Музыкальные диверсанты - Максим Кравчинский

Любимица князя Феликса Юсупова певица Вера Смирнова не была столь категорична, но и она явно не отличалась благонадежностью в глазах советских цензоров.

Прощай ты, матушка-Росия,Прощай, Москва, моя страна,Прощай, подруга дорогая,Кто знает, возвращусь ли я?Прощай, Москва моя родная,Прощайте, кремлевски купола,Прощай, прощай, трезвон ты мой родимый,Кто знает, услышу ль я тебя?..

Вера Смирнова (1890–1975)

Биография Веры Смирновой, как, впрочем, и большинства ее коллег по сцене русского зарубежья, нетривиальна и полна драматических поворотов. Отыщите ее в Интернете, почитайте!

В 1926 году одессит Яков Ядов сочинил нестареющий хит «Бублички». Уже в 1929 году ноты с песенкой были напечатаны в Америке, причем сразу на трех языках: русском, идиш и английском. В Риге безымянный предприимчивый делец наладил выпуск серии песенников под общим названием «Бублички». А вскоре и «король танго» Оскар Строк сочинил продолжение — «Новые бублички», где «несчастная торговка частная» отправлялась в путешествие:

Все трын-трава,Прощай, далекая советская Москва.И на мне гулящей, на мне пропащей,Дорогие шиншиля…

Если в 1929 году одесские «Бублички» уже находились в списках официально запрещенных, то что же говорить об эмигрантских «лакомствах»? С точки зрения советского цензора они просто сочились ядом контрреволюции.

Как подчеркивает лингвист Александр Зеленин в диссертационном исследовании «Язык русской эмигрантской прессы (1919–1939)» [8], «…в 1930-е годы в термине “эмигрант” формируется коннотация (сопутствующее значение. — М. К.) “активный борец с советским режимом”…»

Но ни чиновники Реперткомов ни сами эмигрантские исполнители представить не могли, что все их «белогвардейские» песни, записанные в 1920-1930-х годах, окажутся лишь цветочками по сравнению с теми, что зазвучат в годы Второй мировой войны. Именно тогда песня впервые по-настоящему выступила в роли грозного оружия пропаганды.

Боевыми аккордами: «Огонь!»

Mammu Юpвa

Пристрелка боевыми аккордами произошла во время финской кампании 1939–1940 годов, и дело вновь не обошлось без участия русских эмигрантов.

Финны дали мощный залп первыми. Взяв за основу русскую народную песню «Ехал на ярмарку ухарь купец», композитор Матти Юрва и поэт Тату Пеккаринен придумали бойкую песенку «Нет, Молотофф!», смысл ее, как нетрудно понять, таков:

С веселой песней уходит на войну Иван,Но, упершись в линию Маннергейма,Он наминает петь грустную песню,Как мы это сейчас услышим:Финляндия, Финляндия,Туда опять держит путь Иван.Раз Молотов обещал, что все будет хорошоИ уже завтра в Хельсинки они будут есть мороженое.Нет, Молотов! Нет, Молотов!Ты врешь даже больше, чем Бобриков[8]!Финляндия, Финляндия,Линия Маннергейма серьезное препятствие,И когда из Карелии начался страшный артиллерийский огонь,Он заставил замолчать многих Иванов…

Впервые композиция была записана на пластинку в 1942 году (но звучала в живом исполнении, судя по тексту, гораздо раньше). Матти Юрва исполнил ее с оркестром русского эмигранта Жоржа Годзинского. Ученик самого Александра Зилоти, выпускник Хельсинкской консерватории, одаренный музыкант Годзинский стал последним аккомпаниатором великого Шаляпина. Ему посчастливилось сопровождать певца в гастрольной поездке по Японии и Китаю в 1935–1936 гг. После войны Годзинский выступил аранжировщиком альбомов известного исполнителя русского репертуара Виктора Клименко. И о нем мы еще вспомним.

Композитор и аранжировщик Жорж Годзинский (1914–1994)

Матти Юрва прославился еще во времена «сухого закона» (1919–1932), выступая на сцене со злободневными куплетами о трудностях любителей выпить, и, по иронии судьбы, в 1943 году сам умер от алкоголизма.

Ответным «выстрелом» на сочинение Юрва стало произведение братьев Покрасс на слова Анатолия Д’Актиля «Принимай нас, Суоми-красавица!»:

Сосняком по откосам кудрявитсяПограничный скупой кругозор.Принимай нас, Суоми- красавица,В ожерелье прозрачных озер!Ломят танки широкие просеки,Самолеты кружат в облаках,Невысокое солнышко осениЗажигает огни на штыках…

Северный сосед не дремал. Вслед за ударной композицией «Нет, Молотофф!» финские авторы Ральф Эрвин Вогл и Фритц Лохнер сочиняют еще одну — «На Урал!» Как ни удивительно это прозвучит, но тамошние националисты всерьез мечтали откусить от России такой ломоть. Непонятно, правда, что пять миллионов финнов делали бы с огромной территорией, но притязания свои в песне они озвучили. Перевод вольный, зато с сохранением рифмы, найден на просторах Интернета[9]:

За Урал восвоясьКомиссары трепеща бегут, мешая грязь.Англичане десантОбещали, но теперь сидят, чихнуть боясь:«Кто гадал, что эти финны так верны своей стране,Что не встанут на колени ни в буране, ни в огне?»На Урал, на Урал!Час Суоми, час возмездия настал.Что притихла, Москва?«Мировой пожар раздуем», — басня не нова,Только кто там за вас?Друг-американец лишь мастер на красивые слова,Хирохито шлет на запад силы армии своей,Немцы бьют на корм селедкам флот владычицы морей.За Урал, дурачье!Левой-правой, там получите свое

Но русские ничего не прощают. Не знаю уж, где и когда (быть может, не обошлось без помощи меломанов из НКВД), но Покрасс и Д’Акгиль услышали этот музыкальный призыв противника и не замедлили дать ответный «залп»:

Э-эх! Долго орала, что хочет УралаФинская шатия песенки,Эх, генералы, где там Уралы —Встретимся лучше в Хельсинки!В комнате дверка, за дверкою Эркко[10]:Ручки с фасоном упер в бока.Треснула дверка. Вылетел Эркко.Двинула Эррка Эр-Ка-КА.Белые финны, английские мины —Самого лучшего качества.Мины и финны, финны и мины —Все полетело начисто.Думали Беки, что правят навеки,Нынче ж лупить им некого.Так и Каяндер, он хоть Каяндер,А положение беково.Вот он хваленый район укрепленный:Все под линейку прилажено.Мы как сдавили — сразу скривилиВсю эту линию Мажино!

Неизвестно, последовал ли «ответ», но стоит признать, что наши финские оппоненты оказались неожиданно плодовиты на сочинение подобных музыкальных прокламаций. Были в репертуаре их артистических бригад и «Карельская Катюша», и главный хит нацистов «Лили Марлен» (естественно, в переводе) и много чего еще.

Впрочем, нам пора свериться с компасом и повернуть из «страны тысячи озер» строго на запад. Главный «музыкальный ринг» находится именно там.

Глава 3. «ЧУБЧИК» У НЕМЕЦКОГО МИКРОФОНА

«Эх, ты раздолье,

И счастье мое злое…

И нет мне покоя с гармошкой моей,

Каждый, кто хочет,

Вслух меня порочит,

Без передышки играй всем сильней!»

«Войной навек проведена черта…»

Оказавшиеся на «дальних берегах изгнанья», многочисленные рядовые и офицерские чины Белой гвардии были сформированы военачальниками в Русский общевойсковой союз — РОВС. Эта организация представляла собой реальную силу, которая внушала Сталину и его окружению серьезные опасения. Мужем певицы Надежды Плевицкой был один из лидеров организации генерал Николай Скоблин. При непосредственном участии завербованной ОГПУ звездной четы были один за другим ликвидированы руководители РОВС — генерал Кутепов (в 1930-м) и генерал Миллер (в 1937-м).