Притяжение II - Екатерина Романова

Одри с Итаном все еще не подавали признаков скуки, потому что телефон молчал. Ну и, слава богу, пусть развлекутся. Доев бутерброд и не почувствовав тяги к унитазу, отвлеклась на шум. Люсиль нашла себе развлечение и гоняла по полу какую-то штуковину.

– Эй, лохматая, что там у тебя?

Оказалось, Люсиль смотрела на мой тест как на живую мишень. Стоило отвернуться, как его тут же использовали по назначению и, загнав под диван, жалобно на меня уставились.

– Тоже мне, нашла игрушку. Я же на него пописала! – возмутилась я, глядя в бесконечно жалобные глаза любимицы, умоляющей меня достать из-под дивана забаву. – Давай я лучше тебе колпачок от майонеза откручу.

Кошка умела быть убедительной. Сидела рядом с диваном и во весь голос мяукала, словно от теста на беременность зависит ее, а не моя жизнь.

– Да что б ты понимала! – возмутилась я, но, тем не менее, полезла под диван. – На, держи, – смахнула с теста пыль и чертыхнулась. – Не может этого быть…

Еще пару минут назад я радовалась тому, что совершенно точно не беременна, а теперь тест решил поглумиться, показывая две полоски. Игнорируя жалобные крики Люсиль вернуть ей игрушку, я полезла в мусорное ведро за инструкцией. Ага, вот и лазейка! Результаты теста через пять минут могут быть недействительными. Но «могут» и «совершенно точно» – разные вещи.

Через пятнадцать минут передо мной лежало пять тестов от разных производителей. Четыре против одного, что через девять месяцев действительно перестанет тошнить. Спасибо, Эвитест, хоть ты за меня. Но логике твердит, что доверять необходимо большинству. И что мне теперь делать?

Я накрыла живот ладонью, прислушиваясь к ощущениям. Нет. Абсолютно ничего не чувствую. Разве что тошноту, но к ней я уже привыкла, держа под рукой пачку сухариков. Но никакого там хора ангелов, цветения лотоса или, на худой конец, ощущения бесконечности. Только тошнота. Может случиться так, что ошиблись все тесты? Или я настолько плохая мать, что не способна почувствовать собственного ребенка в чреве? Люсиль забралась ко мне на колени и, свернувшись клубочком, замурлыкала. Мне хотелось плакать, но, почему-то, не могла. Не было слез. Не так просто осознать, что дашь начало новой жизни, когда об этом говорит какая-то полоска на куске бумаги, пропитанной химическим реагентом. Да кто она такая, чтобы перевернуть мою жизнь с ног на голову? Нужно записаться на УЗИ или к доктору Ризерстоун. Даже не знаю, как в таком случае следует поступать. Маме звонить точно не вариант. Она будет вне себя от счастья, совет дать забудет, но зато с завтрашнего дня начнет присылать кучу всякой детской дребедени, начав с пинеток. Множества пинеток. Сама свяжет, хоть и не умеет вязать. А куда поставить кроватку? И мне придется уволиться, ведь в фирме строгие правила. Если уволюсь, то кто будет содержать ребенка? Я на поклон к мистеру Эллингтону не пойду. Тем более не стану унижаться, чтобы оставил свою француженку и воспитывал ребенка. И самый главный вопрос, который даже страшно себе задавать – оставить ли ребенка вообще?

– Ох, лапушочек, ну зачем же ты выбрал такое неподходящее время, чтобы поселиться в моем животе?

От переживаний головокружение только усилилось.

Скрежет ключа в замочной скважине – призыв к действию. Резким движением смахнула со стола все тесты и, словно спринтер, кинулась в свою комнату. Запрятала подальше, чтобы Одри, не дай Бог, случайно их не увидела. Не знаю почему, но рассказать подруге язык не поворачивается. Пока не время. Сначала нужно убедиться. Действительно убедиться. Пока не увижу своими глазами, что внутри меня копошится маленький человечонок, ни за что не поверю. Это как смертельная болезнь. Никто не верит, пока умирать не начнет. Нет, лопушок, ты на свой счет не принимай… так. Стоп. Разговаривать с ребенком, которого, возможно, даже нет, это уже на грани маразма.

– Амелия?

Я выскочила из комнаты и, заправив за уши растрепавшиеся волосы, улыбнулась во весь рот. Неправдоподобно получилось.

– Ты в порядке? Бледная какая-то. Тебе не легче?

– Выпила регидрон, полегчало, – соврала я. – Больше не стану есть морских гадов, даже не зовите. Впрочем, уверена, что теперь в вашей с Итаном компании я стану третьей лишней.

Вместо ответа, подруга таинственно улыбнулась и, поцеловав меня в лоб, прошептала:

– Я спать, дорогая!

– Но, Одри! – я жаждала информации.

– Доброй ночи, – пропела подруга, закрывая дверь в свою спальню.

И как это понимать? Прямо дом секретов какой-то.

– Что ж, Люсиль. Надеюсь, хотя бы у тебя нет тайн?

Кошка гипнотизировала меня взглядом. Пока окончательно с ума не сошла, лучше спать лягу. Теперь мне нужно больше отдыхать. Если внутри меня человечоночек, то точно нужно.

Работа с самого утра не задалась. Цифры в отчетах водили хороводы, буквы на экране монитора играли в прятки, а подчиненные пели мне детские песни. Во всяком случае, так казалось моему перевозбужденному воображению, которое никак не может получить однозначный ответ на терзающий меня вопрос. Вчера, когда смотрела на тест, все казалось каким-то далеким от реальности. Несущественным. Даже можно сказать шуточным. А сейчас, здесь, сидя на работе в кресле, я только и думаю, да или нет? Ловлю себя на мысли, что то и дело накрываю ладонью живот. Вот смешно будет, если он пустой…

– Кэссиди, – я обратилась к личной помощнице по внутренней связи.

– Да, мисс Уэйнрайт.

Просить или не просить? Да. Буду смелой. Я должна знать!

– Запиши меня к доктору Ризерстоун. Если есть запись, то на сегодня. Если нет – то на любое ближайшее время. Скажи, что это срочно.

– Надеюсь, вы здоровы, мисс?

– Просто выполняй, хорошо?

Положила трубку и разве что не грызла ногти. Сама не смогу позвонить. Духу не хватит. Доктор Ризерстоун мой гинеколог. Пожилая добродушная женщина, которой я полностью доверяю вести дела своей вагины. Надеюсь, в этот раз, как и всегда, она сможет мне помочь.

Когда в кабинете появились мои подчиненные, я не сразу поняла, что им нужно, да еще и всем сразу. Оказалось, что сама же велела прийти в понедельник на планерку. Вместо того чтобы обогащать их своей мудростью и ставить задачи, я принялась спрашивать. По полной. Теперь могу понять, почему некоторые преподы в универе зверствовали. Все из-за личных проблем и внутренних переживаний. Я не кричала, не делала выговоров, просто задавала неудобные вопросы. Судя по докладам, дела на фирме идут не так хорошо. Подчиненные попросту гоняют халяву, получая полную ставку за работу неполный рабочий день. Майк и Питерсон оплачивают им онлайн игры в Покер, «Шлепни меня» и походы по магазинам в рабочее время. Нужно будет исправить это недоразумение. Внимательно выслушав каждого, сделала себе пометки. Спросила по поводу ранее поставленных задач. Работники усердно сверлили взглядом пол, старались слиться с интерьером и внезапно заинтересовались живописью в моем кабинете.

– Мисс Уэйнрайт, – в кабинет вошла моя помощница. – Вас по первой линии. Миссис Эллингтон, – услышав знакомую фамилию, накрыла ладонью живот. Почему-то в голове промелькнула мысль «бабушка». Отогнав ее, попросила перезвонить позже, но… – Крайне настаивает.

– Хорошо, переводи, – я подняла трубку и, когда звонок был переведен, по привычке отчеканила холодным тоном. – Амелия Уэйнрайт, – слишком громко. Чтобы показать присутствующим свою силу. В этом бизнесе нельзя проявлять слабость.

– Здравствуй, Амелия, это Алисия. Знаю, сейчас ты важный занятой человек, но можешь уделить мне минутку времени? – голос женщины уставший и до боли печальный. У меня даже сердце защемило. Она всегда была добра ко мне, а сейчас ей приходится нелегко.

– Конечно, Алисия. Для вас у меня всегда найдется время, – я жестом показала подчиненным, чтобы покинули кабинет. Радостно вздохнув, они схватили папки и ретировались к выходу за каких-то несколько секунд. Не думала, что произвожу настолько устрашающее впечатление. Впрочем, приятно.

Могу себе представить, насколько тяжело сейчас Алисии, особенно учитывая, как опустился Генри и как их фамилия полощется в прессе. Словно грязные порты в проруби. И кто дает повод для сплетен? Подумать только – Генри Эллингтон, который за все время, что я работала в Тринити, ни разу не запятнал свою репутацию. Что с ним сделала Шарлин? Что я с ним сделала? Неужели любовь может сломать даже самого сильного мужчину?

На противоположном конце провода тяжело вздохнули.

– Наверное, ты видела газеты…

– Да. Мне больно читать подобные заметки.

Женщина замолчала. Я же не знала, что сказать и как вести себя с женщиной, которая, по сути, никем мне не приходится.

– Алисия?

– Мне требуется твоя помощь. Если ты откажешь, надежды для меня и моего мальчика не останется.