Тебя люблю я до поворота - Леонард Терновский

Отдышавшись, он огляделся вокруг. Поблизости было лишь два-три человека. Никто из них, по счастью, не обратил внимания на его купанье. — А где же Марина? — подумал Алексей. И тут на дороге, проходившей вверху над пляжем, показалась ее голубая косынка. — Сейчас она дойдет до «Ихтиандра», и Коля ей скажет, что я спустился к морю. Пойду-ка ей навстречу вдоль берега.

…Марина тоже заметила Алексея, сидевшего неподалеку от замыкавшей бухту скалы. Не заходя в «Ихтиандр», она сошла с дороги и стала напрямик спускаться по склону каменистой тропинкой. — Куда подевался Леша? — удивилась она, добравшись до берега. — Буду ждать его здесь.

Вчерашнее намерение еще раз объясниться с Алешей поколебалось в ней. — Зачем давать ему опять какую-то надежду? Это просто жестоко. Сначала мне надо разобраться в самой себе.

— Позагораю в последний раз перед возвращением в Москву, — подумала Марина. Она сняла кофточку и шорты, укрыла косынкой голову, чтобы ее не напекло солнце, и прилегла в купальнике на гальку. Время от времени она поглядывала в сторону «Ихтиандра».

Когда вдали показался Алексей, Марина почувствовала, что не готова к разговору с ним. Ей захотелось убежать от встречи, спрятаться. Поднявшись с пляжа, она отошла к дальнему краю бухточки и укрылась в тени. — Шторм, кажется, стихает, — подумала Марина. — Но все равно нечего и думать забраться на скалу. Волны легко смоют меня в море.

Марина видела, как Алеша, проходя вдоль берега, остановился возле ее лежавшей на песке одежды. Потом, оглядевшись, двинулся в ее сторону.

— Сейчас он увидит меня, — испугалась Марина. И стала осторожно отступать вдоль скалы по узкому карнизу.

— Куда подевалась Марина? — недоумевал Алексей. — Вот ее одежда. Но на пляже ее не видать. Купаться в шторм она, конечно, не станет. Должно быть, просто спряталась от солнца где-то в тени.

Но и позади скалы Марины не оказалось. Неужели эта безрассудная девчонка решила опять забраться на свой камень? Надо остановить ее и хорошенько отругать за легкомыслие.

Алексей стал продвигаться по тропе вдоль основания скалы. Шторм, кажется, действительно утихал, волны стали ниже, лишь немногие из них заплескивали на карниз. Сейчас, за изгибом скалы, он увидит Марину, теперь ей от него уже никуда не деться. Вынув сигарету, Алеша хотел закурить. И тут словно что-то чуть слышно толкнуло его в грудь. Незажженная сигарета полетела в воду. Нет, он не уловил ни крика, ни призыва на помощь. — Спокойно. Разве что-то случилось? Не надо паники! — уговаривал он сам себя. Но уже бежал вперед по карнизу. За изгибом скалы Марины не было. — Видно она все-таки полезла на верхушку камня, — подумал Алеша. — А это что? — На тропке у его ног откатная волна полоскала голубую Маринину косынку.

— Ее смыло, — с ужасом понял Алексей, всматриваясь в волны. Неясная тень промелькнула в воде у самой скалы. И безо всяких раздумий Алеша кинулся в море. Он нырнул с открытыми глазами, но ничего не увидел сквозь муть. Зато почти сразу нащупал руку Марины. Рука была какой-то безвольной. — Держись, любимая! — твердил он, стараясь удерживать над водой Маринину голову. — Потерпи немножко. Сейчас, совсем скоро, мы выберемся на берег.

Алеша не помнил, как оказался на берегу. Последняя волна лениво плеснулась о его ноги. Марина была без сознания. Подняв на руки, Алексей отнес ее на сухое, недоступное для волн место. И положил на песок.

Какие-то люди уже бежали к ним по берегу.

— Так. Голову нужно положить низко и повернуть на бок, чтобы вода вытекла из легких. Следить, чтобы не запал язык. И поскорей начинать искусственное дыхание. Лучшим способом сейчас считается «рот в нос». Не переставая ритмически вдувать воздух в грудь Марины, Алексей продолжил беглый осмотр: — Зрачки… широкие. Пульс… нитевидный, но все-таки есть.

— Скорей пошлите за помощью в наш медпункт, — обратился он к толпившимся вокруг.

— Туда уже побежали, — ответил кто-то.

Марина, очень бледная, все так же лежала без движения. — Что еще нужно делать? Пульс почти не прощупывается. Значит, надо начинать непрямой массаж сердца.

— Дай-ка я тебя сменю, — услышал Алеша голос Инны Сергеевны. — Как, это Марина? Да что же случилось с ней?

Раскрыв скоропомощную укладку, Инна Сергевна уже вынимала респиратор и пристегивала маску на лицо Марины. Алексей достал ампулы и шприцы.

Прибежали Коля и Вадим: — Нам только что сказали. Как неожиданно!

— Не надо, чтобы хоть что-то стесняло ей дыхание, — сказал Николай. Вынув из укладки ножницы, он уверенным движением разрезал посредине верх Марининого купальника. — А груди у нее совсем не загорели, так и остались белыми, — невольно отметил Алексей.

— Сбегай в медчасть, позвони в район и вызови скорую, — сказала Николаю Инна Сергеевна. — А на обратном пути захвати еще одну скоропомощную укладку с респиратором.

Народу на берегу все прибывало. Лена, стоя у скалы, с ужасом смотрела на хлопотавших возле Марины медиков.

Вернулся Николай: — Скорая уже выехала. У них там будут носилки. Но можно уже сейчас поднимать Марину к дороге.

— Тогда нужен твердый щит.

Прошло, должно быть, около часа. Марина не приходила в сознание. Автомат ритмично подавал воздух, и грудь Марины поднималась и опускалась. Казалось, она дышит.

Откуда-то появились носилки. Не переставая делать искусственное дыхание и массаж сердца, Марину стали осторожно поднимать по крутой тропке. Наверху на дороге уже стояли какие-то машины.

— Вы загораживаете мне носилки. Раздвиньтесь немного, — Алексей узнал голос Николая. Стоя наверху, он, как занятную сценку, снимал их процессию своей кинокамерой «Admira». Обычно неслышная Инна Сергевна вдруг взорвалась:

— Это тебе не спектакль! Сейчас же прекрати! — возмущенно крикнула она. — А то я разобью твою поганую камеру! — Николай недовольно отошел в сторону.

На дороге стояли скорая и милицейский газик. В очередной раз Инна Сергеевна приложила фонендоскоп к Марининой груди:

— Сердечные тоны совсем глухие. Но прослушиваются.

— Кажется, она немного порозовела, — сказал Леша.

— Да. И даже один зрачок у нее сузился, но почему только один?

— Анизокория. Мозговая симптоматика, — важно перевел на медицинский Николай.

— А эта гематома на виске? — продолжала размышлять Инна Сергеевна. — Неужто Марину еще ударило головой о скалу? По делу ее надо везти прямо в Симферополь санитарным вертолетом.

Когда Марину на носилках заносили в скорую, Алексей увидел, что она вздрогнула и слабо пошевелилась. — Она приходит в себя! — на мгновение поверил он.

И тут же, как безжалостный приговор, услышал слова Николая: — Терминальные судороги.

…Вокруг Марины разлит багровый туман от тусклой красной лампы над дверью. Да это же нурмикинотский рентгенкабинет! Постепенно ее глаза привыкают к темноте, и тогда становятся видны свисающие от потолка кабели, колышущиеся, как ленты водорослей. Но почему все провода оголены? Так не должно быть! Это опасно! Надо осторожно, не задев голый высоковольтный провод, подойти к пульту и отключить рубильник. Почему кто-то входит в кабинет? Это не Мария Ивановна. Неужели — Юрка? Нет, это Леша! А он-то как попал в Нурмикинот? Но все равно — сейчас он натолкнется на провод под током! Тогда — все! Куда подевался проклятый рубильник? Некогда искать. Надо хотя бы оттолкнуть Лешу от свисающих повсюду кабелей. Скорей!

Марина рванулась, задев лбом за оголенный провод. Что-то вспыхнуло в ее мозгу, и стало совершенно темно.

В скорой по дороге в больницу Марине еще делали искусственное дыхание, пытались снова «запустить» ее сердце. И Алексей не сразу сообразил, почему по приезде Марину не отправили в реанимацию, а, накрыв простыней, оставили на каталке в коридоре. Потом все понял и медленно пошел к выходу.

Но ему пришлось еще отвечать на вопросы врачей, подписывать какие-то бумаги сначала в больнице, потом в милиции. Только к вечеру Алеша вернулся в «Ихтиандр». Возле медпункта молчаливо стояла вся их компания. Инна Сергеевна подошла к Алексею: — Пойми, мы сделали все, что могли. Спасти Марину мы были просто не в состоянии.

Она хотела сказать что-то еще, но Леша, словно глухонемой, замотал головой.

— Хочешь выпить? — предложил Николай.

— Нет, — ответил Алеша.

— А зря. Тогда пойдем на берег.

— Никуда я не пойду.

Опустошенный, он бесцельно бродил по лагерю, но нигде не находил себе места. Тогда он спустился на берег, и ноги принесли его к Марининой бухте. Николай и Лена неподвижно сидели возле костра. Как и накануне, луна высоко стояла в небе. Было слышно мерное дыхание почти успокоившегося моря. Коля пошевелил костер, и искры опять заплясали над огнем.

— Пора возвращаться в лагерь, — сказал он, наконец.

— Я хочу побыть здесь еще, — ответил Алексей.