Малибу - Пат Бут

А Тони все еще был на сцене и как бы продолжал игру. Он понял, что его роль в спектакле вызвала триумф, наконец-то произошло то, о чем он так давно мечтал. Этот вечер перевернул всю его жизнь. Волнение обуревало его, временами захлестывало с головой, но внешне он оставался спокойным и уверенным в себе человеком. Тони сыграл сегодня не героя пьесы Стэнли Ковальски, он сыграл себя.

И это он испытывал жгучее вожделение к девушке из высшего света Элисон Вандербильт, которая на сцене сыграла роль Бланш Дюбуа. Она была так заманчива и аппетитна в желтом одеянии. Накануне представления Тони успешно соблазнил ее. И это было вроде репетиции перед спектаклем. Уж что-что, а физиология его не подводит! На сцене он как хищный зверь и тонкий психолог добивался, чтобы Элисон Вандербильт захотела его как мужчину. И чтобы каждый зритель это понял, почувствовал это как бы на себе. Это была его манера игры. Перед ним проносились сцены соития с Элисон, чьи предки открывали Америку. Он трахал ее цинично и грубо, оставляя кровавые следы ногтей на нежных ягодицах — все точно так, как это сделал бы герой пьесы Стэнли Ко-вальски. Но это было в реальной жизни. А на сцене он ощущал ее трепет. Глаза выражали желание и испуг. Она явно боялась своего желания отдаться ему. Тело Тони было напряжено, как натянутая струна. И в какой-то миг даже показалось, что он не совладает со своим желанием, позволит ему вырваться наружу. Тони с трудом переключил свои мысли, и тут перед ним предстали как бы две Элисон Вандербильт. Одна — свежая и желанная, другая — грубо растоптанная прошлой ночью. Он вспомнил, как Элисон после их безумной любовной схватки робко попробовала говорить о любви. Но вчера это был вовсе не Тони Валентино, а Стэнли из сегодняшней пьесы. И вчера он грубо заткнул ей рот и оборвал все попытки духовного общения. Сделал это намеренно грубо, как сделал бы это сам Стэнли. При этом Тони не имел ничего против этой девушки из верхов. Она ему просто была не нужна. Его занимал лишь секс. А в этом мире он был кумиром. Его ждала слава, успех, признание, которые могли дать любовные роли в кино.

Доун Стил наклонилась к Эмме Гиннес:

— Отличная физиология, не правда ли?

Эмма неожиданно резко и громко согласилась. Что это? Она его ревнует? Пожалуй, да. И вдруг она поняла, что Тони, ее Тони, занимался любовью с проклятой Бланш Дюбуа. В этом Эмма была уверена так же глубоко, как в том, что сегодня четверг, а завтра — пятница. Да, они были любовниками. И это в то время, как Эмма в одиночестве задыхалась в своей великолепной постели, посреди мягких подушек, атласных простыней, шелковых наволочек и еще черт знает какой роскоши, предназначенной для любовных услад. Эмма даже и предположить не могла, что ревность так ее может ранить. Что же ей теперь делать? И поможет ли ее положение влиятельной и уважаемой персоны? Она понимала, что сексом надо заниматься. И у нее теперь был объект воздыханий. Но все же как же ей заполучить его? На глазах пустяк вырос в проблему.

Тони нагнулся к Элисон, и она приникла к его мощной груди так естественно, словно занималась этим делом всю жизнь. Пульс сердца в его жарком теле отдавался барабанными ударами в ее ушах. Резкий запах бил в ноздри, вызывая в памяти великолепное и вместе с тем грубое тело. Элисон из всех сил старалась припомнить, какие эмоции она должна испытывать по замыслу автора пьесы. Но ее собственные эмоции забивали сознание. Героиня пьесы считала, что грубая скотская похоть и есть та самая истинная любовь. Элисон все-таки вспомнила, что по сценарию южная красавица должна была упасть в обморок, а сильные мужские руки ее подхватить и… Да, с детства Элисон росла сильной, уверенной в себе личностью. Правда, в немалой степени становлению уверенности способствовали значительные отцовские капиталы. Но отец всегда стремился быть ей опорой во всем. Как бы там ни было, с помощью отцовских денег, или без них, Элисон довольно крепко стояла на ногах. И она хотела во всем пробиться сама, пусть даже посреди этой пьесы (она просто падала в обморок, согласно сценарию) у нее действительно уходила почва из-под ног. Руки схватили ее за плечи. Схватили так же грубо и внезапно, как это было вчера, безумной, ужасной и восхититольной ночью.

Четыре года она прятала даже от себя свой интерес к Тони. И она была не одинока в своем влечении к нему. Он с легкостью покорил многих девушек, но ни одна из них не смогла пробиться к своему кумиру. Он воздвиг вокруг себя нечто вроде железной стены.

Ровно три недели назад Тони вдруг обнаружил, что на свете есть некая Элисон. Для нее это было настолько неожиданным, что без каких-либо условий она во всем пошла ему навстречу. Более того, в порыве страсти Элисон Вандербильт успела еще и влюбиться в него. Вчера же, во время безумства их тоскующих по любви тел, Элисон неожиданно поняла, что это было не начало их будущих отношений, напротив, эта ночь означала конец. Последняя возможность ощутить в своих объятиях тело Тони придала действиям Элисон страсть дикого зверя. Обожание плескалось в ее прекрасных, затуманенных глазах. Тони был дьявольски красив и неотразим. Устоять перед ним было невозможно.

— После спектакля начнем все сначала, не так ли? — прошептал Тони, когда Элисон, согласно сценарию, преклонила перед ним колени.

Занавес упал вниз, восторженные крики зрителей взлетели под потолок.

Тони стоял в холле театра рядом с бюстом композитора Дворжака. Вокруг него толпились люди. Он знал, что достиг триумфа. Теперь этот спектакль попадет в число наиболее известных. Публика валом хлынет в театр, только чтобы увидеть, как играет он, Тони Валентино. Он четко представил себе, как зрители сидят в зале, где царит напряженная тишина. Как они прислушиваются, сопереживают. Он вдруг почти даже почувствовал реальное проникновение туда, в мир его мечты. Его гибкое и сильное тело в предчувствии чего-то особенного напряглось, кончики пальцев стало покалывать.

С этого момента он твердо знал, что мир просто обязан ему заплатить очень высокую цену за его талант. Тони обвел взглядом возбужденные лица зрителей. Кто из них первый преподнесет ему подарок. Кто предложит ему блестящую работу? Останется ли он в театре и будет продолжать шлифовать свой дар в ожидании приглашения из мира большого кинобизнеса? Ведь, честно говоря, именно Голливуд был его истинной целью. Может, сделать самому решительный шаг и уже сейчас подписать контракт с каким-нибудь голливудским агентом? Они выделялись в толпе потрясающим солнечным загаром. Они с достоинством стояли по краям восхищенной толпы, разделяя успех новичка, но не торопились поздравлять. Зато люди с Бродвея не были такими стеснительными. Они говорили громко, проходя через толпу, распихивали всех плечами.