Профессорская дружка - Мари Ардмир

Итак, утренняя побудка, тяжелые сборы на учебу и, как следствие, небольшая путаница в мыслях. Надевая мантию и шнуруя обувь, я очень надеялась, что наша куратор простит мое чуть невнимательное состояние. Все-таки Гарива Нокбо — не просто великолепный преподаватель, но и замечательный человек. Она первая в академии после Дейра, Радоса и Эви, кому я могу доверять если не во всем, то во многом. Стремясь к ней на первую пару, я не сразу заметила, что прижала переходник к двери не той стороной, и, назвав адрес академии, номер корпуса, этажа, кладовой, и вместо того чтобы из нее войти в аудиторию, я из аудитории вошла в пространство подсобки. Надо заметить, пространство, где должно быть темно и пусто, а не светло и людно.

В тусклом свете ламп я не сразу поняла, кто есть кто, а узнав, неожиданно громко возопила:

— Вы с ума сошли?! Норбит Нокбо, отпустите ее!

Ноль эмоций.

— Секретарь! Профессор…

Но, занятые поцелуем, огневик и демоница мне не ответили. Борясь за брак своего куратора, я маг-потоками отпихнула разрушительницу семей от огневика и немного встряхнула обоих.

— Вы в своем уме? Вы хоть соображаете, что творите?

Найша, а это именно она только что висла на шее женатого мага, затуманенным взглядом посмотрела в мою сторону и презрительно скривила губы. Сегодня был ее последний рабочий день в Академии МагФорм, и я, видимо, только что прервала его празднование.

— Лесски, а вы здесь какого ляда?

— Ирэна? — И любитель пустого флирта резко обернулся.

— Она самая, — хмуро ответила я. — И не Лесски, а Адаллиер, — возмущенно посмотрела на профессора, прищурилась. Пусть простит меня Всевышний, но этот индивид явно стукнулся головой, раз изменяет воздушнице. И не слегка стукнулся, а крепко так и раза три-четыре, если проделывает это в кладовой аудитории, в которую вот-вот войдет его супруга.

— Вы самоубийца!

Норбит Нокбо расстроенно поморщился и от накатившей досады впечатал кулак в ближайшую стену, затем второй. Понятное дело, разбил костяшки, а может быть, и кость, но рассердился совсем по другому поводу:

— Проклятье! И куда она пошла?..

Кажется, речь шла о Гариве Нокбо. И, кажется, я ранее чуть-чуть неправильно поняла разыгранную сцену. И все же решила уточнить:

— Вы о своей жене?

— Да! — огрызнулся огневик, совершив повторные удары в стену. — О ней.

— Идиот… — констатировала я, нисколько не смущаясь своей грубой оценки и злобных слов демоницы, которая рычала на меня.

— Что вы сказали? — Потирая наиболее ушибленный кулак, он удивленно обернулся.

— Ничего особенного, — пожала я плечами и рукой указала на секретаря ректора, — то, что она недалекая, я знала, но чтобы еще и вы умом не отличались, вот этого никак не могла предполагать.

— Я недалекая?! — вскинулась Найша и сделала резкий шаг ко мне.

— Именно. Вами пользуются, а вы и рады. Неужели думаете, что профессор заигрывает с вами из любви к искусству флирта? Очнитесь, огневик женат, и все это, — я окинула их взглядом, — лишь метод достижения одной определенной цели. Жаль расстраивать, но целью являетесь не вы.

Норбит Нокбо поджал губы, но не ответил. А вот она…

— Ах ты, тварь!

— Кишмиш, — позвала я, и подскочившая ко мне демоница в мгновение ока была скручена лианой и выдворена за дверь с кляпом из обрывка платья во рту. Все это пятилап проделал, не выглядывая из сумки, быстро, тихо и легко.

— Слухи не лгут? — удивился огневик.

— Не всегда, — приложив переходник к двери кладовой, назвала адрес девятого и, услышав едва различимый щелчок, открыла портал в родной холл профессорского дома. — Следуйте за мной.

— Куда, — не понял он, — то есть зачем?

— В кабинет, хочу сделать вам предложение.

Я провела его в глубь дома, указала на кресло и начала доставать свои маг-заготовки для праздников. Мысленно продумывая, что может понравиться Гариве Нокбо и хоть частично восстановить гармонию в их семье. Последнее просчитать было невозможно, а потому я решилась прямо спросить:

— Итак, как давно ваша супруга с вами не разговаривает?

Едва присевший в кресло маг тут же вскочил.

— С чего вы взяли, что я… что мы…

— Ваш флирт и поцелуй, которому я только что стала свидетелем, — пояснила спокойно и продолжила осматривать заготовки. — Они прямо указывают на то, что вы с Гаривой в ссоре. И ваши попытки призвать ее к диалогу не увенчались успехом.

— Интересное заключение. — Огневик вновь потер кровоточащие костяшки рук и достаточно жестко ответил: — Но я не обязан перед вами отчитываться и рассказывать о своей семейной жизни.

— Слава Всевышнему, не обязаны, — отмахнулась с усмешкой, — но все, что я хотела, так это помочь вам загладить вашу вину.

— Почему мою?!

— Потому что вами движет отнюдь не обида.

Уперся руками в стол, навис надо мной и весьма громко возмутился:

— Ирэна, да как вы…

Я поморщилась и оборвала его на полуслове:

— Не кричите и лучше сядьте. Кишмиш не всегда учтиво обходится с теми, кто повышает на меня голос.

Огневик сглотнул, вспомнив, о ком идет речь, и опустился в кресло, раздраженно глядя на меня. Я же миролюбиво продолжила:

— Вина ваша, потому что именно вы тянетесь к урегулированию вопроса, используете приемы огненной стихии и упускаете из вида, что она воздушник. И на будущее, Гарива, увидев вас в объятиях другой, не устроит скандала с воссоединением, от которого искры летят, а соберет чемоданы и уедет.

— Это еще почему? — Он вскинул бровь.

— Воздушницы сами по себе легки и ранимы, ценят верность, постоянство и достоинство, а не способность завлечь или же зажечь любую встречную деву, что, несомненно, оценила бы огневичка.

— Не может быть. — Он зло сощурился, я же продолжила тихим, успокаивающим голосом говорить то, что он вряд ли желал услышать:

— Поэтому воздушницам более подходят земляники, они ищут легкости, мы — тяжеловесности.

Услышав неприятную правду, Норбит Нокбо вновь попытался встать.

— Спасибо за разъяснение, пожалуй, этого достаточно.

— Не спешите. Я не хотела обидеть, мне просто нужно знать, как давно вы с ней не говорите.

— Три недели, — нехотя признался маг и хмуро спросил: — И зачем вам это знать?

— Чтобы устроить представление.

— Какое представление? — удивился профессор.

— По всей видимости, праздничное, — пояснила я с улыбкой и, найдя пузырек с подходящим к случаю составом, заметила: — Ведь три недели назад у вас была пятая годовщина, и она не состоялась по вашей вине.

Он все-таки вскочил и, забывшись, вновь повысил голос: