Ptitcedeva - Svetlana Gamayunova
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тарелка с аппетитным борщом со сметаной почти мгновенно появилась предо мной, а рядом на тарелочке красовалось тонко нарезанное розовое, почти прозрачное, сальце, перышки зеленого лука и белые зубчики чеснока. Расписная деревянная ложка резво прыгнула мне в руку, и я занялась едой. Все остальное потом. Кормят, заботятся – уже хорошо.
Когда последняя ложка чиркнула по дну миски, решила осмотреться. И правильно, до этого не смотрела, а то поперхнулась бы. Напротив меня с умильным выражением на лице сидели то ли птицы, то ли девы, так как верхние части их тел были человеческие, а туловище заканчивалось птичьими лапками. Большие такие птицы. У двух на голове короны, перья разноцветные, сияют, руки имеются, а за спиной крылья сложены – красивые, сильные, побелее моих точно будут. Птицы почему- то не ели, а с выражением нескрываемой тихой радости смотрели на меня. Одна другой шепнула:
– Посмотри, наша девочка кушает! Тарелочку борща съела, а сама-то какая хорошенькая, тоненька, наша девочка.
Тут я вспомнила про основы этикета и, сыто облизнув губы, вскочила на ноги и сказала:
– Спасибо за угощение, ваши…, – и запнулась.
Как, интересно, к ним обращаться – высочества, величества, или еще как?
– Простите, не знаю, как вас величать, ясновельможные пани, – почему-то решила обозвать я их.
Чудо-птицы заулыбались еще сильнее и промолвили:
– Зови нас тетушками, мы твоя ближайшая родня по матери, она нашей племянницей была. Мы уж думали, род прервался, ан нет, Бог не позволил осиротить нас. Тебя спас, а теперь и потомством благословил. Род не прервется, мы уж позаботимся, будешь тут жить, как сыр в масле кататься. Все для тебя сделаем, ни в чем нуждаться не будешь. Деточек вырастим, воспитать поможем, не позволим больше миру погубить род.
«Ой, интересно-то как! Только чувствую – попала из огня да в полымя. Они что, хотят, чтобы я тут навечно осталась?», – промелькнуло в голове. Но я уже была немного научена жизнью не впадать в истерику и сразу выяснять отношения, поэтому собрала все свое чувство такта и спокойненько так поинтересовалась:
– Рада познакомиться с родней, а то я рано сиротой осталась, да и кто я такая, совсем недавно узнала, и, видно, не полностью. Я привыкла, что меня Лотта зовут, вернее, полное имя Золотушка, но вроде бы от рождения меня Ловелией назвали, хотя это имя мне не нравится.
– Что ты, – загомонили чудесные создания. – Ловелия – значит, прекрасная, ты действительно прекрасна, дитя, мы тебя Лав будем звать – любовь, значит. Ты такая красивая.
И они от избытка чувств начали хлопать крыльями. Красиво, скажем прямо. От взмахов воздух наполнялся чудесным благоуханием и при этом как будто звенели маленькие чудесные колокольчики. Это завораживало. Но мысль о том, что это будет вечно, меня все равно не прельщала.
– Вы не расскажете немного о себе? А то вы обо мне все знаете, а я совсем не догадываюсь.
– Я- Алконост, – представилась птицедева с невероятно красивым разноцветными перьями и девичей головой, осененной короной.
Лицо девы светилось радостью и чувствовалось, что она и сама добрая и отзывчивая, а также не в меру говорливая.
– А я- Сирин, – сказала вторая.
Она была тоже невероятно красива. Казалось, перья Сирин окрашены в темно-синий цвет, но по мере того, как начинало смеркаться, оперенье начало отливать пурпурным цветом. Но на дивном бледном лице как будто лежала печать печали, хотя мне она была искренне рада.
– А я- Гамаюн, – произнесла третья птицедева.
Красива, как и другие, в разноцветном переливающемся оперении, с выразительным умным лицом, она в тоже время казалась какой-то отстраненной, как будто она и здесь, и не здесь одновременно.
– Мы с тобой уже виделись, только ты тогда под чарами Мораны находилась, и я тебе помогла. Мою слезу помнишь?
Я неуверенно кивнула – что-то я тогда сильно не в себе была, запамятовала.
– Вот и хорошо, мы расскажем тебе все.
Алконост продолжила:
– Мы не сразу узнали, что ты жива, заколдованный лес держит свои секреты, а потом не могли вмешаться в твою жизнь, пока тебя не полюбит человек и чары не разрушатся, вот и ждали, а теперь не позволим тебе погибнуть, как бабке и матери.
Становилось все интереснее. Маму-то я совсем не знала, только по рассказу Сказителя, да и то сильно приукрашенному.
– Может, расскажете, – обратилась я к сидящим напротив созданиям.
– Конечно, расскажем. Только ты еще немного поешь. Что будешь: салатик, мясцо жареное? Вот только птицу у нас не подают. Знаешь, как-то не хочется на каннибалов походить, ведь куры почти родственники нам, и как-то неприятно видеть, как гости ножку птичью жуют, так к себе и примериваешься.
Меня тоже передернуло от этой мысли, еще и крылышки представила, и как-то грустно стало.
– А мы вообще вегетарианцы, сыроедением оздоровляемся, – и Алконост бросила в рот горстку пшена.
«Понятно, – пронеслось в голове,- не куры они, только зерно – любимое лакомство».
Тут мне принесли и картошечку жареную, и огурчики соленые, и грибочки, и кучу всего вкусного. Но мне больше простая еда нравилась, и я опять за нее принялась. Запила все клюквенным морсом и поняла – жить можно.
Тетки, все также подперев головы руками, умильно смотрели на меня, провожая каждую ложку радостным взглядом.
– Кушай, кушай, деточка. Поправляйся, нам племяннички здоровенькие нужны, мы так соскучились по деткам.
Пока я ела, пока мы обзнакамливались, низкое северное солнце уже приблизилось к горизонту, и мои тетки стали резко зевать.
– Прости, дорогая, тебе надо знать некоторые наши особенности. У тебя от птицы только крылья, а у нас значительная часть тела, вот мы и начинаем хотеть спать, как птицы. Ложимся, как солнце садится, и встаем вместе с ним. Смотрите, сестрички, уже и Вечерка пришла, засиделись мы.
Глянула – и правда, в окне промелькнула красивая девушка с красными волосами.
– Не серди ее. А то, когда она сердится, закат красный, а на следующий день ветер налетает и дует сильно, а мы этого не любим, ветер перья треплет.Ты тоже пораньше спать ложись, тебе отдохнуть надо. Тебя в твои покои Кот Баюн проводит, а если что надо – горничных кликни, они тут девушки хорошие, да больно смешливые – все бы им шутки шутить.
Тут в светелку пожаловал кот. Нет, не кот, а Кот, так как животное было потрясающих размеров, мне по пояс, шерсть пушистая, шелковистая, густая, а окрас, как у болотного кота. Глаза зеленые, огромные, усищи щеткой – красавец, только уж больно большой. Но на меня животное смотрело явно неагрессивно, а, скажем прямо, разглядывало с интересом. А потом сказало:
– Если ты мне сейчас кис-кис-кис скажешь, то усомнюсь в твоих умственных способностях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});