Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах - Виталий Дымарский

Молотов настаивал на том, что надо поднимать сельское хозяйство в центре страны: даже в Подмосковье хватало пустующих участков. Возможно, с хозяйственной точки зрения так было бы и лучше. Но нужно помнить, что освоение целины началось после ХХ съезда, который осудил культ Сталина.

Что означало осуждение культа Сталина для крестьянства? ХХ съезд стал началом реабилитации крестьянства, потому что среди выпущенных из тюрем оказалось довольно много и тех, кто был осужден как кулак или подкулачник. Конечно, было бы справедливо, если бы они вернулись опять в свои дома. Но к тому времени в этих домах уже жили другие люди, которых тоже оттуда нельзя было выбрасывать. Гораздо удобнее оказался вариант отправить излишки крестьянства в Казахстан, на благодатные земли, которые осваивались еще при Столыпине, но после двух войн и раскулачивания пришли в запустение и ко временам Хрущева почти полностью опустели.

«Можно ли сравнить выдачу паспортов сельскому населению с отменой крепостного рабства в 1861 году?

Не заслуживает ли Хрущев по аналогии с Александром-Освободителем имени Никита Освободитель?»

В какой-то степени Хрущев этого действительно заслуживает. Потому что признать население, которое живет в стране, гражданами этой страны – уже подвиг. Если человек не имеет паспорта, значит он – не гражданин, а человек второго сорта. Такое отношение в Советском Союзе и было к крестьянству. При Александре II крепостных освобождали все-таки с землей, хоть и за выкуп. В этом смысле крестьянин царский был гораздо более «крестьянином», чем советский колхозник. По существу, крестьянство перед войной и во время войны в СССР было уничтожено как класс. Ведь если у крестьянина нет земли, он – просто батрак, и эффективность труда у него соответственная.

Но в Казахстане люди, ехавшие осваивать целину, получали от государства приусадебные участки в полгектара. На них можно было посадить картошку или еще что-то, и все знали, что если не выполнить норму трудодней, тогда этот участок отберут и человека выгонят из колхоза.

В начале века еще Ленин говорил, что есть только два пути развития сельского хозяйства: это прусский, когда на помещика работает батрак, и американский, когда свободный фермер работает на себя. Россия пошла по прусскому пути, поскольку колхозник фактически тот же батрак. Ну а от батрака по доброй воле можно получить только вредительство. Но если луддист сломает машину, ее можно легко исправить. А если луддист испортит землю, ее быстро не поправишь, она восстанавливается пятьдесят, а то и больше лет.

Поэтому все держалось на страхе. Единственным пропитанием у колхозника был его приусадебный участок, да своя корова. Их ему давали, во-первых, для того, чтобы он с голода не умер, а во-вторых, чтобы был способ давления на него. Ну и кроме того, он должен был со своего участка сдать государству какое-то количество картошки, яиц, молока и мяса.

Таким методом кнута и пряника было освоено семь тысяч гектаров пахотной земли и несколько тысяч гектаров пастбищ. Скот и зерно полностью отдавались государству, в том числе и семенное зерно, что очень помогло превращению в итоге целины в пустыню, а не в то, чем она должна была быть. Сейчас все это выглядит очень глупо, но если посмотреть, что творилось в Америке, когда туда приехали европейцы, можно заметить, что у них получилось то же самое, что и у Хрущева. Как говорил еще Сталин, на каком-то этапе начинается головокружение от успеха. А когда головокружение – хорошего ждать не приходится.

«К нам приезжал генпрокурор Руденко. Один год зерно свалили в Иртыш. Такой был урожай, не успевали вывезти».

Первые годы целина давала огромные урожаи, и уничтожение их было совершенно обычным явлением. Для председателей новообразованных колхозов такой большой урожай становился настоящим несчастьем – им просто некуда было его деть. Площадок, чтобы просушить, не хватало, грузовиков, чтобы отвезти на элеватор, тоже было очень мало. Поэтому и в Иртыш бросали и просто вдоль дорог сваливали.

К урожаю надо быть готовым. Можно вспомнить кризисы перепроизводства в США и европейских странах – в той же Франции молоко и сейчас предпочитают лучше вылить, чем продать по неустраивающей цене. Так и с урожаями на целине получилось – он «фактически никого не устраивал». Инициатива, возможно, была и правильной, но исполнение, как это часто бывает, все испортило.

Правильно или не правильно действовал Хрущев, но он понимал, что сельское хозяйство в кризисе и с этим что-то надо делать. Поэтому все его метания, все действия – целина, кукуруза, совнархозы, деление комитетов партии на сельские и городские – все это были его попытки как-то исправить ситуацию. Он понимал, что сельское хозяйство неэффективно, но все его действия были в рамках все того же прусского пути. О свободном рынке, о свободной продаже земли он даже не думал. Все его реформы могли быть только очень ограниченными и в рамках той же советской системы. На следующий шаг, следующий этап его уже не хватало.

Разумеется, Хрущев и не думал о том, чтобы отпустить крестьян и объявить свободный рынок. Он был человеком все той же системы. Хотел что-то реформировать, но не мог провести даже те реформы, которые хотел. Как и всесилие царя, всесилие первого секретаря было очень и очень ограниченным. Поэтому едва Хрущев замахнулся на чиновников, на партийный аппарат, чья функциональность его не устраивала, как быстро потерял свое положение.

Но что из его реформ в области сельского хозяйства все же можно однозначно записать в плюс, так это выдачу крестьянам паспортов. Их выдача оказала не только сильное моральное воздействие, как уже говорилось выше. Крестьяне наконец-то были признаны равноправными гражданами страны. Но и материально их жизнь изменилась – люди могли ехать в город, там продавать свое мясо, молоко и овощи, а возможно, и остаться там навсегда.

Конечно, и негативный эффект у этого был: молодежь стала уезжать в города, предпочитая даже самый тяжелый труд в шахтах сельскому хозяйству и работе за трудодни. Но тем не менее в это же время благодаря такой хотя бы относительной свободе торговли быстро росло потребление мяса, молока, яиц и других продуктов на душу населения. И вскоре оно стало в полтора-два раза выше, чем в современной России.

И не зря к хрущевскому десятилетию сейчас возвращается интерес. Сельское хозяйство опять в кризисе, и его надо поднимать. И современные российские власти озабочены этим ничуть не меньше Хрущева, ведь именно сельское хозяйство – основа, фундамент экономики[6].

Венгрия 1956 год

23 октября 1956 года началось восстание в Венгрии, и в ночь на 24 октября советские войска вошли в Будапешт. Большую роль в этих событиях, конечно, играл лидер тогдашнего советского государства Никита Сергеевич Хрущев.

Чем это все кончилось? Как это отозвалось в общественной жизни – и европейской, и советской? Как сегодня эти события воспринимаются и вспоминаются в Венгрии?

Начать стоит с терминологии. Произошедшее в Венгрии в октябре и ноябре 1956 года, советской пропагандой называлось фашистским мятежом. Потом это стал контрреволюционный мятеж. А сейчас его называют уже революцией.

Для самой Венгрии это, конечно, было революционное восстание венгерского народа, а прежде всего его интеллигенции, студенчества и рабочего класса против местной версии сталинизма, которая в Венгрии получила название ракошизма. В этом движении активное участие принимали и молодые коммунисты, участники аграрной реформы, которая проводилась в Венгрии после освобождения от германской оккупации.

Если говорить о тех, кто идеологически готовил эти события, это, конечно, были не антикоммунисты, не противники социализма. Изначально это было только восстание против сталинизма в венгерском издании. Другое дело, к чему это объективно могло привести.

Не фашистским мятежом, а восстанием в Венгрии его назвали только в 1988 году – и это был первый шаг в переоценке 1956 года. А уже в начале 90-х годов был принят новый закон о признании событий 1956 года революцией.

Начались венгерские события тоже не просто так. Уже произошло берлинское восстание 1953–1954 гг. и польское в июне 1956 года. И похожие настроения были во многих странах Восточной Европы. К этому времени тот огромный морально-политический потенциал, который Советский Союз завоевал своей победой над фашизмом, был в значительной мере девальвирован достаточно бесцеремонным вмешательством советских спецслужб в дела восточноевропейских государств.

Венгрия по сути потеряла суверенитет, и проявлялось это очень во многом. Например, страна, лишенная сколько-нибудь значительных запасов полезных ископаемых, по образцу Советского Союза проводила индустриализацию с тем, чтобы стать страной железа и стали. Кроме того, на территории Венгрии стояли советские войска. Именно они и подавили сопротивление оппозиции.