Танец отражений. Память - Лоис Буджолд

Майлз поставил дорожную сумку, сел на мешок и стал смотреть на нее через дверь. Он поймал свое расколотое отражение в дверце соседней будочки. Темные брюки и свободная белая рубаха скроены так, что невозможно угадать, с какой они планеты, но, как и подобает путешествующему молодожену, одежда абсолютно гражданская. Недурно.

Было время, когда он носил мундиры, как черепаший панцирь высоконадежной социальной защиты для своего странного тела. Как броню принадлежности, говорившую: «Не связывайтесь со мной. У меня есть друзья». Когда он перестал так отчаянно в этом нуждаться? Он точно не знал.

Если уж на то пошло, то когда он перестал ненавидеть свое тело? Прошло уже два года со времени его последнего серьезного ранения — во время операции по освобождению заложников, которая прошла сразу же после той невероятной заварухи с его братом на Земле. Он уже достаточно долгое время чувствовал себя совершенно здоровым. Он несколько раз сжал и разжал руки с пластиковыми костями и ощутил их столь же своими, как и до того, как их в последний раз разломали. И до того, как их в первый раз сломали. У него не было обострения артрита уже несколько месяцев.

«Я не испытываю боли, — осознал он, мрачно усмехаясь. И это дело рук не только Куин, хотя Куин действует очень… оздоравливающе. — Не становлюсь ли я на старости лет нормальным?»

«Радуйся, пока можешь».

Ему двадцать восемь — и он наверняка на пике здоровья. Он чувствовал этот пик, захватывающий дух взлет к апогею. Спуск — дело отдаленного будущего.

Голоса из комм-будочки вернули его к настоящему. Куин связалась с Сэнди Герелд:

— Привет, вот и я.

— Привет, Куини. Я тебя ждала. Чем могу быть полезна?

Майлз даже издали заметил, что Сэнди опять сотворила со своими волосами что-то странное.

— Я только что сошла с корабля сюда, на пересадочную станцию. Планирую небольшой крюк. Мне нужен транспорт на планету, чтобы забрать выживших из Красного отряда, а потом обратно на «Триумф». Какое у них сейчас состояние?

— Подожди секундочку. Сейчас скажу…

Лейтенант Герелд вызвала данные на соседний дисплей.

По залу ожидания прошел мужчина в сером дендарийском мундире. Он заметил Майлза и нерешительно кивнул, видимо, опасаясь, что странная одежда адмирала — свидетельство тому, что он здесь инкогнито. Майлз успокоительно помахал ему, и мужчина, улыбнувшись, пошел дальше. Мозг Майлза моментально выдал ненужные данные. Трейвис Грей, полевой техник, в настоящее время числится при «Перегрине», отслужил шесть лет, специалист по коммуникационному оборудованию, собирает классическую допереходную музыку Земли…

Сколько таких сведений о личном составе сейчас у него в голове? Сотни? Тысячи?

А вот и новые. Герелд снова повернулась к ним и выпалила:

— Айвза отпустили на планету в увольнение, Бойда вернули на «Триумф» долечиваться. Восстановительный центр Бошен сообщает, что Дурэм, Вайфиан и Азиз готовы к выписке, но сначала они хотят поговорить с кем-нибудь из начальства.

— Хорошо.

— Ки и Зеласски… О них они тоже хотят поговорить.

Куин сжала губы.

— Хорошо, — глухо повторила она. У Майлза сжалось сердце. Он подозревал, что разговор будет не слишком приятным. — Тогда дай им знать, что мы едем, — добавила Куин.

— Да, кэп. — Герелд переключила файлы на своем дисплее. — Будет сделано. Какой катер вам нужен?

— Хватит маленького катера для личного состава с «Триумфа», если вам не надо одновременно захватить какой-нибудь груз из Бошена.

— Оттуда ничего не надо.

— Ладно.

Герелд проверила свой экран:

— Согласно эскобарским диспетчерам, я могу пристыковать второй катер к стыковочному узлу G-26 через тридцать минут. У вас будет разрешение сразу же отправляться на планету.

— Спасибо. Передай всем: когда мы вернемся, будет брифинг для капитанов и капитанов-владельцев. Который сейчас час в Бошене?

Герелд посмотрела в сторону:

— Девять ноль шесть в двадцатишестичасовых сутках.

— Утро. Великолепно. Какая погода?

— Чудесная. Одежда летняя.

— Хорошо, можно будет не переодеваться. Мы сообщим, когда будем готовы вылететь из порта Бошен. Куин разговор закончила.

Майлз сидел на вещмешке, уставившись на носки своих сандалий и погрузившись в неприятные воспоминания. Это была одна из самых трудных контрабандистских операций дендарийцев: они доставили на Мэрилак военных советников и вооружение для поддержки сопротивления цетагандийцам. Боевой катер А-4 с «Триумфа» попал под вражеский огонь на последнем перелете к кораблю. На нем находился весь Красный отряд и несколько мэрилаканцев. Пилот, лейтенант Дурэм, несмотря на смертельное ранение и шок, привел свой искореженный и горящий катер с достаточно низкой скоростью столкновения к захватам стыковочного узла «Триумфа», так что экипажу корабля удалось подвести аварийные трубы, прорезать корпус катера и извлечь всех, кто в нем находился. Они успели отстрелить поврежденный катер прежде, чем тот взорвался и «Триумф» ушел с орбиты, избежав мести цетагандийцев. И вот операция, которая начиналась как простая, легкая и тайная, опять превратилась в ту героическую неразбериху, которую Майлз начал уже ненавидеть. Неразбериху, конечно, а не героизм.

Результат после надрывающей сердце первой помощи: двенадцать тяжело раненных, семеро не поддаются поддержанию жизни в условиях «Триумфа» и криогенно заморожены в надежде на последующую помощь, трое окончательно и необратимо мертвы. Теперь предстоит узнать, сколько из тех семерых должны перейти в третью категорию. Лица, имена, сотни ненужных сведений водопадом обрушились в его сознание. Первоначально он планировал находиться на борту того последнего катера, но вылетел раньше — возникли непредвиденные обстоятельства…

— Может, они и не в таком уж плохом состоянии, — сказала Куин, читая по лицу его мысли. Она протянула руку, он встал с вещмешка и взял сумку.

— Я сам столько времени провел по больницам, что не могу не сопереживать им, — объяснил он свою мрачность. Хотя бы одну идеальную операцию! Чего бы только он не дал за одну идеальную операцию, где не случалось бы ничего непредвиденного! Может, следующая будет именно такой…

Больничный запах ударил Майлзу в нос сразу же, как только они с Куин вошли в двери Восстановительного центра Бошена — клиники, специализирующейся на криотерапии, с которой дендарийцы наладили отношения на Эскобаре. Этот запах не был неприятным — не вонь, а просто странная острота кондиционированного воздуха. Но в его жизни эта гамма запахов была четко связана с болью, и сердце учащенно забилось. Он сделал глубокий вдох и осмотрелся. Вестибюль был оформлен по последнему слову технозаведений всего Эскобара: чистый, но обставленный дешево. Основные деньги вложены в помещения наверху — в криооборудование, лаборатории по регенерации тканей, операционные.