Пленник ее сердца - Тесса Дэр

Все те десять минут, что провела Полина в карете от таверны до фермы, она из кожи вон лезла, чтобы показать себя неотесанной деревенщиной: подпрыгивала на сиденье, проверяя крепость пружин, забавлялась оконной защелкой, то поднимая стекло, то опуская.

– Чем занимается ваш отец, мисс Симмз? – поинтересовалась герцогиня.

Когда не орет, не ругается и не грозит прибить?

– Пашет землю, ваша светлость.

– Фермер-арендатор?

– Нет, земля наша. Около тридцати гектаров.

Разумеется, тридцать гектаров – ничто для владельца поместья, а уж тем более для герцога: у Халфорда, наверное, земли в тысячу раз больше.

Между тем экипаж покинул пределы городка, и за окнами раскинулись поля мистера Уиллета. Старший сын фермера работал на участке, засаженном хмелем. Полина в тринадцатый раз опустила стекло, высунула руку и помахала парню, но тот, похоже, хоть и смотрел на проезжающую карету, Полину не узнал.

Тогда она сунула два пальца в рот и, громко свистнув, заорала:

– Джерри! Джерри Уиллет, смотри! Это я, Полина! Я скоро стану герцогиней, Джерри!

Повернувшись к их светлостям, Полина заметила, как они переглянулись, и, облокотившись о подоконник, хихикнула, прикрыв рот ладонью, и рассмеялась.

Через некоторое время она подала кучеру знак, что они на месте, постучав по крыше, и, как только карета остановилась, схватилась за щеколду, собираясь отодвинуть ее и выйти.

– Нет, – остановила герцогиня, ухватив Полину изогнутой ручкой зонтика. – У нас есть для этого слуги.

Полине сделалось не по себе: ведь и она, собственно, одна из них – служанка в таверне. Или старуха об этом забыла?

Герцог раздраженно выхватил зонтик из ее рук.

– Мама, перестань! Она не отбившийся от стада ягненок, в конце концов.

– Ты сделал свой выбор – дальше мои заботы. Обучение начинается прямо сейчас.

Полина пожала плечами. Если этой даме так уж хочется, чтобы она сидела в карете, пока лакей в ливрее откроет дверь, опустит приступку и подаст ей руку, так тому и быть.

Когда герцогиня, а следом за ней и герцог выбрались из кареты, Полина, нарочито глубоко присев в реверансе, сказала:

– Добро пожаловать в наш скромный дом, ваши светлости.

Открыв калитку, к дому она их повела через огороженный птичий двор. Местный старожил, гусак по кличке Мажор, тут же зашипел и бросился на нежданных гостей, размахивая крыльями, будто интуитивно почувствовал в них чужаков, представителей высшего, чуждого класса. Герцогиня попыталась применить к злобной птице проверенное средство – ледяной надменный взгляд, но, похоже, на гуся это не действовало, и тогда она прибегла к более традиционному средству защиты – зонтику.

– Хватит, Мажор. – Полина похлопала в ладоши, и гусак присмирел, но, продолжая недовольно гоготать, проводил непрошеных гостей недобрым взглядом.

Полине ничего не оставалось, как пригласить гостей зайти.

– Сюда, ваши светлости. Не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома. Мы ведь теперь одна семья.

Притолока была такой низкой, что герцогу пришлось пригнуться, чтобы войти. На пороге он замер, и на миг Полине показалось, что сейчас развернется и уйдет, а потом сядет в свою карету и укатит назад в Лондон, но он не оправдал ее ожиданий, а как ни в чем не бывало вошел в их убогое жилище.

Гости обвели взглядом тесное, скудно обставленное помещение: каменный очаг, несколько шкафов, стол и стулья, выцветшие пестрые занавески на окнах, сбоку – дверь в единственную спальню, а посредине – лестница-стремянка, по которой Даниэла и Полина забирались к себе на чердак, где спали вместе. Задняя дверь вела на летнюю кухню; и судя по плеску воды, там сейчас мать мыла посуду.

– Мама, – пропела Полина, – смотри, кого я привела к нам из таверны. Это девятый герцог Холстон и его матушка.

– Халфорд, – поправила ее герцогиня. – Мой сын – восьмой герцог Халфорд, а также маркиз Уэстмор, граф Редингем, виконт Ньюторп и лорд Херефорд.

– Ой! Ну и имечко. Это же сколько его придется учить? Ну ничего, – широко улыбнулась герцогу Полина, – ради моей новой семьи можно и постараться, верно?

Герцог едва заметно усмехнулся, но Полина даже не попыталась угадать, что скрывалось за этой усмешкой.

– Может, присядете? – предложила она герцогине.

– Нет-нет, благодарю вас, – поспешила отказаться та.

– Если хотите в уборную, – сказала Полина, понизив голос, – то вам надо выйти вон в ту дверь, обогнуть поленницу, а потом свернуть за угол у свинарника.

– Полина, это ты? – окликнула ее из летней кухни мать и, не дождавшись ответа, вошла в дом, вытирая полотенцем руки.

– Да, мама. А что, папа снова уехал в поле?

– Нет, – отозвался Амос Симмз, загородив собой дверной проем, – еще не уехал.

Полина, затаив дыхание, смотрела на отца, а тот в свою очередь переводил взгляд с герцога на герцогиню и обратно, пока, наконец, не припечатал к месту дочь злобным взглядом.

По спине Полины побежали мурашки: ей придется за все ответить, еще как придется.

– Что все это значит? – грозно спросил отец.

Полина жестом указала на гостей:

– Отец, позволь представить тебе его светлость восьмого герцога Халфорда и его мать. А насчет того, что они тут делают… Пусть лучше герцог все сам объяснит.

Превосходно!

Грифф вздохнул и провел ладонью по волосам, поскольку ему нечего было сказать этим людям: он и сам не знал, зачем притащился в эту чертову халупу.

В этот момент что-то острое уткнулось ему в спину, побуждая сделать шаг вперед. Это мать снова применила зонтик как оружие.

Ах да, он ведь здесь не просто так, и причина его незапланированного визита напомнила о себе. Она сама напрашивается, чтобы Грифф проучил ее за то, что не хочет оставить его в покое.

Он выхватил зонтик из рук матери и протянул жене фермера.

– Прошу вас, примите это в дар за гостеприимство.

Миссис Симмз, маленькая сутулая домохозяйка, такая же поблекшая, как старенькое, застиранное до дыр полотенце в ее красных, с разбухшими больными суставами руках, оторопело уставилась на сложенный зонтик от солнца с резной ручкой из драгоценной слоновой кости.

– Я настаиваю, – сказал Грифф.

Она неохотно приняла дар и, заикаясь, произнесла:

– Вы так добры, ваша светлость.

– Нельзя приходить в гости с пустыми руками – так меня учила матушка. – Грифф скосил взгляд на герцогиню. – Мама, присядь, – ведь, чай, не молодая, ноги уже не те.

Герцогиня скривилась.

– Не думаю, что…

– Сюда. – Грифф ногой подтолкнул к ней сколоченный из необструганных досок табурет, стоявший на земляном полу, устеленном соломой. – Ты же гостья в этом доме.

Герцогине пришлось подчиниться. Расправив пышные юбки, она даже не потрудилась скрыть брезгливость или хотя бы попытаться сделать выражение лица более приветливым.