Таежный гамбит - Юрий Достовалов

— Вы догадливы, — улыбнулся Суглобов. — С такой приличной кассой они меня за милую душу своим признали. Да еще комиссаром назначили. Так вот с тех пор я и комиссарю у них, в Пятой армии Тухачевского, знаете такого?

Мизинов даже поморщился при упоминании этого имени. Увы, судьба сложилась так, что за последний год командарм Тухачевский нанес белой армии большие потери, привел ее почти к полному уничтожению. Если бы не Капель, армии как таковой уже не существовало бы. «Ему просто везло, этому Тухачевскому, — закрыв глаза, подумал Мизинов. — Удивительно, сказочно везло. Были ведь и у нас полководцы не хуже…»

— А погоны — для маскировки? — вдруг спросил он Суглобова.

— Естественно, — кивнул Суглобов, слегка погладив золото погона. — При царе-батюшке я лишь до штабс-капитана смог дослужиться.

— Зато у красных — до главного идеолога, — съязвил генерал.

— Да полноте, Александр Петрович, какого там главного! Всего-то комиссар полка. Ну, мы отвлеклись. Так вот, к главному предмету нашему. За золотишком колчаковским охотились мы давно, — журчал Суглобов. — И вот наконец захватили его, с помощью братьев наших чехов. Но тут вы с вашим дерзким партизанским налетом! И немалая часть запаса ушла. А на эту часть, вы сами знаете, какую силу можно организовать…

— Знаю, — ответил генерал.

— Так что вот так, Александр Петрович, пришла пора вернуться к исторической справедливости, — продолжал Суглобов.

— К какой это справедливости? — спросил Мизинов. — К восстановлению монархии, что ли? Тогда мы с вами союзники.

— Ах, бросьте, ваше превосходительство, какая теперь монархия! Кто теперь в политику-то играет?

— Ну, кто-то наверняка играет! — возразил генерал.

— Не я, только не я! — вспылил Суглобов, будто больше всего хотел, чтобы пленник поверил ему.

— Ладно, пусть не вы, — устало ответил Мизинов. — О какой же справедливости вы обмолвились только что?

— Как о какой? — у Суглобова даже глаза на лоб полезли от такой несообразительности Мизинова. — О золоте! О золоте, конечно! О том отбитом вами вагоне!

— И что же говорит вам ваше чувство справедливости?

— Как что?! Ну, Александр Петрович, вы сегодня весь вечер заставляете меня удивляться! А помнится, такой сообразительный офицер были.

— Да уж вы больно афористичны, Суглобов! Я человек военный, все афоризмы война из меня повышибла, так что давайте-ка лучше без них!

— С превеликим удовольствием, ваше превосходительство! — оживился Суглобов. — А если без афоризмов, то тогда напрямую. Дело в том, что нам нужен этот ваш вагон с золотом!

— Кому нужен? Красным? Тогда наш разговор бесполезен и можете меня застрелить.

— Ну что вы, ваше превосходительство, так уж сразу и красным! — заелозил на койке Суглобов. — Красным отвалим так, для проформы. У них и так целый состав колчаковский имеется. А бедным самоотверженным труженикам великой войны, которые крови не жалели ради лучшего будущего — им-то что? Дулю? Вот на это-то я и не согласен, милый вы мой Александр Петрович, уважаемый фронтовой мой командир!

— Ну если ради вас… — в голове Мизинова уже созрела и приобрела окончательную форму одна идея. Спасибо болтуну Суглобову, что дал время на раздумье. — Только уговор, господин штабс-капитан, — Мизинов перешел на шепот и слегка скосил глаза на здоровенного напарника Суглобова.

— Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, это совершенно свой человек, сугубо наш, — Суглобов заметно оживился в предвкушении удачи. — Так как же?

— Вы ведь понимаете, что дни белых сочтены?.. — начал Мизинов.

— О, еще как сочтены! Можно сказать — к нулю сведены, к этакому малюсенькому, тощенькому нулику…

— Ну, так вот, может случиться так, что и мне придется схорониться где-нибудь… ну, в Монголии, например…

— Не советую, Александр Петрович, не советую, — защебетал Суглобов. — Монголия скоро тоже станет красной. Есть там батыры такие, живчики. Уж лучше в Американские штаты бежать…

— Но ведь деньги нужны… — подыгрывал Мизинов.

— Понимаю, понимаю, — закивал Суглобов. — Денег на пароход до Сан-Франциско я вам дам, так и быть. За все наше прошлое фронтовое братство. Ну, и на первое житье кое-что. Вы ведь человек серьезный, сможете со временем там развернуться, основательно обосноваться. Американцы любят трудолюбивых, — ерничал Суглобов.

— Ладно уж, поверю вам на слово, хотя тогда, в атаке… — заикнулся Мизинов.

— О, тогда совсем другое было! Тогда я всей идеологии вашей, монархической, не признавал. Это было, уж извините, скорее из идейных соображений. Да и что, плохо разве, ваше превосходительство, что вы несколько месяцев отдохнули от фронта-то, а?

— Разве что, — кивнул генерал. — Итак, вам нужны ключи от замков на вагоне, так?

— Совершенно верно, ваше превосходительство, совершенно верно! Мы могли, конечно, и без вас тут пошарить, но вы понимаете, хозяин лучше знает, где что хранится…

— Да и без пользы провозились бы, — сказал Мизинов. — Ключи спрятаны очень укромно.

— Ах, на худой конец можно было и к генералу Вержбицкому наведаться под видом эстафеты какой-нибудь, — не унимался Суглобов. — Знаете, наверное, про подвиги Олеко Дундича, как он с самым завидным хладнокровием проник в штаб к Деникину и передал ему письмо Буденного?

— Наслышан, — подтвердил генерал. — Шпионы у вас отменные. Мы, к сожалению, похвастать такими не можем.

— Ваша беда. Куда нынче без шпионов-то?

— Ближе к делу, Суглобов. Если я ключей вам не дам, вы меня застрелите?

— Увы, война есть война, ваше превосходительство.

— А если отдам, поделитесь золотишком?

— Слово офицера! — Суглобов встал по стойке «смирно», и даже полковничий погон на его плече сверкнул ярко и ослепительно.

— Ну, так тогда развязывайте меня и пошли!

— А вы нам так скажите, — настаивал Суглобов.

— Нет, Суглобов, так не получится, — отрезал генерал. — Такие вещи просто так не хранятся.

Суглобов подумал полминуты, переглянулся с ражим мужиком, тот кивнул ему, и Суглобов согласился:

— Ладно, генерал! Только без шуточек! У нас наганы!

— Надо полагать, — усмехнулся Мизинов.

Они ослабили ремни на его руках и ногах. Мизинов встал, немного размял тело под наставленными на него револьверами. Потом кивнул в сторону кухни:

— Это там!

— Рыжков, иди первым! Вы, генерал, — за ним! И поживее!

Они вошли в кухню. Мизинов подошел к люку подпола и кивнул:

— Там.

— Залезайте! — приказал Суглобов.