Пёс, соединяющий сердца - Маргарита Южина

Лена посмотрела на часы.

– Нет, поедемте в больницу, – вдруг заявила она. – Вам обязательно нужно сначала в больницу. Мы еще как раз успеем.

Людмила гордо вытянула шею.

– Вот не думала я, дети мои, что спасти собачку от издевательств – это признак слабоумия! Я считаю себя вполне…

– Мама, в ветеринарку, – прервал ее напыщенный диалог Роман. – Может быть, Мишка чем-нибудь болен и ему нужна помощь.

– Да и от глистов его протравить нужно. И от блох, – тараторила Лена. – А про сумасшествие… Ой, вы же знаете, тетя Люда, я давно уже с ума сошла. Собирайтесь. Мишенька, сейчас поедем в больничку, сейчас нам тетя даст вкусные витаминчики… А где у Мишеньки ошейник? Кстати, тетя Люда, с ними нельзя сюсюкать, они от этого на шею садятся… Мишута, а где у нас поводочек?

Поздно вечером Людмила переписывалась со своими интернет-подружками, а у ее ног клубком лежал Мишка и спокойно дремал.

– Перестал бояться, – довольно улыбалась Людмила. – Мы с тобой славно будем жить… Завтра вот на работу вместе пойдем, ты весь день бегать там будешь. Но на поводке. Не обижайся, Михаил, только на поводке. У нас там знаешь сколько больших собак носится! Знаешь, как они кусаются? У них такие зубы! Хотя… Ты знаешь…

Сейчас с ней переписывались Дашенька и Вика. Обе дамы были одиноки, обеим было чуть за пятьдесят, только Дашенька одна тянула пятерых детей, а Вика тянула пятерых родственников. Дашеньку уже давно обеспечивали взрослые и весьма успешные сыновья и дочки, а вот мужья ее не обеспечивали никогда. Поэтому к мужчинам у нее было негативное отношение. Вика же умудрилась так и не выйти замуж, сидела с утра до позднего вечера на работе, приходила и кормила троих престарелых тетушек, маменьку и сестрицу, которая в свои шестьдесят затесалась в старые девы. Ни одна из женщин этого рода официально не была замужем, а многие даже и не познали мужского поцелуя на своих губах, оттого в их роду мужчины считались презренным недоразумением природы.

И все же как-то так получалось, что все разговоры дам крутились возле этого недостойного пола. Вот и сегодня, стоило Людмиле только написать, каким образом у нее появился Мишка, как тут же загорелись огоньки – подруги выражали свое негодование по поводу этих существ, имя которым Мужчина.

«Мне сегодня один звонит и звонит, – писала Дашенька. – И прямо в двери! Какой наглец! Дескать, я его комнату залила! А сам! Весь сухой! Ведь ясно же – врет! Я даже разговаривать с ним не стала! Ну вы меня знаете, я ж не стану с этими мужиками разговаривать в принципе! Я вот так прямо перед ним двери захлопнула и только потом пошла из ванной воду вычерпывать!»

«Ты, Дашенька, просто железная леди! – восхищенно отвечала Вика. – А я б так не смогла. Я б… Я б вот так вот и прыгнула ему на шею! И как давай бы я ему волосья драть! А потому что нечего заигрывать с серьезными женщинами! Знаем мы, что у них на уме!»

«Это точно, я так сразу и сообразила, – быстро строчила Дашенька. – У него на уме только одно – денег занять! Паршивец!»

«А мне, представляете, девчонки, этот Колобок еще и деньги дал, чтобы я мяса Мишке купила, – удалось вклиниться Людмиле. – А я… Вот прямо смотреть не могу! Трус! Еще с мясом этим! Но пришлось взять. Нечего ему эти белки одному жевать. И так толстый!»

«Люд, а чего – он в самом деле толстый?» – спрашивала Дашенька.

«Да круглый весь какой-то».

«Ну и что, – тут же ответила Вика. – Вон сколько артистов толстых, и ничего. Живут же как-то. Их еще красивыми считают».

«А мне так и вообще кажется, что в мужчине должно быть много весу, – рассуждала Дашенька. – И мясо купил – значит, добрый… Люд, а ты его пригласи в ресторан! И я приеду. Я ему так вот прямо и выскажу, какой он негодяй!»

«Даша, как же ты приедешь, ты ж в другом городе живешь!» – напомнила Людмила.

«Вот, Люда, знаешь, за-ради того, чтобы плюнуть этому гаду в физиономию, я никаких денег не пожалею! Тем более чего от меня к тебе ехать-то? Одна ночь на поезде! Утром к тебе приехала, в ресторан сходили, а вечером… Да там уж видно будет. Кстати, у этого твоего толстуна есть квартира?»

«Откуда ж я знаю», – ответила Людмила, весьма озадаченная таким напором.

«Да! Люд, точно! Пригласи! Я тоже ему скажу! Я тоже приеду. Мне тоже ехать недалеко, всего сутки, но… – быстро подключилась Вика. – Но что ж это, человек столько живет, а всей правды о себе не знает. Прямо в эту субботу и приглашай».

«Вика, ты в эту субботу не можешь, – напомнила Дашенька. – У тебя у какой-то тетушки день рождения. Но это ничего. Люд, я говорю, это ничего. Приведешь его, а я… Ну что ж, я его одна отругаю. Вы ж меня знаете, я ругаться-то всегда за милую душу. Так что…»

«А вот будто бы без меня у этой тетушки день рождения не наступит! – не соглашалась Вика. – Куплю всего на стол, а сама скажу, что у нас корпоратив. Делов-то!»

«Ну зачем же? – упиралась Дашенька. – Не стоят эти мужики того, чтобы мы из-за них своих близких бросали в такой серьезный день! Вот не стоят!»

«И я об этом ему скажу!»

«Девочки, погодите, – писала Людмила. – Он еще, может быть, женат. Я ж не знаю».

«Не может он женатым быть, – здраво рассудила Дашенька. – Женатый бы никогда не додумался мяса в подарок купить. Короче, Люд, назначай свида… время, я приду».

Людмила еще немного постучала по клавишам, потом отключила компьютер и улеглась спать. Завтра опаздывать не хотелось. Не привыкла она.

Мишка сначала свернулся клубочком на коврике возле кровати, потом посидел, подумал и прыгнул к Людмиле на кровать.

– Вот и правильно, – одобрила та. – Все избалованные собаки всегда так делают. А ты у меня чем хуже? Хотя… На всякий случай знай – я резко осуждаю такой поступок. Прямо-таки возмущена. Спи.

Она лежала с открытыми глазами, перебирала руками шелковистую Мишкину шерсть и впервые говорила не сама с собой:

– Вот эти девчонки, Миш, они такие странные… Сами все время пыхтят, что про мужиков слышать не могут, а ведь только о них и говорят. Просили, чтобы я этого колобка в ресторан пригласила. Хм… Откуда у меня деньги на этот ресторан? И с какого перепугу я буду его звать туда? А! Для Дашеньки же… Нет уж! Решили, что мужикам бой, значит, нечего потом белыми простынями махать… Миш, про простыни это я так, образно… В смысле, что мы не сдадимся, правда же?

Утром Людмила проснулась от слабого попискивания. Она открыла глаза.

На полу перед ее носом на задних лапах сидел Мишка и тихонько поскуливал.

– Миш, ты чего? – не сразу сообразила Людмила. – Тебе скучно? С тобой поиграть надо, что ли?

Заметив, что хозяйка разлепила очи, песик важно потрусил в прихожую.

– Мишка, ты гулять хочешь?

Слово «гулять» собаке, видимо, было знакомо, потому что он стал припрыгивать, юлить возле ног Людмилы и явно звать на улицу.