Барышня-воровка (сборник) - Светлана Алешина

— В последний раз спрашиваю! Почему жену бухать с собой не взял? Оч-чень подозрительно!

Часы показывали девять.

Соня принесла чай. Цереберов принял чашку, широко улыбнулся и сказал Светлинскому:

— Чай лучше бы пил, а не водку! А если водку пьешь, почему жену бухать с собой не берешь? Оч-чень подозрительно!

На часах натикало пять минут десятого.

— Зря вы в это дело ввязались, девушка, — хмыкнул майор, поворачиваясь к Соне. — Преступник — он, и это очевидно!

— Но доказать это невозможно.

— А-а-а… — отмахнулся Цереберов. — Все можно доказать, было бы желание. А оно у меня есть, и очень сильное. Я за добычу держусь мертвой хваткой!

«Как Цербер!» — с ужасом подумала Соня.

— Вот скажите, — он снова перевел взор на Светлинского. — Скажите мне, пожалуйста. Вы действительно рассчитываете на то, что эта девушка поможет вам отмазаться от тюремной решетки, или желаете поступить с ней так же, как со своей женой?

— Что? На что вы намекаете!

— Я намекаю на то, что, возможно, вы — маньяк!

— Ну уж позвольте!

— Заманиваете несчастных женщин к себе в сети, а потом… Чик — и готово! А что, по теории вероятности такое вполне может быть! А мне так хочется звездочку подполковника получить…

— У нас сугубо деловые отношения, — надула губки Соня.

— Никакой любви! — усмехнулся Цереберов. — Сделал дело — гуляй смело! Так у вас? А что? По-моему, очень даже удобно… Тем более в наш век…

Софья покраснела, потом побагровела от ярости. Спутники Цереберова угрюмо рассматривали что-то в своих чашках.

— И тут ведь дело не только в теории вероятностей! — увлеченно продолжал майор. — Стоит мне только глянуть на ваше, девушка, декольте, как мне тут же в соответствии со всеми правилами дедукции приходит в голову одна замечательная мысль. Сейчас я поясню. Когда между людьми деловые отношения, будет ли девушка с утра пораньше надевать декольте, когда к ней приходит клиент?

Сыщица прикусила губу от досады.

— Бухать-то он с собой вас хоть берет? А то оч-чень подозрительно получается!

Десять минут десятого.

— И еще один момент! — поднял палец Цереберов. — Если бы у вас были обычные отношения, как это бывает между мужчиной и женщиной, вы, конечно, имеете право наряжаться. Но вот с утра пораньше, по идее, вы должны иметь очень уставший и потрепанный вид. А тут… тут, знаете ли, попахивает грубыми извращениями! Быть может, вы — маньяки-сообщники!

— Я не позволю так оскорбительно… — начала было Соня, но голос ее предательски задрожал.

— Какие эмоции! Какие бурные эмоции! — радостно воскликнул Цереберов и захлопал в ладоши. — А вы, я слышал, бывшая актриса и привыкли к грому аплодисментов. Аплодисменты будут! Обещаю вам!

Он с садистской улыбкой наблюдал за дрожащей от гнева и обиды Софьей Невзоровой. Человек в спортивной куртке выудил что-то из чая и стал внимательно рассматривать.

— Вы… Вы… — задыхаясь, пыталась выразить свое негодование Соня, но у нее не получалось.

Цереберов допил чай и поставил чашку на стол.

— Хватит в чае ковыряться! — гаркнул он на своих «сообщников». — Сегодня мы тут все равно ничего больше не выловим! Но за этой парой стоит проследить!

Майор обратился к Соне:

— Вы нас проводите?

— Да у меня муж — сотрудник милиции! Олег Рыбак! — в отчаянии выкрикнула Соня и сама удивилась тому, что сказала.

Цереберов только усмехнулся.

— Поставь чашку на место! — цыкнул он на молодого человека в форме сержанта. — Пойдем!

Вся троица потянулась к выходу. Соня все-таки отправилась их проводить.

— Не забывайте о нас! — сказал Цереберов уже в дверях. — Кстати, девушка, бухать-то он с собой вас берет? А то оч-чень подозрительно!

Он вытянул перед собой руку и глянул на часы.

— Пятнадцать минут десятого, — покачал головой майор. — Что-то я припозднился… Давайте скорее отсюда! Дел полным-полно!

Дверь за непрошеными гостями затворилась. Соня вернулась к Светлинскому.

— Ну как вам Цереберов? — усмехнулся Владимир.

— Мразь! — только и нашлась Софья.

— Угу. Чрезвычайно въедливый тип!

— Это еще мягко сказано!

— Вы сегодня намерены продолжать расследование?

— Еще как намерена! Я уж постараюсь поставить этого хомяка на место! Обломается ему его звездочка!

Владимир слабо улыбнулся.

— Послушайте, эта Надежда Любовьевна Верящая… По-вашему, какой наилучший способ можно выбрать, чтобы подступиться к ней? На какие кнопки ее психики можно нажать, чтобы она начала выдавать информацию, способную навести меня на размышления?

— Даже не знаю. Надя — человек бывалый… Ее мало чем проймешь… — почему-то Владимир при этих словах чрезвычайно смутился.

— Это как понять — бывалый?

— Неважно, я просто не то слово подобрал… Знаю! Знаю!

Соня вскинула брови.

— Суеверная она до ужаса! А точнее, верующая! В церковь постоянно ходит грехи отмаливать. Больше всего на свете боится угодить после смерти в ад.

— Это какие ж у нее грехи? — удивилась Соня. — Чтобы вот так сразу — раз — и в ад!

Светлинский отчего-то снова смутился.

— Да так… Мелкие всякие там прегрешения…

— Э-э-э… Вы что-то темните! Ну-ка, выкладывайте начистоту. За мелкие прегрешения сразу в ад не отправляют!

— Это как сказать… А если они имеют свойство накапливаться? Там ведь ангелы вроде как на весах все взвешивают.

— Не темните! Какой смертный грех у нее за душой?

— Понимаете, красивая она очень. Влюбляются мужики в нее, а она надежду им дает. Имя у нее такое. Надежда! Не может она страдающему по ней сердцу отказать! А полюбить никого тоже не может. Меня вот только полюбила…

— Стоп-стоп-стоп! А мужики эти, которым она надежды направо и налево раздает, они как, состоятельные люди?

— Видите ли, Надя привыкла вращаться в кругах бизнесменов и политиков. А сама она бизнес иметь не хотела бы. И в политику ни за что на свете не полезла бы…

— Еще бы! — хмыкнула Соня. — Зачем собственный бизнес, когда кругом полно потенциальных богатых любовников?

— Вы все не так понимаете…

— Скажите честно, она дорогая проститутка?

— Что вы, что вы!

— Значит, очень дорогая и чрезвычайно привередливая.

— Надежда просто не любит человека сразу лишать надежды. Ведь речь идет не только и не столько о похотливом животном чувстве, сколько о духовной, высшей любви.

— Тем хуже. Торгует любовью. А прелюбодейство — один из смертных грехов. Вот она и бегает постоянно в церковь, кается. На этом можно неплохо сыграть.

— Конечно, но только…

— Что еще?

— Пожалуйста, не называйте ей мое имя. А то у меня есть подозрение, что Надежда до сих пор меня любит, а мне не хотелось бы оказаться неблагодарной свиньей…

— У вас подозрение или надежда?

— Не понял?

— У вас подозрение или вы все еще тешите себя надеждами на искреннюю любовь со стороны Верящей?

— Вы поступаете нечестно!

— Просто мне кажется, эта дама на самом деле никого не убивала, а тем более ради вас. Вы можете смело отбросить это предположение.

— Но она могла сделать это и ради корысти…

— Вы думаете — как вам ни обидно это будет слышать, — у нее не было кавалеров побогаче и повлиятельнее вас?

— Да, но я еще и красивый!

— Думаю, для таких, как она, красота ничего не значит. По крайней мере, судя по вашим словам, ее у Верящей в избытке.

— Все равно стоит проверить, — упрямо гнул свою линию Светлинский.

— Ладно. Разберемся. Предоставьте это мне. А я бы вам сейчас посоветовала больше думать не о прекрасной Надежде.

— А о ком же?

— О Цереберове!!!

Дома Соня тщательно продумала план действий и сама поразилась своей изобретательности. Она позвонила одной из своих бывших коллег по театру, Татьяне, и попросила подругу о помощи. Требовался очень экзотический театральный костюм. Договорились, что Соня зайдет в театр после обеда.

Софья Невзорова мечтала оказаться в уютной гримерной, где на нее разом навалится куча будоражащих душу воспоминаний. Однако пришлось довольствоваться захламленным подвалом.

Таня подвела подругу к большому картонному ящику, откуда тотчас выбежала большая жирная крыса. Соня угрюмо уставилась на дырку, проделанную крысой в одном из углов коробки.

— Вот здесь у нас лежит последний оставшийся в относительной сохранности костюм небесного ангела, — представила реквизит Таня. — Светочка Зараева играла в нем, когда у нас ставили «Божественную комедию» Данте.

— Он, наверное, очень пыльный, — заметила Соня.

— Есть немного. Но ведь ты можешь и постирать!

Татьяна принялась вынимать по частям на свет божий (или в полумрак подвальный, что гораздо точнее) содержимое коробки. Заклубилась пыль. Софья принялась отчаянно чихать. К ней присоединилась Таня.