Дьявол в ее постели - Керриган Берн

скоро выйти замуж? Что сможешь сохранить и мужа, и свой бизнес, который он терпеть не может – что он не заставит тебя выбирать?

Александра опустила глаза и задумчиво поджала безупречные губы.

– Сесил, не будем лицемерить – у тебя есть все возможности тянуть со свадьбой сколько пожелаешь!

Сесилия взглянула на Александру, чья «помолвка» с герцогом Редмейном не продлилась и суток. Перевела взгляд на Франческу, никогда не ночевавшую в постели одного мужчины дважды.

– Вы что, сомневаетесь во мне?

– Что ты, конечно, нет! – всплеснула руками Александра.

– Милая, я не сомневаюсь ни в твоих способностях, ни в разуме, ни в сердце, – уточнила Франческа. – Я – мы – беспокоимся лишь о том, что твои планы обрести счастье в браке и сохранить личную независимость несколько… оптимистичны, только и всего.

– Хочешь сказать, наивны? – надула пухлые губы Сесилия.

– Этого я не говорила.

– Не сказала вслух, – с готовностью поправила Александра.

– Когда это «оптимистичный» и «наивный» успели стать синонимами? – фыркнула Сесилия. – Почему, если женщина надеется на счастье, любовь и исполнение желаний, ее тут же обвиняют в недостатке модного нынче цинизма?

– Я не призываю тебя становиться циничной, – возразила Франческа. – Просто… будь осторожна. Не спеши. Вспомни эти несколько месяцев: сначала у тебя обнаружилась богатая тетушка, владелица самого успешного игорного дома в Лондоне, знакомая с половиной темных тайн высшего света. Потом в тебя стреляли, похищали, тебя предал лучший друг, твой бизнес рухнул… – Перечисляя все эти недавние события, она загибала пальцы. – А потом один из самых суровых, неподкупных и грозных шотландцев в империи стал тебе сначала врагом, а потом женихом…

– Ты забыла сказать, что он еще и один из самых красивых, верных, богатых и благородных! – вставила Сесилия, защищая возлюбленного.

– И ты соглашаешься выйти за него замуж, хотя он по-прежнему не хочет, чтобы ты восстановила свой бизнес…

– …а еще школу и биржу труда для безработных женщин… – снова добавила Сесилия.

– …а в деле о том, кто держал связанных девочек у тебя в подвале, еще не все узлы развязаны, простите за каламбур. Я хочу сказать, мы знаем, кто поставлял детей, но так и не узнали, кто их покупал. А теперь еще свадьба! Не слишком ли много всего – и не слишком ли быстро?

Сесилия решительно замотала головой.

– Если честно, для меня слишком мало и слишком медленно!

– Но почему?

– Я люблю Рамзи, – негромко и просто ответила Сесилия. – Хочу стать его женой. И если наша жизнь все еще в опасности, не лучше ли пожениться как можно скорее? Раз я не знаю, что будет завтра, – значит, сегодня я буду жить так, как хочу! Франческа, нам уже под тридцать. Если хотим выйти замуж и завести детей, чего еще ждать?

– Но… – Франческа прикусила язык, чтобы не высказать то, что жгло ей грудь. – Мы же поклялись не выходить замуж!

Так и было: Рыжие проказницы мечтали остаться вместе на всю жизнь. Как три мушкетера. Искать приключения, ввязываться в авантюры – и вместе преодолевать опасную трясину, именуемую жизнью.

А теперь придется все это делать в одиночку.

Александра сочувственно положила голову Франческе на плечо.

– Мы дали обещание, когда были юны, порывисты и страдали каждая от своего горя. С тех пор многое переменилось, верно?

Для них – быть может. Александра нашла себе герцога, готового убивать ее драконов: и реальных, и тех, что приходят в воспоминаниях и снах. Сесилия, как видно, уверена, что несгибаемый шотландец Рамзи предназначен ей судьбой. Она добра и нежна – он тверд и решителен, да к тому же без ума от нее: чем не прекрасная пара?

А что есть у Франчески? Только месть. Единственная цель, к которой она подбирается все ближе – но та снова и снова ускользает.

Жажда мести поглощает всю ее жизнь. Когда ей искать настоящую любовь, если все ее время и силы уходят на выведывание информации под маской поддельной любви?

Допустим, она сумеет отомстить – и выживет. Что дальше? Разумеется, они с Рыжими проказницами по-прежнему лучшие подруги; но теперь у Алекс и Сесил появилась другая, более важная жизнь. Любовь и семья теперь на первом месте, дружба – на втором. И даже для подруги, которая помогала хоронить тела твоих врагов, в сердце остается все меньше места.

От этой мысли Франческа готова была зарыдать – хоть ни за что на свете в этом бы не призналась.

Сесилия вертелась перед зеркалом, поправляя и разглаживая на себе платье. Она была такой счастливой, что Франческе было почти больно смотреть на нее.

– Фрэнк, – заговорила Селилия, – а после того, как все это закончится… как ты думаешь, ты когда-нибудь выйдешь замуж?

Франческа задумалась. Попыталась вообразить себе картину семейного счастья – и скорчила гримасу. Да, когда-то она мечтала выйти замуж, но… это было раньше. До того, как потеряла Деклана Чандлера.

– Думаю, я не смогу обрести счастье с мужчиной, – ответила она.

– Почему?

– Власти мужа я не вытерплю, а мужчину, который позволяет командовать собой, не смогу ни уважать, ни желать. – И пожала плечами, словно удивляясь противоречивости собственной натуры.

Сесилия рассмеялась.

– Значит, нужен мужчина, которому хватит сил тебе перечить!

– И мудрости, чтобы понять, где лучше уступить, – задумчиво добавила Александра.

– Где бы еще такого взять? – заключила Франческа и рассмеялась вместе с подругами.

Вновь явилась модистка с армией помощниц, которые принялись примерять, подкалывать и подшивать – и стало не до разговоров.

Для сегодняшнего бала Франческа заказала себе серо-зеленое платье с готическими черными кружевами на манжетах и по низкому вырезу. Сидело отлично; более того, в этом платье у Франчески образовалась вполне женственная фигура, с выпуклостями во всех нужных местах. Поэтому она и обращалась к услугам мадам Жаклин Дюпри – и еще потому, что мадам никогда не отказывалась специально для Франчески снабжать наряды удобными потайными карманами для ножа, пистолета, сонных зелий и прочих вещей, которые ей нужно было спрятать.

За платьем для бала по случаю помолвки последовал еще более роскошный наряд для свадьбы… возне с нарядами не было конца.

Франческа не находила себе места; не отпускало ощущение, что кто-то сверлит ее взглядом. Наконец она с облегчением подписала счета, отдала шляпу и коробки с покупками лакеям, чуть торопливее обычного допила скотч – и снова покосилась на окно в обрамлении изящно раздвинутых штор.

Этот солнечный свет как-то… Что? Наблюдает за ней? Подглядывает? Или ей просто мерещится бог знает что? Франческу бросило в жар, но вовсе не от жары на улице, необычной для конца лета. Как будто ее коснулся взгляд чужака. Проник сквозь все слои искусного притворства, сквозь кожу, плоть – в самую глубь, в холодную одинокую тьму ее сердца.

Ощущение, как будто незнакомец читает ее дневник. Но с чего вдруг? Что это значит?

Обеспокоенная, она окинула взглядом шумную улицу от перекрестка со Стрэндом до ясного, безоблачного горизонта. Все как обычно. Никого подозрительного не было внизу, никто не смотрел на нее из окон. Повсюду люди, идут по своим делам – в такой жаркий денек грех не пройтись пешком – и среди этой толпы лондонцев она ничем не выделяется.

Отчего же летнее тепло словно призывает ее скинуть всю одежду, всю маскировку и подставить нагую плоть солнечным лучам?

Быть может, этот город сводит ее с ума.

Отражение солнца в окне напротив вновь ударило в глаза, и, моргнув, Франческа повернулась к Сесилии. Та раскрыла солнечный зонт и придвинулась