Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355—1357 - Герберт Хьюит

Иногда общение между солдатами из разных составных частей армии было затруднено. Валлийцев и англичан разделял языковой барьер, но даже между уроженцами северных и южных графств Англии была большая разница и в словарном составе языка, и в произношении; а принц и графы говорили на англо-нормандском языке, принятом при английском дворе (т. е. на французском языке. – Ред.). Вероятно, они понимали английский язык (Фруассар отметил один случай через несколько лет после этой экспедиции, когда принц говорил по-английски). Прибыв в Бордо, предводители англичан должны были работать с гасконскими дворянами, которые говорили на французском диалекте юго-запада Франции. Некоторые из гасконских солдат говорили на беарнском диалекте. Венгфельд, Бургерш, Чендос, Лоринг и другие приближенные принца, должно быть, говорили и по-английски, и по-французски[13].

Все четыре знатнейших аристократа, сопровождавшие принца, участвовали в той военной кампании, во время которой произошло сражение при Креси. Роберту де Аффорду (или Уффорду), графу Суффолку было уже пятьдесят семь лет, Томасу Бошану, графу Уорвику – сорок два, Джону де Виру, графу Оксфорду – тоже сорок два, а Уильяму Монтакуту, графу Солсбери – только два дцать восемь. В марте предыдущего года (до официального разрыва отношений с Францией) были отданы приказы собрать караван кораблей, чтобы доставить Уорвика и остальных в Гасконь. Но в действительности Уорвик приплыл туда с основной частью армии. Оксфорд раньше уже служил в Гиени под командованием Дерби (будущего Ланкастера). Суффолк уже долгое время служил и как военный, и как дипломат. В 1340 году он оказался в плену у французов, которые держали его в тюрьме в Париже, и был освобожден, уплатив большой выкуп, в который сам король внес свой вклад – 500 l.

Хотя графы благодаря высокому сану и большим свитам занимали видные места в армии принца, рядом находилась группа людей, чьи способности, знания и опыт делали их ценными участниками совета и организаторами деловой стороны экспедиции. Сэр Джеймс Одли, сэр Ричард Стаффорд и сэр Джон Чендос тоже сражались при Креси. Одли, доблестный солдат, владевший землями на севере Стаффордшира и в Девоне, много лет находился на службе у короля. Стаффорд (брат Ральфа, графа Стаффорда) служил под командованием Дерби в Гаскони, а затем на разных должностях – у принца. Он был в числе тех, кому было поручено осмотреть земли принца, когда тот только что стал принцем Уэльским, а позже он сопровождал сэра Уильяма Шерсхалла на выездную сессию суда в Северный Уэльс. Чендос был хранителем и главным управляющим обширных лесов, принадлежавших принцу в Чешире.

В отряде принца было много и других людей, которых он много лет знал как своих чиновников или друзей. Главными из них были сэр Джон Венгфельд, начальник его администрации (который в 1358 году был назван «управляющий делами принца»); сэр Балдуин Ботетур, главный смотритель парадных коней принца; сэр Бартоломью де Бургерш, судья Честера; сэр Найджел Лоринг, камергер принца; сэр Стефен де Касингтон, сэр Роджер де Котсфорд, Алан Чейн, Уильям Трассел.

Среди людей из домашнего штата принца были Николас Бонд, дворянин, состоящий при покоях принца, Дитрих Дейл, привратник покоев принца; Генри де Алдрингтон (портной), Уильям де Бектон (дворецкий), Ричард Докси (пекарь), Роберт Эгремонт (отвечал за шатер принца), Джефри Хемлин (хранитель доспехов принца), Джон Хенкстуорт (вел учет платежей), Уильям Ленч, Генри де Беркемпстед и Джон де Пелингтон (слуги). С принцем также были два монаха-проповедника и три служащих, которые упомянуты как священники приходов Колсдон, Скотер и Уитингдон.

Большинство этих аристократов, чиновников и слуг уже хорошо знали друг друга. Они благодаря своим способностям обеспечивали высокий уровень штабной работы в начинавшейся военной кампании. Нередко имена Одли и Чендоса встречаются вместе, и ясно, что, хотя мнение графов выслушивалось с почтением, точка зрения этих двух советников с самого начала много значила для принца. «Герольд Чендос» называет их «главными советниками».

Для графов сопровождение принца в Гасконь было обязанностью, которую им полагалось выполнять согласно их званию, признанием их пригодности для войны и почетом (за что они, разумеется, получали жалованье); для Чендоса, Лоринга и Стаффорда это была часть их судьбы – судьбы людей, которые делали себе карьеру на службе у принца; для Одли это было работой по профессии, за которую он ежегодно получал жалованье; для преступников – возможностью оправдаться перед законом и вернуться к нормальной жизни. Но многих, должно быть, волновало что-то большее, чем обязанность, дело или избавление от ареста, – ведь, несмотря на трудности долгого пути к месту сбора, тяготы плавания по морю и лишения военно-полевой жизни в чужой стране, экспедиция обещала приключения, возможности отличиться и даже стать богатым.

Пока аристократы и простые воины шли к Плимуту, в Лондоне были приняты меры для охраны их интересов во время их отсутствия на родине. Были выданы десятки охранных грамот, а во многих местностях были отданы распоряжения, чтобы, если против лучника или начальника солдат начато судебное разбирательство, оно было приостановлено до его возвращения.

Интересы принца тоже были старательно соблюдены. Он, Венгфельд и другие члены его совета должны были покинуть Англию на много месяцев, и следовало ожидать, что возникнут определенные трудности в управлении владениями принца, его герцогством и его графством – в первую очередь графством. На десяток заранее сделанных его чеширскими чиновниками запросов относительно лесов, замков и усадеб были присланы ясные ответы.Были также даны более подробные указания относительно дичи в лесу Меклесфилд и различных дел, которые надо было решить до возвращения принца.

Кроме того, были учтены последствия предстоящей экспедиции с человеческой и финансовой точки зрения. Многие люди, служившие в домашнем хозяйстве принца, должны были сопровождать его. Поэтому им была выделена крупная сумма денег на покупку всего нужного для экспедиции, а двум монахам-проповедникам также были выплачены деньги на необходимые приготовления. Для принца была изготовлена новая печать, которой он должен был пользоваться в Гаскони.

Одному купцу на короткий срок было дано поручение покупать золото для принца: оно было удобным для перевозки денежным средством, и его принимали в уплату за покупки по другую сторону моря..

Были выплачены военное жалованье и премии, которые назывались наградными платежами. Их общая сумма была такой:

Принц настойчиво потребовал срочного возвращения денег, которые брала у него взаймы его тетка, графиня Геннегау (Эно), и добился своего. Он также получил деньги, взятые в долг, в размере 500 l. от сэра Томаса Вогана из Ирландии. Эти деньги, возможно, были полезны, но суммы были маленькие по сравнению с теми, которые принц уже взял в долг и с ожидавшими его впереди расходами.

21 июня король сделал два распоряжения в пользу принца – пожаловал ему все деньги, которые ему самому предстояло получить по решениям, которые вынесли сэр Уильям Шерсхалл и другие судьи на заседаниях судов в Корнуолле и Девоне, а также, ввиду того, что расходы принца неизбежно должны быть выше нормы, пожаловал ему 1000 марок в год из таможенных сборов Лондонского порта. В этот период (конец июня и начало июля) принц уплатил многие свои долги, но ранее он много истратил на щедрые подарки, а потому его финансовое положение было непрочным. Надо было объяснить кредиторам принца, что будет с его долгами, если он погибнет в предстоящей экспедиции. И еще до отъезда принца Эдуарда из Лондона пришли королевские жалованные грамоты, в которых было объявлено, что, если принц умрет во Франции, его душеприказчики в течение трех лет после его смерти будут управлять всеми его замками, усадьбами, землями и арендными платежами в Англии, Уэльсе и других местах и выплатят долги принца из полученных доходов[14].

Последним важным делом в Лондоне было заключение договора, скрепленного печатью, между королем и принцем, где были определены полномочия принца в будущей военной экспедиции и вклад в нее короля. Договор был заключен 10 июля. А 12 июля – или около этого дня – принц покинул Лондон. Примерно 26 июля он прибыл в Плимут.

Если бы все прежние меры дали ожидаемые результаты, армия отправилась бы в море тут же. Но кораблей было недостаточно, и, видимо, нужно было какое-то время, чтобы прибыли остальные. Эта задержка (которая продолжалась целых шесть недель) имела очень негативные последствия. Она, вероятно, сильно ухудшила моральное состояние готовых к отплытию войск и, несомненно, нарушила планы намеченного на осень конного рейда, ухудшила состояние финансов принца и создала большие трудности с обеспечением солдат едой.