаты будет обучение. Или обеспечить его качественным снаряжением, усиленным печатями. Но лучше обучение и поднятие общего уровня силы. В перспективе, если охранник покажет себя с лучшей стороны, можно и в клан его принять. У Узумаки было более трехсот ветвей, и…

— Извини, что перебиваю, но я в курсе. Не надо говорить об этом в тысячный раз.

— Никакого уважения к старшим, — проворчал старик.

В клане Узумаки было триста четыре ветви родов, от пары человек до сотни. В том числе и более тридцати родов младшей ветви, к гену Узумаки отношения не имеющий. Такая прослойка в клане выполняла много функций: от сторонних генов, которые всегда под рукой, до мнения «со стороны», как говорится. Узумаки вообще очень боялись замшелости. Как говорил дед, если бы не это, наши печати не отличались бы таким разнообразием. Ведь даже такой девайс, как рации, были придуманы именно Узумаки. Да, сейчас они создаются не только на основе наших печатей, но придумка–то в свое время вышла из рядов красноволосых.