Чудеса всё же возможны… - Татьяна Герцик

Но он всё равно догадался и со значением посмотрел ей в лицо.

– Что, пронимает?

Она сделала вид, что не понимает, в чем дело.

– О чем ты?

– Не притворяйся, радость моя. Мы с тобой никогда не притворялись друг перед другом. Даже когда у тебя были месячные и болел живот, ты этого не скрывала. Не говорила, конечно, но я и так всё понимал. Так чего же притворяться теперь?

Настя сказала себе, что она медик и не ей краснеть из-за такой ерунды, но всё равно покраснела. Он провел костяшками пальцев по ее пылающей щеке и ностальгически вздохнул.

– Как мне хорошо с тобой рядом! Если честно, когда ты прощалась со мной на выпускном, я не уразумел, чем это мне грозит. Ну подумаешь, не будем сидеть рядом – какая ерунда. А оказалось – не ерунда. У меня будто часть души отрезали. Я понял, что чувствуют разлученные близнецы.

И склонился к ней еще ниже. У нее мелькнула болезненно-паническая мысль: неужели он собирается ее поцеловать? И потрясенно – а ведь для нее это будет впервые!

Но он не собирался ее целовать. Покосился на дверь и опасливо, как неуверенный в себе подросток, прошептал:

– У тебя мама крепко спит?

Что-то в его голосе звучало неприятное, казалось, он собирается сказать ей какую-то гадость, но не знает, как к этому подойти. Внезапно она всё поняла и опечаленно опустила голову. Ну и ну! Неужели она права? И сердито отрезала:

– Очень чутко!

Владимир оценивающе посмотрел на тонюсенькие двери и с сожалением произнес:

– Жаль. – И поднялся, прощаясь.

У дверей повернулся, взял ее за руку и предложил:

– Давай встретимся завтра в той же кафешке? В два часа? Поговорим без свидетелей.

От горячей руки Влада волнами расходились огненные иголочки, мешая думать. Настя с сомнением посмотрела на него. Что-то ей говорило, что идти не надо, что кончится всё это болью и неприятностями. Для чего он решил возобновить их полудетскую дружбу? Жалости ей не нужно, из дружбы они выросли, а любовь между ними совершенно невозможна.

Но огненные иглы стали еще горячей, пронзая и сердце, и голову, и она, вместо того, чтобы отказаться, снова молча кивнула головой. Крепко сжав ей руку на прощанье, обрадованный Влад быстро сбежал вниз по ступенькам.

Глава третья

Утром она с непривычным рвением рассматривала свое печальное лицо. Изобразила широкую голливудскую улыбку, потом нахмурилась. И то и другое было одинаково противным. Безобразный клоун, корчивший гримасы с холодной серебристой поверхности, не мог понравиться ни одному нормальному человеку.

Хмуро напомнив себе, что неча на зеркало пенять, коли рожа крива, раскрыла дверцу шкафа. Вытащила джинсы, тонкий свитерок и, неслышно вздыхая, надела, собираясь на встречу с Владом.

Почувствовав, как от напряжения вновь начала болезненно биться жилка на виске, с горечью подумала: для чего она организует себе такие стрессы? Может, позвонить и сказать, что передумала? Она кинулась к телефону и набрала его номер. Прождала почти три минуты, но трубку так никто и не поднял. Можно было, конечно, позвонить по сотовому, но его номера она не знала. Вздохнув, покорилась неизбежному.

Вышла заранее и больше часа шаталась по окрестным улицам, слушая шорох упавшей листвы под ногами. Размеренное движение должно бы успокоить, но с приближением назначенного времени сердце билось всё сильнее, и противной мелкой дрожью начали подрагивать пальцы. Вот часы на перекрестке показали без десяти два и она, задержав дыхание, как перед прыжком в ледяную воду, зашла в кафе.

В небольшом зале было тихо и пустынно. Она села за столик у окна с видом на дорогу и задумалась. Зачем она здесь? Что у нее за идиотская манера травить собственное сердце?

Развязная официантка, явно запомнившая ее со вчерашнего дня, небрежно сунула в руки меню. Но Настя твердо отказалась:

– Я подожду. У меня еще знакомый не подошел.

Девица с откровенным пренебрежением посмотрела на нее, хмыкнула, но отошла. На ее лбу откровенно читалось недоверие: и какой дурак назначает встречи таким кикиморам? Настя с досадой поморщилась. Ну да не привыкать, как говорится.

Но вот по спине прошел легкий холодок, и она поняла, что подъехал Влад. Он появился в дверях ровно в назначенное время и легкой походкой прошел к столику. У нее мучительно сжалось сердце. Как же он красив! Если бы… Но она решительно оборвала запретную мысль. Хватит с нее этих если бы да кабы. И так в свое время не спала ночи напролет, думая, как сложилась бы ее жизнь с Владом, будь она красивой, умной, обаятельной.

На этот раз он был в темно-серых джинсах и плотном джемпере. Она скосила глаза на свой непритязательный наряд. Всё тоже, правда, в женском варианте. Как же они похожи даже в таких пустяках!

Подойдя к ней, Владимир, наклонившись, по-свойски чмокнул в щеку. Сел напротив и обласкал нежным взглядом. Наблюдавшая эту картину официантка с круглыми от изумления глазами подлетела к ним с глянцевым меню в руках. Видимо, в голове у нее мелькнула дурная мысль: если мужик так изголодался по женскому телу, что кидается на жутких дурнушек, то уж она-то ему покажется манной небесной.

Украсившись масляной улыбочкой, слишком низко наклонилась к нему, усердно демонстрируя высокую грудь. Развеселившись, Настя наблюдала за развитием сюжета, как из зрительного зала. К вящему огорчению девицы, Влад и не заметил ее потуг. Может, подобные особы ему надоели, а может, он вообще не обращал внимания на обслуживающий персонал, но он, улыбнувшись визави, быстро сделал заказ и отдал меню официантке. Но та продолжала молча торчать рядом с ними, мешая говорить, и он в раздражении поднял к ней голову.

Недобро спросил:

– Вы что, боитесь, что мы без оплаты удерем? Вам аванс дать?

Опомнившаяся официантка ушла, а Влад повернулся к Насте.

– Ну, как дела?

Недоуменно пожав плечами, она вопросительно посмотрела на него.

– Нормально. А что могло случиться за одну ночь?

Он улыбнулся. Ей почему-то показалось, что смущенно.

– Да вот думал, может, скажешь, что соскучилась?

Настя не соскучилась, она стосковалась, и не за последнюю ночь, а за прошедшие десять лет. Но ему об этом, естественно, сообщать вовсе не собиралась, не настолько же она глупа. Желая прекратить конфузящие вопросы, с откровенной провокацией повторила то же, что уже говорила ему накануне:

– С чего это вдруг? Ты же не соскучился?

Он протянул руку, накрыл ее ладонь и горячо признался, широко улыбаясь:

– А вот и нет, соскучился!

Ей показалась излишним напор, с которым он это произнес. Что это? Защитная реакция, за которой он пытается спрятать свои истинные чувства или просто рисовка – мол, получи то, о чем мечтала?