Другая истории России - Коллектив авторов

6. ПАТРИАРШЕСТВО НА РУСИ

Благодаря стараниям Годунова на Руси появился свой патриарх: в 1589 им стал Московский Митрополит Иов. В Уложенной грамоте 1589 года официально декларировалась концепция Москвы как Третьего Рима (вторым Римом считался Константинополь). Это было величайшим событием в истории России: учреждение патриаршества позволило добиться независимости русской православной церкви от Константинопольского патриарха, способствовало росту международного авторитета страны и наделяло Московское царство статусом «правопреемницы Византии».

7. ВЕЛИКИЙ ГОЛОД

В 1601 году в Россию пришел Великий Голод, который продлился до 1603 года. Это стало настоящим роком Годунова и всей его династии. Несмотря на все попытки царя помочь своему народу – запреты повышать цены на хлеб, строительство амбаров для голодающих – люди вспомнили об антихристе. По Москве поползли слухи о преступлениях Бориса: дескать, и Иван Грозного он отравил, и царевича Дмитрия убил, и к смерти Федора Иоанновича руку приложил. Развиться слухам о пришествии антихриста в нечто массовое и боевое помешали внезапная кончина Годунова и пришествие на Русь «чудом спасенного» царевича Дмитрия.

7 «царских» недель Фёдора Годунова

Федор Борисович Годунов – один из самых просвещенных русских царей. Его правление, по убеждению многих историков, могло превратить Россию в передовую, процветающую страну. Его гибель повергла ее в Смуту. Федор II правил всего 7 недель, меньше, чем любой другой из российских самодержцев, и был убит 20 июня в 16-летнем возрасте.

1. Первая неделя. Смерть отца, присяга

Весна. 23 апреля 1605 года Борис Годунов находился в прекрасном расположении духа. Чувствовал себя отлично, ел с аппетитом, был весел. После обеда он решил подняться на любимую башню, чтобы взглядом окинуть свои владения: Кремль, дома в Белом и Китай-городе, реку, предместья вдалеке. Наверху ему вдруг стало плохо. Он тяжело и долго спускался и, добравшись до низу, велел вызвать лекаря. Но тот не поспел: у царя хлынула носом и ушами кровь, он потерял сознание и вскоре умер. Бояре, церковные иерархи, а за ними и простой люд присягнули «царице Марии и детям ее, Царю Феодору и Ксении, обязываясь страшными клятвами не изменять им, не умышлять на их жизнь и не хотеть на Государство Московское ни бывшего Великого Князя Тверского, слепца Симеона, ни злодея, именующего себя Димитрием; не избегать Царской службы и не бояться в ней ни трудов, ни смерти». А Петр Басманов отправился приводить к присяге войско, защищавшее страну от поляков и эмигрантов Лжедмитрия.

2. Вторая неделя. Начало славных дел

Федор Борисович был одним из самых подготовленных к государственным делам царей. С пяти-шестилетнего возраста отец знакомил его с обязанностями монарха, с девяти лет у Федора была собственная печать, с десяти он вел деловую переписку, принимал послов, участвовал в заседаниях Боярской Думы. Поэтому по смерти отца ему не пришлось тратить много времени на то, чтобы принять все дела.

Федор Годунов перевел под государственный контроль строительство каменных домов, а также добычу и заготовку камня и производство кирпича в Московии, учредив Каменный приказ. Эта решение было важным для регулярно выгоравшей деревянной страны.

Привыкший к благотворительности во время большого голода 1601–1603 годов, знающий силу ее воздействия на людей, Федор теперь раздавал большие суммы «на помин души» отца. Так он надеялся расположить к себе народ.

3. Третья неделя. Измена войска

А расположение народа было ему необходимо. Хотя бояре всячески выражали свою преданность новому царю, атмосфера в Кремле стояла напряженная. И 8 мая, в начале третьей недели правления, до Федора донесся стремительный слух о том, что накануне Петр Басманов предал его и перешел со значительной частью войска на сторону самозванца. Сколько ни был Басманов смел и верен отцу Федора, а все же не смог устоять против уговоров князей Голицыных, которые приходились ему близкими родственниками, и против тщеславия: ведь Федор назначил не его главным воеводой в войне с поляками, а Андрея Телятевского, который по законам местничества не мог стоять выше Басманова. С предательством войска положение Федора существенно осложнилось: теперь сила была на стороне самозванца, и уповать можно было только на верность бояр и благоразумие москвичей.

4. Четвертая неделя. Приближение врага

Тяжелая, ужасная весна. Федор не был арестован, его еще считали царем, бояре по-прежнему почтительно вели себя по отношению к нему, но фактически он оказался плененным в Москве. Позже, в 1613 году, в Амстердаме будет издана карта, составленная Федором Годуновым. Для истории она ценна тем, что это первая карта России, составленная русским картографом. Для самого Федора, возможно, она превратилась в нечто вроде часов с обратным отсчетом: вот войска перешли на сторону самозванца под Кромами, вот он уже занял Орел, заручился поддержкой дворян в Туле и двинулся на Москву. Опережая его, свергнуть царя спешит преступившее клятву войско во главе с Голицыным.

5. Пятая неделя. Измены

Когда расстановка сил определилась окончательно, бояре один за другим бросились клясться в верности чудом спасшемуся царевичу Дмитрию, будто прозрели. Поначалу глава политической полиции, троюродный дядя царя Семен Годунов еще боролся с внутренними врагами: так по его приказу был отравлен боярин Федор Мстиславский, пресечена не одна попытка прочитать москвичам обращение Лжедмитрия и тем поднять их на мятеж. Но к июню и его власти (а он, по сути, стал самым влиятельным лицом в государстве) стало недостаточно. Одним из последних предал Годуновых тот самый Андрей Телятевский, из-за которого Басманов перешел на сторону врага.

6. Шестая неделя. Арест

Как результат – проникновение в Москву Никиты Плещеева и Гаврилы Пушкина с прелестными грамотами Лжедмитрия. Они шли, сопровождаемые народом, от Красного села через весь город к Красной площади, где в присутствии уже нескольких тысяч человек зачитали послание Гришки Отрепьева. Поднялось восстание. Народ ворвался в царские палаты, «арестовал» Федора, его мать Марию и сестру Ксению и посадил под арест «на собственном дворе Бориса». Арестованы были другие Годуновы и их ближайшие родственники, Сабуровы и Вельяминовы. Уже охватившая всю страну, Смута пришла и в столицу. Целуя крест на Лобном месте, Богдан Бельский, которого Федор двумя месяцами ранее освободил из тюрьмы, клялся, что до того дня собственноручно укрывал от врагов и воспитывал Дмитрия.

7. Седьмая неделя. Убийство Федора Борисовича

Около десяти дней просидели под арестом Годуновы – в центре охваченной безумством Москвы. В это время москвичи послали делегацию во главе с Телятевским и Иваном Воротынским в Серпухов, где расположился Лжедмитрий. Народ просил царя простить их за отступничество, за то, что повиновались Годуновым. Лжедмитрий ответил, что только тогда займет трон, когда будут убиты Федор с матерью.

20 июня просьба самозванца была выполнена. На двор Бориса Годунова явились князья Голицын и Мосальский с дьяками Молчановым и Шерефединовым, подьячим Богдановым и отрядом стрельцов. В палатах произошла драка: Федор был сильным юношей и не желал давать в обиду мать и сестру: только навалившись вчетвером, взрослые мужчины справились с ним. Он был задушен, была задушена Мария Годунова. Ксению оставили в живых – для того, чтобы Лжедмитрий сделал ее своей наложницей.

Было объявлено, что царь Федор и его мать отравились, их тела выставили на всеобщее обозрение. «Но на самом деле они были насильственно умерщвлены, и следы от веревки, которой они были задушены, я видел собственными глазами вместе со многими тысячами людей», – свидетельствовал врач из Швеции Петр Петрей.

7 проклятий царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного

29 октября 1582 года у Ивана Грозного родился сын Дмитрий, которому выпала доля стать последним отпрыском (по мужской линии) царской династии Рюриковичей. Согласно принятой историографии, Дмитрий прожил восемь лет, но его имя еще 22 года нависало проклятием над Российским государством. Вспоминаем 7 роковых последствий гибели царевича.

1. Набат в Угличе

У русских людей часто возникает ощущение, что Родина находится под каким-то заклятием. «Все у нас не так – никак у нормальных людей». На рубеже XVI–XVII веков на Руси были уверены, что знают корень всех бед – всему виной было проклятие невинно убиенного царевича Дмитрия.

Для царевича Дмитрия, младшего сына Ивана Грозного (от последнего брака с Марией Нагой, который, кстати, так и не был признан церковью) все закончилось 25 мая 1591 года, в городе Угличе, где он в статусе удельного князя Угличского, находился в почетной ссылке. В полдень Дмитрий Иоаннович метал ножи с другими детьми, входившими в его свиту. В материалах следствия по факту смерти Дмитрия есть свидетельство одного отрока, игравшего вместе с царевичем: «…играл-де царевич в тычку ножиком с ними на заднем дворе, и пришла на него болезнь – падучей недуг – и набросился на нож». Фактически эти показания стали главным аргументом для следователей, чтобы квалифицировать смерть Дмитрия Иоанновича как несчастный случай. Однако жителей Углича доводы следствия вряд ли бы убедили. Русские люди всегда больше доверяли знамениям, нежели логическим заключениям «человеков». А знамение было… И еще какое! Почти сразу же после того, как сердце младшего сына Ивана Грозного остановилось, над Угличем разнесся набат. Звонил колокол местного Спасского собора. И все бы ничего, только звонил колокол сам по себе – без звонаря. Об этом гласит легенда, которую угличане на протяжении нескольких поколений считали былью и роковым знаком. Когда жители узнали о смерти наследника, начался бунт. Угличане разгромили Приказную избу, убили государева дьяка с семьей и нескольких других подозреваемых. Борис Годунов, который фактически управлял государством при номинальном царе Федоре Иоанновиче, спешно отправил в Углич стрельцов на подавление мятежа. Досталось не только мятежникам, но и колоколу: его сорвали с колокольни, вырвали «язык», отрубили «ухо» и публично на главной площади наказали 12 ударами плетей. А затем его вместе с другими бунтарями отправили в ссылку, в Тобольск. Тогдашний тобольский воевода князь Лобанов-Ростовский велел запереть корноухий колокол в приказной избе, сделав на нем надпись «первоссыльный неодушевленный с Углича». Однако расправа над колоколом не избавила власти от проклятия – все только начиналось.