И как ей это удается? - Эллисон Пирсон

За неимением другого выхода я выбираю привычный: виню во всем Ричарда. (Его вина не очевидна, но кто-то же должен нести ответственность, иначе жизнь станет невыносимой.) Рич полирует коленями кухонный пол, мастеря для Бена северного оленя из картона и чего-то мягкого, подозрительно смахивающего на недостающую варежку. Я заявляю, что мы дошли до последней стадии социального остракизма.

— В обществе принято заранее отказываться от приглашений, которые не собираешься принимать!

На меня вдруг накатывает отчаянная тоска по невозможному: превратиться бы в женщину, которая отвечает на письма без задержек, на плотной кремовой бумаге с изысканным бордюром. Причем авторучкой, а не разлохмаченным на конце фломастером, выуженным из портфеля Эмили.

Рич пожимает плечами:

— Не бери в голову, Кейт. Эдак ты с ума сойдешь.

Возможно. Но неплохо было бы иметь выбор.

23.57

Ванная. Лучшее место на земле. Сложившись пополам, освобождаю ванну от резиновых утят, затонувшего корабля и магнитных букв — без своих гласных коллег, спущенных в унитаз, согласные образовали по-хорватски злобно шипящую абракадабру (скрцзчк!). Отдираю от края сморщенную, чуть влажную одежку Барби, припахивающую чем-то смутно знакомым — похоже, головастиками, после чего приподнимаю за угол резиновый коврик, и его присоски после некоторого сопротивления отлепляются, издав возмущенный чмок.

Затем обыскиваю шкафчик в поисках чего-нибудь расслабляющего для ванны — масла лаванды, морского огурца, бергамота, — но подобная роскошь у меня всегда в дефиците, так что приходится довольствоваться пузырьком с многообещающим названием «Жизненная сила». Наконец пускаю воду. Горячую. Настолько, что мое тело в первый момент принимает ее за холодную. Откидываюсь на спину и замираю, как сытый крокодил, высунув из пены один нос с раздувающимися ноздрями. Смотрю на женщину в быстро запотевающем стенном зеркале и думаю, что это ее время, которое она имеет право провести в одиночестве (общество потрепанного динозавра Барни, неуклюже булькнувшего в воду с края ванны, не в счет).

Ванна у нас древняя, вся в серо-синей стариковской венозной сетке. Мы ухлопали такую кучу денег на кухню, что на прочее мало что осталось, и наш дом страшнеет в восходящем порядке: чем ближе к крыше, тем ниже класс. Кухня от Теренса Конрана[8], гостиная от ИКЕА, ванная и вовсе из берлоги людоеда. Но если снять контактные линзы да оставить зажженной одну свечку, стены в отслаивающейся чешуе навевают мысли скорее о древнеримском храме, посвященном богине домашнего очага Весте, чем о новой сантехнике ценой тысяч в пять минимум.

Пенные пузырьки на ладонях лопаются, открывая островки слоистой ярко-розовой кожи вдоль костяшек. Та же гадость, что уже вспыхнула за левым ухом. Стрессовая экзема, если верить медсестре из «ЭМФ». «У вас нет возможности несколько снизить темп жизни, Кейт?» Гм, дайте подумать. Перенести трансплантацию мозга, выиграть в лотерею, перепрограммировать мужа в человека, который запомнит наконец, что разбросанное по всему дому барахло нужно убирать на место?

Сколько я еще выдержу в том же духе? Не представляю. Как затормозить и что-нибудь изменить? Тоже не представляю. Не могу вытряхнуть из головы сегодняшний эпизод со шриланкийкой. Как ее? Момо… дальше не помню. Не перегнула ли я палку? Девочка-то вроде бы милая. Хотела честного ответа. Стоило ответить честно? Стоило объяснить, что единственный путь чего-то добиться в «ЭМФ» — вести себя по-мужски? Но если ты ведешь себя по-мужски, тебя считают упрямой и несносной, а если ведешь себя по-женски — то непредсказуемой и несносной. Несносность — это все, что не относится к мужчинам. Ладно, сама разберется.

Если бы в ее возрасте я знала то, что знаю теперь, — решилась бы рожать? Закрываю глаза и пытаюсь представить себе мир без Эмили и Бена. Все равно что без музыки или молнии во время летней грозы.

Вновь погружаюсь в воду в попытке расслабиться, но мысли роятся в голове назойливыми мухами.

Провести беседу с Полой, изложив новую политику относительно стрижек детей, опозданий и т.д. Провести беседу с Родом Тэском, изложив новую политику относительно работы с клиентами, а именно: Я ИМ НЕ ГЕЙША ИЗ СКОРОЙ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ. Прибавка жалованья! Повторяй за мной: Я Больше Не Стану Работать Сверхурочно Задарма! Прицениться к ковровой дорожке на лестницу. Купить елку и модные гирлянды (где продают — у «Джона Льюиса» или в ИКЕА?). Подарок для Ричарда («Как стать идеальной домохозяйкой»?), для свекра со свекровью (головка сыра или семена альпийских растений из рекламы «Таймс»? Черт, куда я сунула вырезку?). Чем набить рождественские чулки для Э. и Б.? Фруктовый мармелад для дяди Альфа. Леденцы от укачивания? Попросить Полу забрать одежду из химчистки. Интересно, во что обойдется нанять прислугу, чтобы самой побегать по магазинам? Паховые мышцы кача-а-а-ать. Купить готовую глазурь для праздничного торта, на домашнюю нет времени. Марки для открыток — 30 шт. Отучить Бена от соски!! Не забыть Ру!! Позвонить в долбаный «Квик Той», пригрозить судом. Памперсы, бутылочки, кассету со «Спящей красавицей». Гинеколог!!! Парикмахерская. Хомяк?

3

Рождественские каникулы

Я могу собраться сама и собрать детей за полчаса; могу жонглировать валютами девяти стран мира в пяти разных часовых поясах; я могу оперативно достичь оргазма; могу приготовить на скорую руку и проглотить ужин без отрыва от телефонных переговоров с Западным побережьем; могу прочесть Бену сказку, одним глазом следя за телетекстом на экране. Но могу ли я найти такси, чтобы добраться до аэропорта, — вот вопрос.

Частью ныне действующей программы «ЭМФ» по снижению расходов стало лишение меня машины для поездок в Хитроу. Предложено заказывать самой. Я и заказала, еще вчера вечером, чтобы утром обнаружить отсутствие такси. В ответ на мой возмущенный звонок парень на другом конце провода заявил, что очень сожалеет, однако раньше чем через полчаса свободной машины у них не будет.

— Час пик, дорогая.

Сама знаю, что час пик, потому и сделала заказ за полсуток!

Парень пообещал попробовать найти что-нибудь за двадцать минут. С жаром отказавшись от унизительного предложения, я швырнула трубку. О чем тут же и пожалела, поскольку другие фирмы либо вовсе ничего не могли предложить, либо называли убийственные сроки ожидания.

Истерика уже на подступах, когда я замечаю бронзового цвета, изрядно затоптанную карточку, выглядывающую из-под коврика у двери. «Пегас — ваш крылатый извозчик». Впервые слышу о такой фирме. Набираю номер, и мужской голос обещает прибыть сию минуту. Радость моя ощутима, но недолговечна. Хэкни есть Хэкни — у крыльца тормозит и паркуется под углом в сорок пять градусов… Пегас — мой надравшийся извозчик. Салон обшарпанного «ниссан-санни» в облаке никотина и гашиша. Забираюсь внутрь. Процесс дыхания физически невозможен. Делаю попытку опустить стекло, чтобы ехать, по-собачьи высунув в окно голову.

— Сломано, — услужливо сообщает таксист. Деловито и без намека на раскаяние.

— А ремень безопасности?

— Сломан.

— А вы отдаете отчет, что это противозаконно? Пегас шлет мне в зеркало жалостливый взгляд, призывающий спуститься с небес на землю.

Утренняя свистопляска с такси вылилась в глупейший скандал с Ричардом. Я спрятала чек с рождественской премией Полы в школьную коробку для ланча Эмили, а Ричард случайно нашел и возмутился:

— Не понимаю, почему нянькин рождественский подарок стоит дороже всех остальных, вместе взятых?

Я честно пыталась объяснить:

— Потому что Пола должна быть нами довольна, иначе уйдет.

— Неужели это такая проблема, Кейт?

— Откровенно говоря, да. Гораздо большая, чем если бы ушел ты.

— Понятно.

Ну какого черта я такое ляпнула? А все усталость, черт бы ее побрал, если б не эта проклятая вечная усталость, разве сказала бы я то, чего говорить нельзя, пусть мысль и справедлива?

Рич после стычки уселся за кухонным столом, сделав вид, что обнаружил нечто захватывающее в «Архитектурном дайджесте», а выглядел при этом копией Тревора Говарда в финальной сцене «Короткого знакомства»: сама учтивость, с дрожащим подбородком и влажными глазами.

Даже не посмотрел на меня, когда я прощалась. А потом Бен поднялся в своем стульчике и завел песнь шотландских горцев, что в его исполнении означает «надо пообниматься с мамулей». Нет уж. Извини, дорогой, но только не в моем костюме из химчистки. После завтрака Бен был оранжевый как солнышко: с ног до головы в абрикосовом джеме.

Такси трогается, тормозит, снова трогается, опять тормозит, и так всю Юстон-роуд. Если это главная артерия Лондона, значит, Лондону требуется венозный обходной путь. Жители столицы злобствуют, запертые в своих авто.