Исключение из правил - Виолетта Роман

тоненький голосок над ухом, а в следующую секунду мне прилетает по голове чем-то мягким, но тяжелым.

- Эй, дайте поспасть, - зарываюсь головой в подушки.

- Я тут места себе не нахожу, а он спит! Нет, ну вы это видели?! А ну, вставай и рассказывай, где ты был?! – возмущается девчонка, нависая надо мной.

Черт. Если с тихой и понимающей женой мне повезло, то дочка - просто ходячая взрывчатка. Попробуй теперь объясни ей, где я был. Эта еще и пытать вздумает, добиваясь правды.

- Эй, эй, полегче, ревнивица, - смеюсь, закрываясь руками от ударов подушки, летящих без перерыва. – У меня только одна любимая таракашка, и та сейчас сделает лепешку из папы.

Морковка останавливается, пытаясь перевести дыхание, а я, подорвавшись, сгребаю ее в охапку, закидывая в подушки.

Тошно. Внутри так гадливо, так мерзко, хочется все к черту выпотрошить, очиститься. Только разве очистишься от самого себя?

Запрокидываю голову, прикрываю устало глаза. Вслушиваюсь в грохочущую музыку, только ощущается все как шум. Больше ничего. Понимаю, что снова вернулся в яму, в болото - алкоголь, травка и полное безразличие к окружающему миру.

Как все быстро к черту-то покатилось. Было счастье в руках, а потом бах - и пустота. Ничего. Я один, в луже дерьма.

И Серебряков вне себя. Две недели уже торчит здесь, не улетает в Америку. У него бои, а он прокуроршу свою найти никак не может, как с цепи сорвался, злой, как черт. Снова мы с ним вместе, как два тополя на плющихе, бл*дь, - смеюсь своим мыслям.

Телефон вибрирует. Как всегда, сердце замирает от этого звука. Все жду, как идиот, что она позвонит или напишет. Но это не она. Эля.

Открываю сообщение.

«Надеюсь, ты сегодня домой приедешь ночевать?»

Черт, как она меня задолбала. Я к ней на два метра не подхожу, а она меня ждет в постель. Сейчас, уже бегу.

Сжимаю в ладонях девайс. Нахрен бы все послал. Разве должно быть так? У меня ребенок будет скоро, а мне удавиться хочется. Разве это нормально, когда ненавидишь мать своего будущего дитя? Когда тянет совершенно в другой дом. В двухкомнатное счастье, где хрупкая брюнетка с глазами из космоса так любит ходить босиком. К маленькой девочке с кудрявыми волосами и заразительным смехом. Две недели хожу как пес цепной вокруг их квартиры. Ночами заглядываю в окна, надеясь хотя бы мельком их увидеть. А потом сам себя одергиваю. Обещал же не мозолить глаза, обещал не тревожить.

Не достоин я счастья. Так и буду маяться.

- Назар Альбертович, наконец-то я вас нашел, - раздается над ухом.

- Молодец. Возьми пряник с полки, - не двигаюсь с места. Так и пялюсь в никуда. Перед глазами вдруг появляется фигура в черном. Проследив взглядом, вижу, что это Влад. Водитель Серебрякова. Значит, скоро пожалует и сам Артем.

- Артем Александрович просил отвезти тебя к нему, - произносит Влад с серьезным видом.

- Ты можешь сказать ему, что я не контактен, - хохотнув, делаю знак официанту повторить алкоголь.

- К сожалению, нет. Дело срочное. Мне придется везти вас насильно, если не согласитесь. Приказ Артема, - сложив перед собой руки, смотрит на меня непроницаемым взглядом. Влад самый напористый и упрямый из всех бодигардов Артема. Я знаю, спорить с ним бесполезно – отступится, если только получит по роже. Но сил нет даже на то, чтобы подняться с этого дивана. Да и, честно говоря, похрен.

- Он, че там, совсем ополоумел? Озверина нахавался? Между прочим, ни ему одному сейчас хреново, но я-то не лезу к людям, - устало потираю глаза, понимая, что ехать придется.

- Ну, так что, вы едете?

- А у меня, че, выбор есть? Давай уже, - пытаюсь подняться, но меня штормит. Влад подает руку, но я отталкиваю ее. Че я, ему девочка, что ли?

Еще через двадцать минут Влад заворачивает в промышленный район, в самую задницу этого города.

- Наконец-то, – произносит Артем, как только я выхожу из машины. Точнее, вываливаюсь.

Осмотревшись по сторонам, понимаю, что мы в заброшенном здании. Завод или склад. Полуразрушенные стены с облупившейся штукатуркой, проемы окон с разбитыми стеклами и пол с осколками от них и прочей дребеденью.

- И что тут за тусовка такая, Серебряков? Мне в клубе намного больше нравилось, - брезгливо осматриваю лужи на бетонном полу здания.

- Ты хоть иногда умеешь слушать, Рахманов? - вздыхает Тема, устало потирая виски. - Или с тобой всегда нужно так? За шкирку, и в дерьмо носом, чтобы ты понял, наконец?

- Ты чего гонишь, Серебряков? У тебя, как прокурорша пропала, совсем крышак сдвинулся?

- Дебил ты, Назар. Сюда иди, – схватив меня за плечо, утягивает в сторону припаркованного неподалеку кроссовера. Пока он ведет меня, я всерьез подумываю врезать этому идиоту, но честно, мне лень. Или пох*р. Я в жизни все потерял. Я в дерьме по уши. Что может быть еще хуже?

Артем открывает багажник. Я вижу в нем мужика. Серебряков вытаскивает несчастного за шкварник. Бедолага весь в крови, видно, Артем из него грушу недавно делал.

- Артем, тебе, че, уже ринга мало?

- А ты внимательней в его рожу всмотрись, не узнаешь? – спрашивает Серебряков, поднимая его голову за волосы.

- Ты его отмудохал так, что сложно в нем кого-то признать…

- Постарайся, Назар, напряги извилины.

Чувак дрожит от страха. Или от плача. Артем ослабляет хватку, и тот падает на грязный пол. Сорвавшись с места, пытается уползти от нас в сторону, но Артем наступает ему на запястье, заставляя несчастного громко вскрикнуть от боли.

- Помнишь, Назар, я все эти пару недель вбивал в тебя мысль, что женщинам доверять нельзя... Видишь ли, зачастую они оказываются редкостными суками… Могут запросто вонзить нож тебе в сердце… или ударить в спину.

- Ты можешь ближе к делу? – надоели мне его стенания по Аристовой. Я и то столько не ворчу на жизнь.

- Я говорил тебе, что беременность - выдуманная. Говорил, чтобы ты перепроверил, - произносит задумчиво Артем. - Ты ведь, Рахманов, как идиот. Сложил лапки и принялся жалеть себя, бедолагу, - заинтересованный его словами, пропускаю мимо ушей весь бред про жалость. Пытаюсь уловить суть.

- Так вот, - хмыкает он, указывая на мужика. - Вы уже знакомы, Арсений Петрович - тот самый гинеколог, к которому ты ходил с