Голубой адепт - Пирс Энтони

— А я хочу спросить Оракула о другом. Нейса — мой друг, как и ты. Именно ты показал мне Занавес, отделяющую Фазу от Протона, помог покинуть Протон и поселиться на Фазе. Я хочу отблагодарить тебя и не желаю упускать такую возможность. Это ведь малость, Стайл!

— Пусть он идет к Оракулу… — шепнула Леди.

Стайл протянул Халку обе руки.

— Что ж, иди, милый Халк. Я останусь в долгу перед тобой. Хочешь воспользоваться магической транспортировкой тела?

— Нет, я доберусь сам по себе. Это не так далеко.

— Но смотри, не опоздай с возвращением, иначе твоя любезность потеряет смысл. Оракул, возможно, подскажет новые приемы в поединке, и мне понадобится некоторое время, чтобы освоить их.

— Хорошо, — кивнул Халк. — Ты предлагаешь мне скакать на единороге?

Леди улыбнулась, и в тот же миг голубая вспышка озарила комнату.

— Я знаю только двоих на Фазе, кто когда-либо ездил на рогатых лошадях без их соизволения: это мой господин Стайл и я. Адепт, дорогой Халк, сотворит для тебя ковер-самолет.

— О, нет, нет! Только, пожалуйста, без летающих вещей! Я буду дрожать при мысли, что магическая сила ковра внезапно ослабнет. Представляете — над гнездом какого-нибудь дракона или над черной бездной! А я ведь не самый легкий из живых существ. Нельзя ли сотворить мотоцикл или еще что-нибудь в этом роде?

— Летающий мотоцикл? — уточнила Леди.

— Он хотел бы механизм из другого мира, — объяснил Стайл, — путешествие на колесах. Ну вроде… низко летающего ковра-самолета. А что? Идея! Наука еще не додумалась до этого, так что придется мне потрудиться. Пожалуй, сотворю-ка я подобие летающего вагона.

Они стали увлеченно обсуждать эту идею. Адепт поколдовал, и вскоре Халк стал обладателем мотоцикла с двумя деревянными колесами, сиденьем, двигающейся рукояткой и ветровым стеклом. Ни мотора, ни бачка с горючим, ни контрольных приборов. Этого и в помине не было. Их функции Стайл переложил на колдовскую силу. Поистине — где кончается власть науки, начинается власть магии!

Халк сел на волшебный мотоцикл и рванул с места, оставив за собой молчаливое облачко пыли. Стая куропаток взлетела, спугнутая его неожиданным появлением.

— Надеюсь, он будет сверяться с картой, доберется без приключений и ему не встретятся ни дракон, ни бездна. Впрочем, Халк сам может расправиться с любым чудовищем, с его-то мускулатурой!

— Ошибаешься. Халк настолько добр, что и пальцем не тронет даже самую мерзкую тварь! — откликнулась на его шутку Леди.

— Ты права. Он — настоящий джентльмен. До кончиков ногтей. Умный и достойный уважения!

— Именно за эти качества я и взяла его сюда, — сказала Леди. Она поднялась. Каждое движение было полно изящества.

— Мы остались одни, Адепт, и я хочу с тобой поговорить.

Стайл пытался справиться с внезапно участившимся пульсом. О чем предстоит разговор? Ведь она не переменила своего мнения о нем, Стайле. В ее глазах он продолжает оставаться самозванцем, а сама она остается верной той настоящей любви. Он ревновал, хотя ее верность относилась к его собственному дублю.

Они прошли в апартаменты Леди. Она усадила Стайла в удобное голубое кресло. «Это чудо, — думал он с восхищением, — что у нее натуральные голубые волосы, и ей не приходится их красить».

— Твой друг Халк, — начала Леди, расположившись в кресле напротив, — рассказывал мне о твоей жизни на Протоне. Я вынудила его это сделать, пока ты отсутствовал, и это помогло мне хоть отчасти понять тебя.

Выведывать у Халка информацию о нем, очевидно, было для нее развлечением. Стайл с недоумением пожал плечами.

— Я сам бы рассказал тебе, если бы ты спросила, — сказал он и тут же понял, что она хотела владеть объективной информацией. Но к чему она клонит?

— Итак, мне стало известно от третьего лица, что твоя теперешняя суть мало чем отличается от сути моего погибшего мужа. Он был мужчина незаурядного ума и обостренного чувства собственного достоинства, но страдал от своего маленького роста. Страдаешь от этого и ты, и Нейса говорила мне, что…

— Нейса слишком много болтает… — перебил Леди Стайл. Это было, конечно, несправедливостью: единорог являл собой образец скромности и кротости.

— Ты — хороший человек, а я обижаю тебя своим равнодушием, и все же я должна оставаться сама собой. Быть откровенной и сообщить тебе кое-что — единственно верное русло нашего разговора.

— Я не хочу неволить тебя и выуживать какие-то сведения, не насилуй себя, Леди, — заверил ее Стайл, но в душе страстно желал услышать то, что она хотела сказать ему.

— В таком случае знай, что я ни капельки не иду против себя и рассказываю все добровольно, — сказала она с улыбкой, от которой у него дрогнуло сердце. Неужели она смягчилась и сжалилась над ним? Но нет, она просто делает то, что считает нужным, — дает ему необходимую базу для теперешнего существования на Фазе.

Стайл слушал рассказ, закрыв глаза, растворившись в мягких интонациях ее голоса, представляя те события, которые она излагала в цветовой гамме…

— Долго, очень долго, — начала Леди, — с того момента, когда впервые разошлись разными путями наука и магия, Фаза существовала отдельно от других миров. Триста лет, пока наш вид людей постепенно распространялся по континенту, здесь рождались силы, непознанные до той поры. Огромные животные расселились по планете, боролись друг с другом за выживание: все делили сферы влияния и наконец каждый вид нашел свою экологическую нишу. Драконы обосновались на юге, снежные демоны — на севере, великаны — на востоке и так далее. Из человеческой популяции наиболее талантливые стали Адептами, лишив другие формы жизни возможности практиковаться в магии. Допускались лишь исключительные случаи, так что одновременно существовало не более десяти по-настоящему могущественных магов. Только талант был критерием их значимости. Ни гордость, ни личные заслуги не давали права приобщаться к магии, и тот, кто стремился овладеть искусством Адепта, не будучи к этому склонен, погибал от истинных Адептов.

Это привело к тому, что люди начали избегать, сторониться даже легкого волшебства, бояться вступать в контакт с Адептами. Подобно им, другие живые существа тоже стали избегать их и держаться только вместе с себе подобными.

Я выросла на востоке, недалеко от моря, в деревне из полсотни семей. Деревня наша понятия не имела о чародействе, разве что так…. невежественные заклинания местных знахарей, лесных существ да деревьев. Я думала, что выйду за своего односельчанина, но моя семья прочила мне в мужья кого-нибудь познатнее. Родители считали меня не от мира сего и были убеждены, что с мужем-рыбаком или землепашцем мне придется век вековать в нужде. Э-эх!.. Если бы они знали, кому я предназначена, то не раздумывая отдали бы первому встречному свинарю, но они и ведать не ведали, что меня приметил Адепт. Мне же было вольготно среди лесов и полей, весело с их обитателями, и о замужестве я не помышляла.