Кисоньки-пусеньки Хиттон-мамусеньки - Кордвайнер Смит

И хотя то место, где она сидела, было частично защищено от телепатического реле, матушка, несмотря на возраст, поеживалась. Ей было не по себе от безумных грез, текущих сквозь нее широкой рекой. Восхитительная дрожь ненависти пронизывала матушку при мысли о существах, подвергавшихся утонченной пытке, где-то там, за границами Норстрелии, не защищенных встроенными в коммуникационные системы оборонительными устройствами.

Она ощутила давно забытую пульсацию вожделения.

Она жаждала вновь получить то, о чем давно забыла.

Корчилась в судорогах страха, испытанного всеми животными одновременно.

И где-то в самом отдаленном уголке мозга билась одна-единственная мысль:

— Сколько еще я способна вынести? Сколько еще? Господи Боже, будь милостив к своим людям в этом мире. Господи Боже, будь милостив ко мне, бедняжке.

Включился зеленый свет,

Матушка нажала кнопку на другой ручке кресла, ив лабораторию стал поступать газ. Впадая в бессознательное состояние, она смутно сознавала, что ее кисоньки-пусеньки тоже вот-вот отключатся.

Но она проснется раньше их и снова начнет круг привычных обязанностей: проверять, как чувствуют себя живые, убирать тех, кто сдох от сердечного приступа, укладывать поудобнее, перевязывать раны, ухаживать за живыми и спящими, спящими и счастливыми, совокупляющимися и живущими во сне… пока не прозвучит следующий сигнал, призывающий норок оборонять сокровище, ставшее проклятием и благословением ее родины.

6

Все шло по плану. Лавендер нашел нелегальный гиперпространственный корабль: немалое достижение, почти подвиг, поскольку все такие суда строго лицензировались и отыскать нелегала было поистине невозможной задачей, во имя которой целая планета мошенников была готова честно трудиться целый жизненный срок. Лавендер был с головы до ног осыпан деньгами, деньгами Бенджакомина.

Честное богатство планеты воров оплачивало подделки, огромные долги, фальшивые операции и сделки, данные о которых шли в компьютеры, данные о судах, грузах и пассажирах, почти незаметно вливающиеся в огромный поток коммерции десяти тысяч миров.

— Пусть платит за всё, — заметил Лавендер одному из своих сообщников, явному уголовнику и заодно норстрелианскому агенту. Пусть платит хорошие деньги за плохие дела. Трать побольше.

Как раз перед отлетом Бенджакомина Лавендер передал дополнительное послание, непосредственно через гоу-капитана, которые такие поручения, как правило, не выполняли. Но этот гоу-калитан был сменным пилотом норстрелианского космического флота, хоти, в полном соответствии с приказом, совершенно не походил на военного.

В послании говорилось о лицензии на планоформ: еще двадцать с лишним таблеток струна, стоимость которых окончательно поработит Виолу Сидерею на сотни, сотен лет.

— Можно даже не передавать этого. Ответ «да», — бросил капитан.

В рубку управления вошел Бенджакомин. Это противоречило правилам, но он на то и нанял этот корабль, чтобы нарушать правила. Капитан резко вскинул голову:

— Вы пассажир! Немедленно проваливайте отсюда!

— Но у вас на борту моя маленькая яхта, — возразил Бенджакомин. — Я здесь единственный посторонний.

— Убирайтесь. Если вас застанут здесь, придется платить штраф.

— Не важно, — отмахнулся Бенджакомин. — Я кредитоспособен.

— Неужели? — иронически осведомился капитан. — Даже настолько, чтобы расплатиться двадцатью таблетками струна? Навряд ли! Ни у кого не найдется столько струна!

Бенджакомин рассмеялся, представив горы таблеток, которые у него скоро появятся. Все, что для этого нужно: покинуть планоформный корабль, нанести удар, проскользнуть мимо кисонек и вернуться. Его сила и уверенность проистекали из. того факта, что теперь он твердо знал, как добыть богатство. Выписать закладную на планету в обмен на двадцать таблеток струна — сущие пустяки, если прибыль составит много тысяч к одному.

— Глупости, — буркнул капитан. — Так рисковать, и ради чего?! А вот если я расскажу вам, как пробраться в норстрелианскую коммуникационную систему… это, пожалуй, обойдется вам в двадцать семь таблеток.

Бенджакомин насторожился.

На какой-то момент ему показалось, что сейчас разорвется сердце. Все труды, годы тренировки, мертвый мальчик на пляже, игра на кредит, и теперь это неожиданное заявление!

Бозарт решил пойти ва-банк.

— Что вам известно? — прямо выпалил он.

— Ничего, — пожал плечами капитан. — Вы сказали «Норстрелия».

— Ну да. И что?

— Откуда вы догадались? Или знали? Кто вам сказал? — Но куда еще может кинуться человек в поисках несметных богатств? Если, конечно, сумеете унести ноги. Двадцать таблеток для такого человека, как вы, — ерунда.

— Это двести лет труда трехсот тысяч человек, — мрачно возразил Бенджакомин.

— Если вам такое сойдет с рук, у вас окажется куда больше двадцати таблеток, а ваш народ будет по уши ими завален.

И перед глазами Бенджакомина вдруг замелькали таблетки, тысячи, миллионы, миллиарды таблеток…

— Знаю.

— Ну а если ничего не выйдет, у вас еще есть карточка. — И это верно. Так и быть. Валяйте. Объясните, как попасть в систему, и получите двадцать семь таблеток. — Дайте мне карточку.

Бенджакомин упрямо мотнул головой. Он, опытный вор, знал все приемы своих собратьев. Но, подумав, понял, что настал решающий момент. Тот момент, когда приходится вступить в рискованную игру. Или — или. Придется в буквальном смысле поставить все на карту.

— Я отмечу ее и немедленно верну, — пообещал капитан.

В пылу возбуждения Бенджакомин не заметил, что карточка вложена в дупликатор, что операция была зафиксирована, что сообщение вернулось назад в Олимпийский центр и что закладная на планету Виола Сидерея будет зачитываться в определенных коммерческих агентствах на Земле последующие три сотни лет.

Бенджакомин получил карточку обратно и облегченна вздохнул В згу минуту он ощущал себя честным грабителем.

Если он погибнет, карточка сгорит вместе с ним, и его народу не придется платить. Если же выиграет, отсыплет капитану немного из своего кармана.

Бенджакомин сел. Гоу-капитан дал сигнал своим пинлайтерам. Корабль рванулся вперед.

Они двигались не больше получаса в реальном времени. Капитан надел на голову космический шлем, позволяющий чувствовать, осязать, предполагать верный путь от одной вехи до другой. Корабль уверенным курсом шел домой. Но нужно притворяться, что он ощупью находит дорогу, иначе Бенджакомин поймет, что попал в руки двойных агентов.