Вторая жена Командира. Наследник (СИ) - Лесневская Вероника

Мужчина ведет себя адекватно, отвечает на вопросы, позволяет воткнуть иглу в его вену и начать забор крови.

Что-то меня отвлекает. Поворачиваю голову. 

В этот момент из соседнего бокса выводят Пустого. Он весь «черный» и движется заторможено. И это неудивительно, ведь на него направлен немигающий взгляд военного и прицел оружия. Такого же, какое было у Отчаянных…

Судя по всему, Пустой будет рассеян, так как опыт с ним не удался…

Внезапный толчок – и я улетаю к противоположной стене, ударяясь спиной в стекло. И тут же в меня попадает разломленный пополам шприц, оставляя кровавые пятна на костюме.

Подопытный, что совсем недавно выглядел обычным человеком, сейчас ведет себя, словно безумный. Смеется, кричит что-то, а его вены пронизывает голубое свечение.

Одержимый…

Посмотреть, что случилось дальше, не хватает энергии…

Успеваю вынырнуть из воспоминаний Макса до того, как оказываюсь на грани обморока. Молча покидаю душ, поспешно скрываюсь в комнате, надежно закрывая дверь на защелку. Ложусь на диван прямо в мокром халате, кутаюсь в покрывало - и только теперь, оказавшись наедине с собой и в относительной безопасности, позволяю себе потерять сознание.

Глава 3

Несколько дней спустя

Время… Оно явно играет не на моей стороне. Да еще и жульничает.

Я так хотела ускориться с поиском нужной информации в «Генезисе» - и последние дни посвятила именно этому. Казалось бы, все складывалось как нельзя удачно и сулило мне успех: после инцидента на минус тринадцатом этаже все умы и силы сосредоточились именно там. Поэтому я могла свободнее проникать на любой другой уровень лаборатории. Нет, безусловно, по-прежнему необходимо было прибегать к хитрости и внушению, но все же миссия в целом выглядела вполне выполнимой.

Начала я с малого – с ближайших к поверхности этажей. Моим помощником, сама того не ведая, стала начальница Ирина Леонова. У нее я «одолжила» допуск к трем подземным этажам. На этом ее полномочия иссякли.

Слой за слоем, слово кожуру с луковицы, я снимала с доступных серверов засекреченные данные. Флешка работала как сумасшедшая, вмещая в себя все без разбора. Перегревалась, но служила верой и правдой. Порой отдаленно напоминала мне собственное состояние...

Каждый вечер, находясь дома, я закрывалась в комнате с ноутбуком и загружала данные на облако, после чего форматировала флешку. Были ли мои манипуляции подозрительны для Макса? Определенно! Внушать и перезаписывать его память приходилось все чаще, отчего мне становилось хуже и хуже. Организм не выдерживал, голова то и дело погружалась в туман.

Но чем «глубже» я проникала в «Генезис», тем четче осознавала, что мне недостаточно этого. Первые этажи в целом оказались малополезными: там хранилась общая информация, касающаяся опытов над животными.

Все прилично, законно и благородно. До тошноты. Кристально-чистые отчеты грязной организации.

Время шло, силы иссякали, а я понимала, что трачу их напрасно. В глубине души я приняла одну простую истину: необходимо проникнуть именно на минус тринадцатый, который тщательно охранялся и где творился основной трэш.

Но продолжала «чистить лук» в надежде вытянуть из него хоть что-то, кроме слез.

Действовала по инерции, шла по проторенному пути.

Слепые зоны камер, убеждение специалистов оказать мне помощь и внушение охране удалить видеоданные о моем «визите». Как побочные эффекты, кровь из носа и шум в ушах после каждой такой процедуры.

Через одного из военных, дежуривших на минус третьем этаже, я умудрилась добыть ключ-карту к нижним.

И сегодня по плану - минус пятый. Честно говоря, я не надеюсь найти здесь ничего нового. Очередной сервер с очередными общими данными…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ожидая, когда закончится процесс копирования, мурлыкаю незамысловатую мелодию себе под нос и невидящим взглядом скольжу по монитору, пока специалист по моему указу «перебирает» электронные файлы и папки.

Внезапно мое внимание привлекает стоп-кадр какой-то записи, где я заметила Аверина, сидящего спиной. Это первый видеоотчет, который попался мне за все время: прежде были исключительно текстовые документы.

- Запусти видео, - нервно касаюсь плеча сотрудника, и он вздрагивает, но тут же выполняет приказ.

Картинки на экране сменяют друг друга, звук немного отстает от видеоряда, но это не мешает понимать происходящее.

В начале записи Максим отодвигается от объектива, открывая больше обзора. Только теперь заметно, что перед ним стоит прозрачный стеклянный бокс с подопытным кроликом. Животное, судя по всему, зараженное, из числа Пустых. Вижу его стеклянные глаза и черные нити под белоснежной шерстью. Кролик не двигается, потому что в этот момент на него смотрит Аверин.

- Так проявляется защитная реакция объекта, - надиктовывает Макс, не сводя взгляда с бокса. – Поведение замечено исключительно у подопытных, у которых после введения Tit-20 A не удался взаимовыгодный симбиоз, а организм полностью порабощен бактериями.

Внезапно кролик подскакивает и совершает дикий кульбит в воздухе, ударяясь в стеклянные стенки. Но опять замирает статуей, точнее сказать, чучелом. Скорее всего, именно в эти секунды Максим устал выдерживать зрительный контакт и моргнул.

- Объекта останавливает исключительно прямой взгляд, - уточняет Аверин спокойно, словно ничего страшного не произошло только что. – Бактерии впадают в кратковременный анабиоз.

Максим взмахивает пальцем в воздухе, подавая условный знак помощнику, после чего все вокруг погружается во тьму. И только внутки бокса с кроликом горит лампочка. Животное не двигается. Я догадываюсь, что произошло: из-за разницы освещения стеклянные стенки стали зеркальными внутри, и отражение остановило Пустого.

- Интересный факт: защитная реакция объекта проявляется и тогда, когда он видит собственный взгляд в отражении, - подтверждает мои мысли Аверин.

Опять делает какой-то жест, точно не могу разобрать в темноте. Освещение включается, а после помощник в защитном костюме, маске и перчатках подсаживает в бокс еще одного зараженного кролика, тоже Пустого.

Стоит Максиму отвести взгляд, как за стеклом начинает происходить какая-то вакханалия: Пустые нервничают, скачут, пытаются выбраться.

- На себе подобных объект не реагирует, - подытоживает Аверин. – Предположительно, зараженные чувствуют друг другу. Или же их объединяет коллективное сознание…

На этих словах запись обрывается, а я спешу выхватить из компьютера свою флешку, дать «ценные указания» несчастному сотруднику – и направиться к лифту.

Но в коридоре мое внимание привлекает приоткрытая дверь лабораторного помещения. Не подумав о последствиях, шустро проскальзываю внутрь.

И застываю так резко и недвижимо, что Пустым впору позавидовать моей «защитной реакции»…

Устремляю взгляд на огромную металлическую конструкцию, занимающую всю стену. На специальных полках стоят боксы с подопытными животными. В основном, здесь кролики и мыши. Как здоровые, так и зараженные. Есть и пустые камеры, ожидающие новых «жертв».

Становится не по себе, но я зачем-то подхожу ближе, практически вплотную. Рассматриваю каждую мордочку, а по спине пробегает холодок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Генезис» ведь и людей не жалеет, а животные для него и подавно расходный материал.

От печальных размышлений меня отвлекает резкий толчок, словно землетрясение. И еще один. Что-то случилось на нижних этажах? На минус тринадцатом?

Очередной толчок, в разы мощнее предыдущих, заставляет меня потерять равновесие и впечататься в конструкцию. Смягчаю удар, выставляя перед собой руки и упираясь в боксы.