Как я стал вторым. Заключение - Max Djeen

– Ты… Ты псих, да? – остановившись задал вопрос в лоб Первый.

– Псих ли я? – Возможно, но кто же тогда ты, когда пытаешься быть серьезным и серым, становясь похожим на все эти заблудшие души в и без того напыщенном серостью и унынием месте? – в голосе парня впервые за весь диалог появилась нотка серьезности – Потому да, я – псих, – добавил он в старой манере. И это… не останавливайся. До места где нужно работать работу остается всего-то несколько метров.

Первый и в мирной жизни давно не занимался спортом, потому подобная пробежка действительно давалась ему невероятно трудно и без травмированного колена. Адам, склонившись, пытался восстановить дыхание, но услышал, что до рабочего места осталось не так-то и много, потому поднял голову. Перед ним открылся прекрасный вид на долину,

– Добро пожаловать в «Долину Кораблей»! – Разводя руки в стороны по-актерски произнес парень.

В ней суетились сотни рабочих муравьев. Они носили большие коробки, доставая их из контейнеров. Контейнеры, в свою очередь, через огромный забор переносились кранами. По периметру стояло огромное множество грузовиков, но взор Адама больше привлекло то, что за стеной разворачивалась огромная ткань водной пустыни. Это был океан. Первый, словно околдованный этим видом, застыл на месте, забыв на мгновенье о страшной боли в колене.

– Красиво, мило, и, видимо, ты впервые здесь, но нам пора, старикан! – прервал транс Адама парнишка.

Первый, словно его ударило током, резко сорвался с места, но колено тут же дало о себе знать и мгновенно повалило его на землю.

– Это свойственно старым и немощным, верно? – не теряя настроения, подкалывал шутник. – Дай посмотрю… – он подошел к Адаму, и резким движением разорвал штанину в том месте, где выпирали края металлического каркаса.

– Пьяные Гиены! – воскликнул он. И действительно, причина восклицать была. Колено посинело, на нем выступали красные тонкие жилки. Оно приняло совсем неестественную форму. – Но не печалься, у мистера спасителя есть для тебя хорошие новости, – с этими словами он вытащил из-за пазухи металлический шприц с синей жидкостью внутри.

– Что… Что это такое? – нервно и испуганно остановил парня Первый, взяв его за руку.

– Не парься, дедуля! Все хорошо, это то, от чего ты будешь бегать как в молодости.

Вырвавшись из цепкой руки Первого, парень вонзил шприц прямо в эпицентр его раны. Адская боль от укола практически моментально сменилась ощущением ее отсутствия.

– Это наркотик? – с опаской уточнил Первый.

– Это стимулятор. Таким гончих псов на ноги поднимают, – парень протянул руку Первому и поднял его с земли. – Так что нужно бежать. Работа вот-вот начнется, а мне не охота опаздывать и сознательно идти на получение пинков от придурковатых гиен за то, что я возился со старым калекой… – по дружески подкалывал парень, и они вместе рванули в долину.

Как ни странно, люди только собрались в строй и наши герои были далеко не последними, кто занял в нем место.

– Итак, – начал говорить один из гиен, – работаем как обычно. Кто будет уличен в саботаже рабочего процесса, лишается перерыва, если вас заметят дважды – обеда, трижды – ужина. И так далее.

– А если я немного устану и захочу отлить в океан, вы лишите меня работы? – насмехаясь спросил спутник Первого на пути в долину. Строй тихо, но массово поддался смеху.

– Тишина! Заткнитесь! Кто это сказал? – практически выпуская из ушей пар, завопил охранник. Шаг вперед! Дважды повторять не буду, – перезаряжая свой автомат, кричал обезумевший начальник.

– Это был не я, – парень сделал шаг вперед.

– Что ты творишь? – шепотом, но достаточно, чтобы это услышали остальные, прорычал Первый.

– А это ты Тридцать Третий, чертов сумасшедший… – убрав палец с курка, сказал уже менее яростно охранник, долго мы тебя терпеть не будем. – Да и шутки твои мне уже порядком поднадоели, – он приближался к остолбенелому шутнику. – И тебе не сойдет просто так с рук подрыв общей дисциплины, – приблизившись к Тридцать Третьему, он смачно вмазал ему в лицо, после чего тот упал на землю. Охранник же принялся добивать его на земле, сев верхом на уже не сопротивлявшегося побоям Тридцать Третьего. По строю пробежала волна шепота. Люди встревожено переглядывались между собой.

– Ирвин! – к строю подбегал военный в другой форме, не такой как у избивающего шутника охранника. – Немедленно прекратить! Отставить! – он принялся отрывать Ирвина от избиений заключенного. – Отставить! – к строю сбежалось еще несколько военных в форме, похожей на форму спасителя Тридцать Третьего. Двое военных быстро схватили Ирвина под обе руки и стали оттаскивать его в сторону.

– Что здесь происходит?! – задал Ирвину вопрос подбежавший.

– Этот… – не успел сказать начальник, как его хриплым голосом перебил шутник.

– Просто он – маньяк… – давясь кровью и слезами, всхлипывал Тридцать Третий. – Он любит избивать ни за что… Просто так… – после этих слов Тридцать Третий заскулил, словно маленький мальчик.

– Ах, ты… – Ирвин попытался вырваться из цепких объятий держащих под обе руки его военных.

– Заткнись, Ирвин, – скомандовал «спаситель», —Это не впервые… Увести его! – солдаты немедленно выполнили приказ

– Скоро я доберусь до тебя, чертов пси… – один из ведущих, хлестко, прямо в подбородок, выключил яростную речь Ирвина.

– Поднимите его, – командовал военный, показывая на Тридцать Третьего.

Первый тут же подбежал к нему. Шутник лежал в алой луже, кровь на его лице смешалась с пылью.

– Что же ты наделал? Ты же знал что они ненормальные? – стирая кровь с лица Тридцать Третьего повторял Первый.

– Наклонись.. – голосом умирающего, протянул парень, – Первый посмотрев на военного, осторожно наклонился к Тридцать Третьему. – Что? Что такое? – нетерпеливо и спеша услышать что-то важное, сотрясал воздух Адам.

Но Тридцать Третий ничего не говорил, а только еле слышно, но очень заразительно смеялся…

– Как я его уделал, а? – шептал шутник и заливался новой волной смеха.

– Псих… – Произнес вслух Адам и поднял Тридцать Третьего на ноги.

К ним подошел недавний спаситель. Тридцать Третий резко поменял гримасу с веселой на предсмертную и повалился на Адама.

– Как ты, сынок? – спросил он.

Стоявший до этого вопроса практически без поддержки Тридцать Третий, резко повалился на Первого, и заскулил

– Этот псих сломал… кажется, сломал мне что-то… – Глаза Первого округлились, но он успел сориентироваться. – Мне нужно в пункт оказания неотложной помощи. Нужен хотя бы бинт… – голосом умирающего, протягивал Тридцать Третий.

– Ты отведешь его? – спросил военный. – Вон туда, – он показал пальцем на большую военную палатку.

– Да, конечно! – закивал головой Первый.

– Вот и отлично! Всем остальным немедленно приступить к работе!

Строй расползался как раздуваемый по стеклу песок. И только две песчинки двигались отдельно от всех.

Шли они не спеша, каждый понимал, что только что получил билет в место, где не нужно работать хотя бы несколько часов.

– Прекрати висеть на мне. – немного раздраженно одернул Тридцать Третьего Адам. – На нас уже давно никто не смотрит.

– Да нет, же, старик. Вон посмотри. – он показывал пальцем в никуда. – Ты что не видишь? – посмеиваясь, пытался шутить избитый до неузнаваемости Тридцать Третий и убрал руку. Шел он достаточно уверенно и без поддержки.

– Благодарности присылайте в виде чеков, – не прекращая улыбаться кровавой улыбкой, острил парень. – Ты только что откосил от работы минимум часа на три. К тому же, я – великий и могучий, сверг с престола кровавого тирана, – эпическим голосом говорил Тридцать Третий, – и просто редкостного мудака, – шепотом, из-за ладони сделал он вставку в свой этюд, – Ирвина Жирдяя!

Адам снова начал улыбаться.

– Так вот чего ты добивался! – воскликнул Первый. – Но стоило ли оно того? – сделав паузу, задумчиво добавил он.

– Конечно, стоило, папаша! – весело отвечал Тридцать Третий. – Каждая новая встреча с ней стоит гораздо большего, нежели просто разбитая физиономия. – с этими словами тон его стал заметно серьезней.

– С ней? – с интересом спросил Первый.

– Да, она просто чудо, правда, практически не разговаривает со мной. Им вроде как нельзя или что-то типа того.

– То есть ты хочешь сказать, что каждый раз, каждый день попадаешь туда ради встречи с ней? – не скрывая удивления, спросил Адам.

– Нет. Каждый день это было бы слишком подозрительно… – он опустил глаза в пол, словно оправдывался перед отцом за двойку в школе. – Через день… – робко добавил Тридцать Третий.

Адам рассмеялся.

– Ах, ну да. Это в корне меняет дело!

Засмеялся и шутник. За последние сутки кроме смерти, мрака, серого депрессивного настроения Первый не видел ничего. Потому эта прогулка и эта беседа с человеком, который ни по каким причинам не терял позитива, была крайне важной для Первого. Всю дорогу к медицинской палатке Тридцать Третий рассказывал о прекрасных каштановых локонах медсестрички, о ее голосе, о том, как она нежно делала ему перевязки, как она стеснительно пыталась не реагировать на шутки, как однажды она сделала ему запрещенный чай с медом и многое другое. Но главное, что всю дорогу Тридцать Третий повторял: «она – другая, она – наш друг…», «она отличается от этих серых безэмоциональных работников в серой и песочной форме», «халат не делает ее похожей на обезумевших от опытов над людьми профессоров, какими кишит Тэрра».