Последний рейдер - Андрей Шевченко

Александр понял, что тут он ничего не добьется, и побрел к Зеевицу. Зеевиц угрюмо сообщил, что профессор Аллиган убит, в лабораторию никто не допускается, почему и установлена охрана. Александр растерянно присел на стул. Аллиган убит? Бред какой-то! Кому профессор мог переступить дорогу? Он если и ругался, то исключительно с замдиректора по материально-техническому снабжению, который постоянно зажимал финансирование лабораторий. Чтобы профессор мог поссориться с кем-то из криминальных структур — никогда! Он вел жизнь затворника и бывал «снаружи» только на научных семинарах.

Александр никак не мог поверить в то, что Аллиган убит, что жизнерадостный и язвительный профессор уже никогда не будет материть начальство и загонять практикантов до полусмерти своими тестами. У старика был веселый характер, но шутил он весьма своеобразно. Однажды подшутил над студентом, положив ему в анализатор рыбью чешую. Бедный парень изучал состав примесей сверхчистого бериллия, которых было ничтожно мало в образце, и никак не мог понять, откуда здесь взялись белки, фосфор и прочая дребедень…

— Вы слышите меня?

Александр встрепенулся, с некоторым трудом вернувшись в реальность.

— Вы знаете, над чем работал профессор в последнее время?

Александр вспомнил агентов СБ у дверей профессорской лаборатории и «включил дурака»:

— Конечно знаю! — Зеевиц не пошевелился, но глаза его блеснули. — Над проблемами ЧСГП — это наше сокращение. Я же с ним целый год работал, но мы зашли в тупик. Что-то в последние месяцы все у нас пошло наперекосяк… Даже наработки годичной давности посыпались… Да что я вам рассказываю! Вы же и без того все знаете!

Зеевиц разочарованно откинулся на спинку кресла. Они помолчали, затем Александр спросил:

— Мне надо пройти в профессорскую лабораторию, а у дверей стоит какой-то монстр и требует спецпропуск. Вы можете его дать?

Зеевиц подозрительно уставился на Александра.

— Сейчас туда нельзя. Допускаются только те, кому я выдам разрешение. А вам я его не дам. Кроме того, директор вас отпустил домой. Что вам надо в секретной лаборатории?

— Она может быть закрыта для всех, кто не имеет допуска А1, а у меня он есть. К тому же я целый год торчал там и до сих пор…

Спустя полчаса убедительных врак Александру удалось выклянчить у Зеевица пропуск и пройти в лабораторию (Зеевиц только потом сообразил, что Морозов так ничего и не сказал о цели посещения). Там Александр развил бурную деятельность и снял все характеристики с минерала. Судя по собранным данным, он практически ничем не отличался от любого булыжника. Вот только искажаемость электромагнитного поля была на несколько порядков выше нормальной. Но и в этом ничего особо криминального не было. Во всяком случае, ничего такого, за что стоило бы платить баснословное жалованье сотрудникам секретной экспедиции. Какой черт дернул Ваську прислать этот минерал?

После спирта Рамирио ни одна более-менее порядочная мысль в голову не лезла. Александр еще час повозился, затем аккуратно положил камень в коробочку и крепко задумался. Интересно, чего же добился профессор? Наверняка он пошел по пути, подсказанному непохмелившимся Александром, и получил такой результат, что им заинтересовалась даже СБ. Александр поднялся и подошел к действующей модели ускорителя гравитонов, на котором были вытравлены буквы Д.А. Покойный профессор был человеком, не любившим, чтобы кто-то пользовался его аппаратурой или идеями. Возле движка лежала камера для мыслезаписи, тоже с инициалами профа. «И все же на что он набрел в ходе работы?» — Ученого внутри Морозова этот вопрос мучил не переставая. Так ни до чего и не додумавшись, Александр собрал минерал и результаты исследований и пошел домой высыпаться.

В шесть часов вечера его разбудило домашнее телестерео. Звонил Рамирио.

— Саша, у тебя есть пара минут на то, чтобы привести себя в порядок. У Бернса сегодня вечеринка. Он сказал, что будут только свои, никаких эсбэшников и сексотов. И еще просил передать лично тебе — там будет присутствовать одна сногсшибательная блондинка, которая всерьез озабочена твоим холостяцким положением. Говорят, Мария Сиэнтэ по сравнению с ней — серая плесень!

Мария Сиэнтэ была новой звездой телестерео, портретами которой были украшены обложки журналов и стенки в мужских раздевалках. Александр, еще не полностью проснувшийся, буркнул:

— Ничего так не опасаюсь, как блондинок с подобными намерениями. Слушай, Хорхе, ты слышал, что убили Аллигана?

Рамирио сразу стал серьезным.

— Да, жаль старика. Слухи ходят, он что-то изобрел, за что и поплатился головой.

— Между прочим, телестерео не гарантировано от прослушивания.

— Между прочим, ты сам начал. Ладно, я прибуду через пятнадцать минут, а ты уже должен стоять при параде и ждать меня.

Александр потянулся, разминая затекшие после сна мышцы. Стоп, зачем он наобещал Рамирио поехать на вечеринку, если сегодня тренировка? Сэнсэй и так постоянно ворчит, что он стал часто пропускать занятия, мол, так никогда и не получит шестой дан. Александр вздохнул. Откровенно говоря, сегодня ему не хотелось идти в додзе. Блондинка опять же… Александр покосился на рекламный проспектик, на котором красовалась все та же Мария Сиэнтэ, глянул на кимоно и… начал собираться на вечеринку.

Собрался он быстро и остановился посреди комнаты, раздумывая, чем бы таким произвести впечатление на неизвестную дамочку? Вдруг он вспомнил о часах, которые ему прислал Василий — это было то, что надо! Александр нацепил древний артефакт на руку и полюбовался игрой света на циферблате часов, который стал похож на изумрудно-зеленый минерал, опять-таки присланный Васькой. Повинуясь какому-то внутреннему толчку, Александр подошел к коробочке с антигравом и открыл ее, чтобы сравнить схожесть оттенков циферблата и камня. Изумрудно-зеленый минерал по-прежнему лежал на месте, но теперь он был матовым, а не прозрачным, как раньше. Что-то с ним случилось после тестов, подумал Александр и бросился в соседнюю комнату за универсальным измерителем.

Но каково же было его удивление, когда, вернувшись, он увидел, что камень опять прозрачен. Александр подошел поближе, и минерал стал матовым. Странно, раньше такого эффекта за ним не наблюдалось. Он поводил рукой над камнем, но тот остался матовым. Александр с внезапным подозрением посмотрел на часы. Ну-ка…

Он снял часы с руки, отложил их подальше и подошел к минералу. Тот продолжал оставаться прозрачным. Спустя пять минут Александр выяснил, что изменение состояния минерала начнется, если поднести часы к нему ближе чем на три метра. В это время на улице раздался дикий вой, которым Рамирио пользовался на своем флаере вместо сигнала. Александру не нравилось, что часы каким-то образом связаны с неизвестным кристаллом, и он решил их оставить дома. В конце концов, блондиночке он сможет понравиться и без шикарных древних часов.

На следующий день Александр, все еще размышляя, почему у блондинок обязательно такой стервозный характер, аккуратно уложил часы на монтажный столик и дал максимальное увеличение. Стало видно, что их недавно вскрывали — микроцарапины еще блестели. С одной стороны, открывать столь древние часы было чем-то вроде кощунства, но с другой — находящийся внутри генератор неизвестного излучения мог помочь разобраться с непонятным поведением минерала. Любопытство победило, и Александр открыл часы. Удивлению его не было границ, когда он увидел внутри вместо дополнительных батарей самообеспечения две микрокопии, помеченные инициалами Д.А.

Холодная гусеница предчувствия неприятностей проползла по спине и остановилась где-то на затылке. В полной задумчивости Александр нашел в свалке на столе подходящие батарейки, вставил их в часы и закрыл корпус. Проклятие, ведь Васькина посылка вышла, судя по штемпелю, за день до смерти профессора! Предположение, что Кобрин и Аллиган были знакомы между собой, Александр отмел как несостоятельное. Он принялся размышлять, но ни одна версия не пережила мало-мальски путной критики. Когда разумных мыслей не осталось, Александру пришлось приниматься за добывание сведений.

Он прихватил с собой микрокопии в лабораторию, по пути старательно избегая встреч с помощниками Зеевица, где и выяснил, что излучение исходит именно от маленьких черных таблеток.

«Ты просто идиот! — выругал Александр сам себя. — Можно было сразу догадаться, что это то самое излучение, которым профессор метил свои приборы».

Но если это предположение было верным, то агенты СБ наверняка имеют при себе детекторы излучения, и его засекут, когда кто-нибудь из них приблизится к нему на три метра. Значит, на этих микрокопиях записана работа профа последних дней. За что его и убили!

Александр почувствовал себя между двух огней: с одной стороны СБ, а с другой — те, кто убил профессора, скорее всего, Конфедерация. Хотя сиссиан тоже исключать нельзя — они всегда себе на уме, союзнички хреновы! Конечно, можно вернуть записи СБ, но его потом затаскают по допросам, а то и в убийстве обвинят. Доказать, что не имеет никакого отношения к гибели профессора и что незнаком с содержимым микрокопий, Александр никак не сможет.