Длиною в жизнь - Энджи Фримен

Сев в машину, она проехалась по окрестностям и, вернувшись в отель, обнаружила на кофейном столике изящный букет роз и записку, написанную рукой Кевина: «Моей жене. Я рад, что ты здесь. Люблю, целую, Кевин».

«Люблю, целую, Кевин». От этих простых слов у нее перехватило дыхание, а из глаз брызнули слезы. Трейси перечитала коротенькую записку несколько раз и бросила ее на стол, лишь когда услышала звук открываемой двери. Пришел Кевин.

— А, ты здесь! — приветливо сказал он, целуя ее в губы.

— Спасибо за цветы, они прекрасны. — Трейси зачем-то снова взяла записку и нервно смяла ее в кулаке.

— Я сам их выбирал. Кстати, прошлая ночь была самой лучшей с тех пор, как я вышел из больницы. Я счастлив находиться с тобой рядом, даже, несмотря на то, что так и не смог… — Он умолк.

Познать меня в качестве своей жены, поняла Трейси.

Кевин заглянул ей в глаза, и его взгляд заметно потеплел.

— Ты именно та женщина, к которой испытываешь неудержимое влечение, и меня это очень вдохновляет. А тебя?

У Трейси вновь перехватило дыхание. Нет-нет, спохватилась она, я не могу позволить, чтобы мы стали близки прямо сейчас, — сначала мне предстоит слишком многое обдумать!

— Меня тоже, — тем не менее, ответила она, прекрасно сознавая, что лжет, — но все это выглядит немного странно.

Кевин не ответил, а когда Трейси подняла глаза, то увидела на его лице загадочное выражение. Усевшись в глубокое кресло, Кевин протянул ей руку.

— Иди сюда.

Она покорно приблизилась, и тогда он усадил ее на колени, обняв здоровой рукой за талию. Трейси тщетно пыталась сохранить контроль над собственными чувствами, но Кевин оказался настолько близко, что она ничего не могла с собой поделать.

— Почему ты нервничаешь? — вдруг спросил он. — Ты очень напряжена.

— Я и сама не понимаю, — печально ответила Трейси.

— Я твой муж, ты разве не помнишь? Ты полюбила меня за мои густые волосы и искривленный нос.

— Это ты меня не помнишь, что делает наши отношения какими-то неестественными.

На самом деле ты уже не мой муж и мне бы не следовало сидеть у тебя на коленях! — мысленно закончила она.

— Ну и что? Я могу не знать тебя так, как знаешь меня ты, однако это не помешало мне весь сегодняшний день думать о тебе и перебирать в памяти твои вчерашние рассказы о нашей совместной жизни. Весь день я мечтал поскорее вернуться сюда, чтобы увидеть тебя снова. Как чудесно знать, что меня ждет жена, которой можно сказать: «Привет!» — и поцеловать. Я просто чувствовал себя другим человеком.

Трейси захотелось прямо сейчас умереть в его объятиях или провалиться сквозь землю. Но она продолжала сидеть у Кевина на коленях, низко склонив голову и опасаясь того, что если ему удастся заглянуть в ее глаза, то он сразу увидит в них обман.

— Выйдя из больницы, я целых две недели не знал, что у меня есть жена. Более того, я не знал, что у меня есть сестра! Я даже не знал, кто я такой! Я лежал здесь на диване и думал о том, как одинок и никому не нужен. И вот теперь вдруг оказалось, что у меня есть чудесная жена, с которой мы связаны на всю жизнь, — он поцеловал ее в щеку, — и я чертовски рад этому.

Трейси боялась пошевелиться и с трудом понимала, что говорит Кевин. Ей вдруг захотелось вновь, как уже много раз бывало в прошлой жизни, почувствовать на себе его страсть, его любовь, его нежность.

— Взгляни же на меня! — взмолился Кевин.

Она медленно подняла голову.

— Кевин…

Но он тотчас закрыл ей рот поцелуем, после чего все печали и тяготы прошлого мгновенно унеслись прочь. Теперь Трейси целиком была во власти волшебного поцелуя и уже не владела собой. Будь что будет! И она страстно ответила Кевину, обо всем забыв и ничего не стесняясь. Да, она хочет его, и хочет ничуть не меньше, чем прежде!

А из глубин ее подсознания все настойчивее всплывали манящие воспоминания — как ей было хорошо в его объятиях и как чудесно они предавались самому упоительному занятию на свете…

Кевин первым прервал затянувшийся поцелуй, но тут же прижался щекой к щеке Трейси и замер, не говоря ни слова.

Она медленно приходила в себя. Кевин все еще держал ее за талию, поэтому Трейси не могла встать и отойти подальше. Впрочем, у нее и не было ни малейшего желания прерывать это волнующее ощущение близости с любимым человеком.

— Мне кажется, что я все это помню, — неожиданно заявил Кевин.

— Да-а?

— Мы, должно быть, занимались этим прежде, — шутливо заметил он.

— Да, один или два раза, — в тон ему ответила Трейси, — когда не находили более интересного занятия. — Она чуть отодвинулась и заглянула ему в глаза.

Кевин хмыкнул.

— Я начинаю познавать все прелести нашего брака. Когда ко мне окончательно вернется память, — а это будет подобно открытию рождественского подарка, — то сколько же чудесных воспоминаний и сюрпризов меня ожидает!

Трейси почувствовала себя так, словно ее окатили ушатом холодной воды. О, Кевин! То, что ты вспомнишь, не будет иметь ничего общего с рождественским подарком! — с горечью подумала она.

Кевин заметил выражение ее глаз и встревожился:

— Трейси, почему ты опечалилась? Не переживай, я уверен, рано или поздно это наверняка произойдет!

Что-то было не так, но что? Кевин не мог понять. Ночью он стоял у окна своей спальни и думал о Трейси. Как восхитительно она отвечала на его поцелуи, как приникала к нему, дрожа от вполне естественной страсти! Однако, с другой стороны, она вела себя очень нервно и выглядела слишком виноватой для любящей жены. Складывалось впечатление, что она чувствует себя наедине с ним не совсем комфортно — но почему?

Впрочем, все это вполне объяснимо, успокоил себя Кевин. Я сам виноват, обращаюсь с ней, как с незнакомой мне женщиной. Поэтому она просто изучает меня, как если бы никогда не знала прежде.

Но неужели я стал совершенно другим человеком? Неужели злополучная автокатастрофа, вызвавшая потерю памяти, кардинально изменила мою личность?

Сама мысль об этом была ужасна, и тем не менее, Кевину становилось не по себе, когда он видел себя в зеркале.

Что-то было не так, но что?

4

Трейси с волнением смотрела на хорошо знакомые вещи. Ковры свернуты и связаны, картонные ящики пронумерованы. Взглянув на Кевина, она поразилась серьезному выражению его лица. Он старательно пытался найти что-то знакомое среди этих столов, стульев, диванов и коробок, которые доставили из Боуэна сегодня утром. Трейси позвонила Кевину в офис, едва закончилась разгрузка, и он немедленно пришел.

Стоило Кевину увидеть пианино, как лицо его просветлело. Быстро подойдя к инструменту и даже не позаботившись придвинуть стул, он пробежался пальцами здоровой руки по клавишам, наигрывая какой-то веселый мотивчик. Затем повернулся к Трейси и весело подмигнул.