Двойник Жанны де Арк - Юлия Андреева

– Кто ты такая? – все еще кашляя, спросила Брунисента, зло поглядывая на свою спасительницу.

– Бруня, прости меня, пожалуйста, – девушка зашла за куст и принесла и свою и Брунисентину одежду. – Сейчас я тебе все расскажу.

– Простить? – Брунисента повела плечами. Мол, видали мы таких «простить», из-за нее, можно сказать, вся жизнь наперекосяк пошла, а она – «простить».

– Ты зачем в мужское платье рядишься? – спросила Брунисента. – Не знаешь, что ли, что за такие вещи святые отцы тебя могут от церкви отлучить?

– Знаю, – девушка бесцеремонно натянула на себя рубашку Жака. – Да что делать, когда жизнь свою нужно было спасать, а о душе всегда успеется подумать.

– Отчего же так? – Бруня отжала руками косу, и незнакомка подала ей влажную тряпицу, которой до этого сама утиралась.

– Я Анна, дочь Гийома ле Феррона и сестра Жака. Служила под началом Девы, ее взяли в плен при обороне крепости Компень. Во время отступления комендант Компени открыл нам ворота, но вошли не все, а только те, кто был у самих стен. Жанна также пыталась прорваться в крепость, но ей не дали этого сделать бургундцы. Тем временем комендант закрыл ворота, и она с кучкой солдат оказалась отрезанной от основных сил. Я тоже была в крепости. Я понимаю, теперь это сложно доказать, но я умоляла коменданта открыть ворота и впустить Жанну, но он не мог, в противном случае бургундцы ворвались бы в Компень.

Что было дальше – смутно помню. Я была двойником Жанны, поэтому не могла оставаться в отряде. Само мое присутствие дало бы повод королю усомниться в том, что Жанне нужна помощь.

– Небось комендант, увидев тебя, решил, что впустил в крепость саму Деву, вот и дал приказ закрыть ворота, – зло оборвала рассказ Брунисента.

– Может, и так, – Анна оделась и, подняв с земли платье Брунисенты, подошла помочь.

– Отчего назвалась именем брата? – Брунисента не скрывала охватившей ее ярости.

– А как мне было называться? Дева изгнала из отряда всех продажных девок и маркитанток, поэтому я не могла просто надеть платье и прикинуться одной из них. В то же время у меня были вещи брата, и внешне мы на одно лицо. Потом, когда я надела броню, нас вообще невозможно стало отличить. Брат погиб или взят в плен, маршал не ждет его в своей ставке. Я пробиралась вместе с одним из наших воинов – Гуго, который знал меня и пожелал следовать за мной в качестве оруженосца и слуги. Конечно, мне следовало сразу же скакать в замок отца, но по дороге я решила заехать сюда, в замок его друга, и разузнать о том, что происходит и чего мне следует опасаться.

– Почему же ты не отправилась затем к себе? – Брунисента направилась в сторону замка. – Надо же было явиться и сразу же все испортить!

– Я боялась, Бруня. Ну, честное слово, боялась. Ты не знаешь дофина! Он труслив, злобен и мстителен. Я боялась, что он найдет способ поменять меня на Жанну, чтобы только не платить выкуп проклятым бургундцам. А те, в свою очередь, продадут меня англичанам. Я подумала, что здесь меня никто не отыщет, и я смогу отсидеться до того времени, пока короли решат что-нибудь между собой, и я смогу вернуться к моему любимому.

– У тебя есть любимый? – Бруня развернулась, прикусив губу.

– Есть. На войне все не так, как у вас здесь. Там каждый миг может быть последним. А потом будешь жалеть, да ничего уже нельзя поделать. Упустила свое счастье, другого не будет. Но я ведь ничем тебе не навредила. У тебя новый жених, уже после моего брата, я тебе ни слова не сказала. Ясное дело – нет его, значит, нет. Это у сестры другого брата не будет, родители старые. Мать так и вовсе лет десять в монастыре за нас Богу молится. А ты молодая, тебе жить да жить…

– Жить?! Умереть мне и ничего другого! – заревела в голос Брунисента. – Отец сосватал меня, не спросив. Жених – чудовище страшенное! Божье Наказанье! Жиро де Вавир! Господи, ну неужели на мне такая вина, чтобы карать столь жестоко. Не под венец пойду я, а в петлю или с донжона вниз сигану, или в озеро – один конец. Смерть меня ждет лютая, а не жизнь! Вот! А ты лучше уж уезжай к себе и не мучай меня более, – сказав это, Брунисента тяжело вздохнула и, утерев слезы, повернула в сторону замка.

– А ты не выдашь меня? – зеленые глаза Анны уставились на нее, словно до сердца достали.

– Не выдам. Ступай с Богом. Если бы твой брат не погиб, мы бы сестрами теперь были.

– Постой, Бруня, – Анна взяла ее за руку и увлекла за собой обратно к озеру за густые кусты. – Что скажешь, если твоего женишка кто-нибудь на поединке укокошит?

– Благословлю того рыцаря, – Бруня посмотрела на воду, в которой только что чуть не погибла. Надо было этой Анне ле Феррон не вытаскивать ее, сейчас бы все мучения остались позади.

– А отец тебя снова просватает. И кто знает – может, новый похуже этого окажется.

Брунисента молчала.

– А ведь я могу вызвать сьера Жиро де Вавира на поединок по праву твоего жениха и избавить тебя таким образом от Божьего Наказания.

– Ты?! – У Брунисенты перехватило дыхание.

– Ну да, я, – Анна не моргая смотрела в самую душу Брунисенты, словно измеряя ее на глубину.

– А если тебя убьют? – Бруня была ошеломлена неожиданным предложением несостоявшейся сестры.

– Убьют так убьют, тебе что за дело? Отец меня с малолетства учил владению мечом и копьем, так что мы еще посмотрим, кто кого. Я вот что думаю, – она говорила медленно и четко, впечатывая слова в сознание Брунисенты. – Жениха твоего можно убить тайно – прирезать, когда спать будет, или вызвать на честный поединок. Но отец тебя сразу же за другого выдаст. И, повторюсь, каков будет тот другой, никто не знает.

Но ежели я, под именем брата, затребую на тебя свои права, то после поединка с де Вавиром я же должна буду на тебе жениться. А это грех против церкви, так что, ежели обман раскроется, нас обеих либо живьем в землю зароют, либо на костре, как ведьм, сожгут. С другой стороны – мой брат в плену или мертв, отец отправился за ним, да и сам, похоже, сгинул по дороге. Замок близ Вокулера мой, земли, лен. Уедем вместе, будем там жить спокойно, как Бог на душу положит. Захочешь завести себе милого друга – мешать не стану.

Они еще шептались какое-то время, пока барышню не начали разыскивать служанки.

За завтраком Брунисента сидела тише воды, давешний разговор обдумывала да в голове прокручивала. Отец не начинал трапезы без гостя, от скуки ломая хлеб, обмакивая его в пахучее сало и бросая собакам. Наконец Анна явилась в новом дорогом костюме, с золотой трехрядной цепью на груди и мечом. Красавец, глаз не отвести! Весело подмигнув Брунисенте, лже-Жак прямиком обратился к ее отцу, прося руки дочери и обещая лично поговорить с благородным рыцарем Жиро де Вавиром.