Клептоман - Михаил Берсенев

— Вам сколько лет?

— Шестьдесят семь.

— Так-с, — доктор подошел к столу, присел и стал изучать карточку пациента. — Петр Степанович! Я вижу здесь только один выход. Восстановить работоспособность ваших суставов не представляется возможным, поэтому их необходимо будет отрезать. Так как они у вас сухие, как хворост на солнце! — он улыбнулся своей шутке.

Пациент же не разделил восторга по поводу остроумия травматолога и угрюмо ждал продолжения. Олег Николаевич еще раз просмотрел на свету снимки и выдал приблизительный план действий:

— Итак, коленные суставы удаляются. Проще говоря, отпиливаются. Далее в трубчатые кости голени и бедра помещается титановый штифт, длинный. Кости ваши потихоньку срастаются и боли вас отпускают. Вот такая операция.

— Но тогда я никогда не смогу согнуть ноги в коленях?

— Да как вы их согнете, коли у вас этих самых коленей не будет?! К тому же внутри титановые стержни, которые чтобы согнуть, тиски и специальный инструментарий нужен, да и силища великая! Так что, если мы их вам согнем, — слегка рассмеялся врач, —то больше их уже никогда не разогнем! Вы же не хотите жить с согнутыми всегда ногами! Лучше уж с прямыми, как палка. И ходить вы, потом сможете, опираясь на костыли.

— Мне ваш юмор не кажется смешным, Олег Николаевич! — серьезно заметил Куравлев.

— А он, знаете ли, никому не нравится. Это юмор травматологов. Знаете, если весь ужас что я вижу, всю кровь, душераздирающие крики и дикие боли пациентов воспринимать слишком серьезно, можно очень оперативно и без задержек «слететь с катушек». «Слететь с катушек» в мои планы не входит. В вашем случае, в мои планы входит получить у вас согласие на проведение такой операции. Или отказ. Такой мой подход к вашему лечению.

Пожилой посетитель молча рассматривал свои руки.

— Скажите, доктор, а еще как-нибудь вылечить эти мои суставы возможно?

— Ну, Петр Степанович, мы же с вами столько разных лекарств перепробовали. Вы и к сыну в Москву ездили, в крупнейшие институты обращались. Лекарств вам он, сколько передавал самых разных! Его Федором, кажется, зовут?

— Федором.

— Может быть, еще раз к нему в Москву съездите. Поищите еще профессоров.

— Да пробовали. И потом мне, почему — то, некомфортно в столице. Воздух там, не то, что у нас, машины везде, в каждой подворотне, да и шумно очень. Все не просто ходят, бегут и летают. Это не по мне. Сын-то уже давно звал к нему навсегда перебраться. Внучок там Артем. Но здесь мне душе покойнее. Но это так, отступление. Я вам как доктору доверяю, хоть вы и не столичное светило. В столице мне они тоже самое, правда, что и вы все наперебой советовали.

— Я, так же как и в столице полагаю, что операция необходима. Вы же сами говорите и чувствуете, что лекарства помогают лишь временно, потом идет привыкание к ним и боль все равно усиливается. Здесь время радикальных действий. Полное излечение невозможно. А вот установить максимально нейтральные для человеческого тела имплантаты — это выход. Материалы сейчас есть суперсовременные. Между прочим, кости телохранителя принцессы Дианы, что погибла в автокатастрофе, скреплено ста пятьюдесятью титановыми пластинами в самых разных частях. И ничего, двигается, живет. В вашем случае речь идет лишь о двух имплантатах.

— Ага. И до конца жизни о прямых несгибаемых ногах.

— Ну, знаете, у вас возраст такой. Операцию вам я называю вариантом выбора, на нашем медицинском языке. А выбор этот небогат.

Оба мужчины опять помолчали.

— А народные средства-то могут помочь? Понимаю, вопрос звучит смешно, но мне в моем положении любые возможности интересны.

Меньшиков скептически улыбнулся:

— Травки-муравки…Нет, не помогут, а вот сделать хуже — могут. Вы же понимаете, что раз новейшие и дорогостоящие препараты не оказали заметного лечебного эффекта, то что говорить о флоре. Так что, помочь может либо чудо, либо операция. Я вас не тороплю, Петр Степанович. Подумайте, взвесьте все за и против. Опасность в оперативном вмешательстве есть, я о ней сразу предупреждал. Сердечко у вас не молодого юноши. Но и шанс что все пройдет успешно, очень велик.

— Я подумаю, Олег Николаевич. Подумаю.

— Подумайте, подумайте! Но не хотелось бы, чтобы вы уподобились мыслителю в этом вопросе. Время вроде бы ждет, но и откладывать долго нельзя.

На этой ноте врач и больной распрощались. Дед вспоминал эту встречу и хмурился. Ничего утешительного для себя из этой встречи он не вынес. Вспомнил еще одну типа ободряющую фразу доктора: «Ничего» Ничего! Все там когда-нибудь будем!»

— Ох уж этот их врачебный юмор! — без злости сказал он себе и пошел готовить себе поесть.

На следующий день пенсионер прогуливался по городу. Повсюду валялись пустые бутылки, одноразовые стаканчики, обертки от чипсов и колбасных нарезок. Ветер гонял повсюду праздничные шары с вчерашнего события, разноцветным ковром стелились полоски серпантина, кое-где валялись порванные маскарадные маски. Вчера, посредине этого праздника, на земле умирали две молодые девчонки. Петр Степанович решил навестить их в больнице. Не долго думая, он отправился туда. В справочной он поинтересовался, можно ли навестить двух его новых знакомых. Знакомые эти, правда, были односторонними, так как дед знал, как они выглядят, а девчонки его нет, ибо были почти в полной «отключке». Когда вчера они с Гошей привезли их в приемный покой, дежуривший доктор, после беглого осмотра, сразу же отдал распоряжение перевести их в отделение реанимации. Выяснив, что сейчас девчонок уже перевели в обычную палату, он стал медленно, с остановками подниматься на третий этаж лечебного учреждения, и в коридоре уже третьего этажа озираться по сторонам, в поисках нужной палаты. Пока он стоял и переводил дыхание, из соседней палаты вышел мужчина в белом халате. «А вот и доктор» — подумал Петр Степанович и шагнул тому навстречу:

— Сынок! Подскажи, пожалуйста, а где палата № 4. В какую сторону топать?

— А вы к кому в четвертую палату? — в свою очередь заинтересовался врач.

— Да я вчера привозил двух девчонок-подростков, их в реанимацию отправили, а потом в четвертую перевели. Так мне в справочной сказали.

— Так это вы их вчера доставили! Ну, знаете, вы им жизнь спасли! Если бы еще немного протянули бы, конец им.

— Вона что! — удивился дед. — А как они сейчас, не знаете?

— Лучше им, лучше. А вы кем им приходитесь? Ваши внучки?

— Да нет, не родственники они мне.

— Внучки ваших близких друзей?

— Да нет, доктор, я их вчера первый раз увидел. Они на земле лежали недалеко от площади, где День города праздновали.

— Да уж! Праздничек! Вон сколько после него больных и покалеченных, порезанных в стационар поступило! — недовольно поежился врач. — Алкогольные и наркотические отравления, троим голову проломили… Ну, это лирика. А вы не знаете, у этих двух девчонок есть полисы медицинского страхования, да и вообще, как хотя бы их фамилии, имена, где живут, координаты родителей?

— Не знаю, мил человек. Не знаю. А что это вы не спрашиваете, зачем я их на улице подобрал и к вам в отделение доставил? Они ведь мне не родня, не знакомые, просто чужие люди.

— А что, я должен спросить об этом?

— Извини, сынок! Все спрашивали! Забудь! Скажи, можно ли их нынче повидать?

— Вы знаете, сейчас их лучше не беспокоить. Одно лишь могу сказать: мы их откачали в реанимации. Жить будут. У них была передозировка наркотических веществ. Вы знаете, что это такое — передозировка наркотиков?

— Конечно, знаю. Знаю. Видел несколько раз за свою службу в милиции.

— Повидать их сейчас не получится. Они еще не адекватны для общения. Знаете что, оставьте мне свой телефон. Как только мы их на ноги поднимем, я вам обязательно перезвоню. Договорились?

— А почему нет! Записывайте номер и мое имя.

Визитер подождал, пока врач достанет из нагрудного кармана халата блокнот и ручку, надиктовал ему свой телефон и имя.

— Последний вопрос, дедушка. Когда девчонки придут в себя окончательно, то будут спрашивать, кто их сюда доставил и как. Мне о вас рассказывать?

— Расскажите, доктор. Я, если честно, беспокоюсь о них. Молоденькие совсем, глупые. Так что, расскажите, даже если телефон мой попросят — дайте. Если попросят только, конечно.

На этом двое мужчин распрощались, пожав друг другу руки. Каждый пошел по своим делам. Молодой доктор продолжил обход больных, а Куравлев спустился к выходу и пошел гулять по улицам родного города.

Здесь он родился и вырос, здесь провел всю свою сознательную жизнь. Он шел не спеша, дел никаких на сегодня не намечалось. На вертикальной, в форме бочки, рекламной тумбе увидел небольшую красочную афишу, такие быстро привлекают внимание, на которой большими буквами был выведен анонс: «Магия в вашем городе!». Мужчина подошел поближе и стал вчитываться в текст рекламы. Согласно прочитанному, к ним в город через две недели приезжает на гастроли «Почетный член ордена колдунов России», магистр магии с броской фамилией Тарас Всевидящий. Сразу же указывалось, что Всевидящий не обещает моментального излечения всех за один сеанс, в отличие от других, менее «чистоплотных, якобы, целителей». В листовке говорилось, что Тарас лишь показывает путь исцеления для каждого индивидуально, что он не может всех грести под одну «гребенку» и общим методом исцелять больного ангиной и туберкулезом. Он как бы приоткрывает завесу будущего над судьбой просящего о помощи, помогая тому увидеть свой путь оздоровления. Также было заявлено в программе выступления, что будет проведен магический сеанс, в ходе которого многие из пришедших откроют в себе новые таланты, способности и умения, которые, возможно, до этого находились в латентном состоянии. Цена входного билета была вполне демократичной. Петр Степанович был приверженцем реального и материалистического взгляда на жизнь, тем не менее, он отметил для себя возможность посещения этого мероприятия. Однообразие телевизионных программ его утомляло, а тут есть возможность увидеть новые лица и новое, даже может быть, интересное шоу, в реальности.