«Ласточки» над фронтом - Марина Чечнева

Мария понимала важность труда в тылу, но ее неудержимо влекло на фронт. Была уверена, что там она нужнее, принесет больше пользы, и она обратилась в Центральный Комитет ВЛКСМ с просьбой направить ее в действующую армию. Через полгода пришел вызов.

В 1970 году, выступая на праздновании 25-летия Международной федерации женщин, Мария вспоминала военные годы:

— Война с германским фашизмом была войной за мир. И мне выпала великая честь — я была в числе добровольцев Советской Армии, была парторгом женского авиаполка. Помню, будто это было только вчера, как юные, нежные, хрупкие девушки, добровольно пришедшие в этот авиаполк по призыву нашей партии, летали ночами и неустанно бомбили врага. Не считались ни с погодой, ни с болезнями. Их ловили вражеские прожекторы, в них поливали огнем вражеские зенитки, за ними охотились вражеские истребители. Но ничто не могло сломить духа наших женщин — коммунистов и комсомолок. Они воевали за мир. И этой борьбе отдавали свои женские силы, неистощимые силы, свое сердце и душу. Отдавали и свои жизни. Двадцать три Героя Советского Союза в нашем полку, пять из них получили это высокое звание посмертно…

Я слушала Марию, а перед глазами вставал фронт. Южный фронт, куда мы прилетели в конце мая 1942 года, в дни ожесточенных сражений, когда гитлеровцы готовили широкое наступление на всех участках.

Каждую ночь мы вылетали бомбить наступающего врага. Приходилось отступать. Было горько и больно. Но рядом были старшие товарищи — командиры, коммунисты. Своим примером, своим горячим убежденным словом они помогали преодолеть трудности, вселяли веру в неизбежность нашей победы. В этот период смертельной опасности, угрожавшей стране, многие из однополчан подавали заявления о приеме в партию.

В одну из ночей августа мы с Олей Клюевой, отважным моим штурманом, вылетели на боевое задание. В этот день Олю приняли в партию. Перед вылетом она, волнуясь, сказала комиссару полка майору Рачкевич и парторгу Рунт, что на высокое доверие коммунистов ответит самыми эффективными боевыми полетами.

И вот взлетели. За плечами у нас к этому времени было немало сложных полетов. Но этот оказался на редкость трудным. На маршруте ждала низкая плотная облачность, цель закрывали тяжелые и мрачные десятибалльные облака. Сильный ветер затруднял выход на железнодорожную станцию Екатериноградская. Только Олю, казалось, ничто не могло смутить, поколебать. Она точно вывела самолет на цель. Противник встретил нас шквальным огнем. Казалось, пройти сквозь огневой заслон было невозможно. Но в голове билась одна мысль: прорваться! Во что бы то ни стало прорваться и ударить по эшелонам гитлеровцев.

— С тыла, обойдем их с тыла! — кричит в переговорный аппарат Оля.

— Точно!.. Обойдем гадов!

Заходим с тыла, но снова попадаем в лучи прожекторов. Зенитный огонь не прекращается. На какие-то доли секунды противник все-таки опоздал. Мы над целью. Только убрала газ, слышу команду Оли:

— Держать боевой курс!

Она уже целилась… Сбросили бомбы — внизу вспыхнул пожар. Радостное чувство победы охватывает нас — цель поражена. Мы благополучно уходим из зоны света и огня. Летевший за нами экипаж Симы Амосовой и Лоры Розановой доложил, что рвались боеприпасы…

Прилетели на аэродром. Нас, конечно, ждали. Докладываем командиру полка:

— Товарищ майор, задание выполнено, возник большой пожар!

Бершанская жмет нам руки:

— Поздравляю, девочки, еще раз поздравляю! А Ольгу особенно. Ведь сегодня она впервые шла в бой коммунистом.

Рядом с Бершанской была и Мария Рунт. Каждую боевую ночь она вместе с командиром и комиссаром находилась на старте, беседовала с летчицами, штурманами, техниками, оружейницами, для каждого умела найти то единственное слово, которое ему нужно было в этот момент.

В те дни, когда полк наш базировался в Ассиновской, Катя Рябова, штурман звена, получила письмо из Москвы. Письмо, сообщавшее о смерти Катиного отца и о гибели любимого брата Лени. Мы знали Катю всегда веселой, задорной, неунывающей. А тут словно подменили ее. Никто не догадывался, в чем дело. Катя молчала, таила горе в себе.

Вечером после постановки боевой задачи Рябова отошла в сторону. Лицо побледневшее, на глазах слезы. Мария почувствовала, что с ней неладно. Подошла, обняла:

— Что случилось, Катюша? Не молчи, скажи! Вместе легче любую беду встретить…

Катя не выдержала, расплакалась навзрыд, а потом сквозь слезы рассказала о своей великой утрате. Мария заволновалась:

— Катюша, тебе трудно. Может быть, лучше сегодня не лететь на задание? Может, лучше остаться?

— Нет, полечу обязательно. Буду мстить за папу, за Леню. Мстить беспощадно.

Когда стемнело, Катя — собранная, сосредоточенная — направилась к самолету, чтобы вместе с летчицей Надей Поповой лететь в район Моздока бомбить важную переправу фашистов через Терек.

Мария, как всегда, ждала возвращения девушек на старте, волнуясь больше, чем обычно. Она думала о том, как нелегко Кате, о том, что многим девушкам, подобно ей, пришли тяжелые вести, как нужны им дружеская поддержка, участие.

Когда экипаж Поповой и Рябовой вернулся и девушки доложили командиру полка о выполненном задании — переправа была разрушена, Мария была рядом. Всем сердцем чувствовала она, что, как бы трудно ни было девушкам, они найдут в себе силы и мужество снова и снова подниматься в грозное ночное небо, выполнять задания командования, найдут в себе силы биться с врагом до полной победы.

Мужественно, стойко переносили девушки все лишения и тяготы этого, исключительно сурового периода войны. Район действий полка менялся чуть не ежедневно. Очертания линии фронта то: ке все время изменялись и ориентироваться с воздуха было исключительно трудно, существовала постоянная опасность сбросить бомбы на свои войска. А задания с каждым днем становились все более ответственными.

В августе на полковом партийном собрании в разгар сражения на Северном Кавказе были подведены первые итоги работы полка. С докладом выступила Мария Рунт.

— Самоотверженно, не зная устали, работали все — и летчики, и штурманы, и техники, и оружейники, — говорила парторг. — Безотказно действовала материальная часть. В самых сложных условиях поврежденные самолеты восстанавливались силами полка, ни один «раненый» самолет не был оставлен противнику. А наши боевые действия обошлись фашистам недешево…

В сентябре 1942 года мы получили первые правительственные награды. А в октябре орден Красной Звезды был вручен нашему парторгу. В скупых строках наградного листа говорилось:

«…На фронте Отечественной войны тов. Рунт с 27 мая 1942 года. За этот период времени проявила себя как патриот своей Родины, как волевой командир, требовательный к себе и к подчиненным.

Всего коммунистов в парторганизации полка 48 человек. Тов. Рунт заботится о росте партии. Со дня организации полка принято 26 человек.

Партийная организация в полку занимает авангардную роль. Партбюро помогает командованию полка в выполнении боевых задач. Полк сделал 3041 ночной боевой вылет…

Тов. Рунт личным примером дисциплинированности насаждает дисциплину в полку, всегда тем, где есть трудности…»

28 июля 1942 года полк получил приказ перебазироваться из пункта Спицевское к станице Кума. Фашистские танки находились уже совсем недалеко от Спицевского. Весь личный состав полка улетел, наземный эшелон выехал. На аэродроме пришлось оставить самолет У-2 без винта.

Парторг с двумя девушками — Соней Лаврентьевой и Ниной Худяковой вызвалась остаться и спасти самолет.

Мимо опустевшего аэродрома, на котором совсем крошечными кажутся одинокий У-2 и стоящая рядом полуторка, проходят и проезжают бойцы, с каждым часом все реже и реже. Уходящие зовут девушек с собой, торопят, а техник Соня Лаврентьева спешит демонтировать свой самолет, спасти машину. Нина спрашивает:

— Куда бензин девать? Вывезти не на чем.

— Выливайте, — командует Мария. — Не оставлять же фрицам.

— Девчата держались молодцом, — рассказывала позже Рунт. — Нина, как настоящий бывалый старшина, запаслась буханкой хлеба. Из продовольствия только и была у нас эта буханка… А самолет доставили на новый аэродром, и он снова поднялся в воздух…

В другой раз при перебазировании не хватило машин. Группе из 13 человек под руководством Марии пришлось уходить пешком. И снова девчата проявили выдержку, мужество — никто не ныл, не жаловался на разбитые ноги, на голод и жажду…

А сколько раз, бывало, при бесконечных перебазированиях застревали в грязи машины?

Выпрыгнет из кузова Мария, скажет:

— Ну вот, опять сели. А ну, девчата, качнем.

В суровых условиях фронтовых будней наш партийный организатор умело использовала самые различные формы воспитательной работы. В полку постоянно проводились лекции, беседы, теоретические конференции, занятия по истории партии. С докладами на них выступали все — и командиры, и рядовые, и медики, и вооруженцы. Даже волновались одинаково. А какие выходили газеты и боевые листки — живые, злободневные, как жарко обсуждались статьи центральной и фронтовой печати…