Наблюдатель - Р. К. Пирс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мое тело и легкие горят. Последний раз я бегала на уроках физкультуры. Когда закончится адреналин, я, наверно, просто рухну на землю в изнеможении, но пока хватает страха двигаться вперед. Когда я больше не могу бежать, продолжаю двигаться, хватая ртом воздух.
Солнце скрылось из виду, исчезнув за верхушками стеблей, а небо над моей головой темнеет с каждой минутой. По мере того, как угасает свет, угасает и моя надежда выбраться отсюда. Шанс остаться на ночь на кукурузном поле растет в геометрической прогрессии.
Если я буду придерживаться одного ряда кукурузы и так идти до конца ряда, то, по крайней мере, я выйду из этого лабиринта, но неизвестно, где окажусь в конечном итоге. Возможно, рядом с машиной, а возможно, в противоположной стороне без шанса вернуться домой.
Но это лучше, чем остаться здесь с неизвестной опасностью.
Я потерялась. Я не совсем одна в этом поле. У меня столько проблем, когда я разворачиваюсь, чтобы найти дорогу обратно.
— К черту мою жизнь, — бормочу я себе под нос.
Кто решил, что это хорошая идея?
Ах, да. Я.
Я такая идиотка.
Следуя между рядами кукурузы, я безрезультатно пытаюсь идти быстрым шагом. Я устала. Мне нужно остановиться и отдохнуть, но не хочу рисковать тем, что эта штука догонит меня, что бы это ни было. Когда я бежала, то не слышала, чтобы за мной что-то гналось, но это не значит, что оно не преследует меня.
Я буду идти, пока смогу двигать ногами, а потом отдохну. На данный момент я должна двигаться вперед.
Через пятнадцать минут, может быть, через час я замечаю, что стебли впереди начинают редеть. Пространство кажется светлее, а растения растут дальше друг от друга.
«Выход».
Я с трудом сдерживаю волнение, которое охватывает меня, когда подхожу к концу ряда. Я чувствую такое облегчение, что мне собственно плевать, куда выйду, лишь бы подальше от кукурузного поля.
Вздохнув с облегчением, я прохожу мимо последнего стебля кукурузы и останавливаюсь, чтобы полюбоваться своей вновь обретенной свободой, мой взгляд нетерпеливо скользит по полю передо мной. Я ищу какие-либо признаки моей синей «Хонды», понимая, что шансов на это мало. Я особо не надеялась, что мне повезет выйти в том же месте, где вошла, но через мгновение меня охватывает тошнотворное осознание.
Это не выход.
Мое сердце замирает.
Я нахожусь на большой поляне, окруженной стеблями кукурузы.
В её центре стоит одинокое пугало, привязанное к столбу. Синяя рубашка местами разорвана, руки вытянуты в стороны.
На нем синие джинсы, черные ботинки и широкополая черная шляпа на голове. Пучки сена торчат из швов его одежды, концов рукавов и из-под мешковины, из которой сделано его лицо.
Я делаю шаг вперед, изучая фигуру передо мной с головы до пят, и мне требуется на секунду больше времени, чем следовало бы, чтобы заметить пару глаз, в материале мешковины. Они темные и смотрят прямо на меня.
Какое-то мгновение я думаю, что это обман света — эти глаза выглядят слишком реальными, но потом оно моргает, и с моих губ срывается крик.
Пугало живое, и его глаза устремлены на меня.
Глава 6
Невероятно долгий момент потребовался моему мозгу, чтобы осознать увиденное, я подвергаю сомнению каждую унцию своего здравомыслия. Как пугало может моргать? Если только это не пугало вовсе…
Неужели я застала сцену пыток человека?
«Это место преступления?»
Поток вопросов не прекращается, пока мы с пугалом пристально смотрим друг на друга. Он обездвижен толстыми верёвками — привязан к столбу. И у меня такое чувство, что он без колебаний бросится на меня, если сможет. Все это читалось в его глазах — холодных и злых.
Лучше держаться подальше на случай, если одна из веревок порвётся.
— Пришла навестить Наблюдателя, не так ли? — От его рычания по спине пробежал холодок. Он не только моргает, этот сукин сын, но еще и может говорить.
«Он только, что назвал себя Наблюдателем?» О, черт.
Не дожидаясь ответа, он продолжает свою обличительную речь, его тон с каждым словом становится все более угрожающим.
— Пришла снова поджечь меня? Застрелить? Почему ты решила, что у тебя выйдет, когда так много людей потерпели неудачу до тебя?
— Что… — Слова не слетают с моего языка. Я понятия не имею, о чем он говорит, но, очевидно, он думает, что я пришла навредить. — Нет, я здесь не для этого.
Он усмехнулся, его лицо безо рта наклонилось на бок. Пока он рассматривал меня, я снова задумалась. Как он разговаривает?
С каждой секундой ситуация становится все более странной, но я отказывалась бежать. Я заинтригована, загипнотизирована этим человеком или существом.
Я делаю шаг вперёд.
— Нет? — усмехается он. — А зачем еще тебе приходить туда, куда не осмеливается никто больше? Ты храбрая или глупая? Склоняюсь к последнему.
Я хмурюсь, опуская глаза, мне нечего ему ответить. Я не считаю себя дурой, но все же оказалась тут, на этом кукурузное поле. Я бы хотела назвать себя храброй, но не могу. Страх сейчас леденил мою душу, сковывал тело так, что я не могу найти в себе силы, чтобы повернуться и бежать.
У меня слишком много вопросов, чтобы уйти без ответов.
— Говори, — требует он. — Если ты здесь не для того, чтобы убить меня, то скажи, чего хочешь? И, возможно, я оставлю тебя в живых.
«Оставит меня в живых?» Он вряд ли в состоянии угрожать, учитывая веревки, удерживающие его на месте, но, если я не начну отвечать в ближайшее время, это только разозлит его.
Я понимаю, что он, возможно, мой шанс выбраться с этого адского кукурузного поля. И, если хочу получить от него помощь, мне нужно склонить его на свою сторону. И, конечно, мне нужно выяснить, кто он такой и как оказался в таком положении.
— Я здесь, чтобы доказать своим родным, что Наблюдатель — это миф, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Опять пугало смеется. Даже при его ограниченной подвижности, его грудь трясется от издаваемого им смеха.
— Ты глупая девчонка, — говорит он, щелкая языком. — Разве не видишь, что я реален? Разве не слышала историй обо мне?
— Да, я слышала, но не похоже, что ты стоишь за всем, что они тебе приписывают.
— О? — Он склоняется голову в другую сторону. — Почему ты так в этом уверена?
Я вытягиваю руку, указывая на него.
— Ну, для начала, ты немного