Воробей и Колибри (СИ) - "Mind the Gap"

- Ну, я экономист, но по специальности не работал…

- Я знаю, что ты парикмахер, - хотел было перебить Ник.

- Я попросил бы! – взвился Пашка.

- Понял, понял. Я имел в виду, не кем ты работаешь, а кто ты сам… Ну, я не знаю… Что ты любишь? В людях, в себе?..

Вот и оно. Пашка успел инстинктивно втянуть голову в плечи. Это была уже прямая подводка к конкретным ответам, даром что их было не много. Пашке мало что нравилось в себе, охотнее он рассказал бы о том, от чего он желал избавиться: от своих, уже начавших проступать, несмотря на самый мощный крем от загара, веснушек, своей неуверенности, излишнего, казавшегося постыдным, романтизма.

- Я обычный, Никыч, ничем, не примечательный, мне нечем похвастаться… И я совершенно теряюсь от таких вопросов.

- У тебя много всего примечательного, ты просто себя не любишь, - спокойно заявил Ник, разглядывая растерявшегося Пашку, тому отчаянно хотелось взять себя в руки и он перешел в наступление:

- Да? Ну тогда ты мне расскажи обо мне.

- У тебя очень обаятельная мимика…

- Я много кривляюсь, это от смущения…

- У тебя выразительные живые глаза…

- Обидно, если б они были мертвыми…

- У тебя красивый рот, тебе идёт улыбка…

«Если бы ты знал, что этот рот умеет…» - успел подумать Пашка.

- Поцелуй меня.

- Эмм… - Пашка приготовился уже возразить что-то и на это, но расслышав, запнулся, и ему показалось, что расслышал он неправильно, - что, прости?

- Поцелуй меня, - отчетливо и невозмутимо повторил Ник, все так же сидя, подобрав под себя одну ногу. Руки с вискарным стаканом сцеплены на коленях, упавшая длинная прядь по-домашнему просто заправлена за ухо, поблескивающие, слегка прищуренные глаза - весь его вид излучал непрошибаемое спокойствие, абсолютно никаких романтических порывов.

Пашке стало казаться, что он конкретно перепил, и «Страх и Ненависть в Лас-Вегасе» перетек с экрана лаптопа и покрывает пол и стены своим причудливым извивающимся узором, и что когда он сейчас скажет что-то или, не дай бог, сделает, его галлюцинация окажется раскрыта.

- В каком смысле?

- Желательно в эротическом, - пояснил Ник и, кажется, убедил Пашку, что тот не бредит. Пашка медленно отставил свой стакан и подошел вплотную к Нику. Тот не шелохнулся.

- Поцеловать? – еще раз уточнил, приблизив лицо и глядя прямо в глаза.

Ник только угукнул, вытянул шею и слегка наклонил голову. И Пашка поцеловал. Осторожно, не позволяя себе лишнего, руки по швам, прикасаясь только губами и самым кончиком языка, словно все еще не веря, что это не розыгрыш. Ник так же сдержанно отвечал. Его руки все также лежали на коленях. Никаких страстных порывов и стаканов вдребезги, которые непременно должны были бы присутствовать в романтических рассказах о сбывающихся мечтах. Пашка отстранился, отступил, совершенно ошеломлённый, опустился обратно на свой стул.

- Ну и зачем это тебе? – от смущения он заговорил первый, чтобы не дать паузе слишком затянуться.

- Да вот, - как ни в чем не бывало бодрым голосом ответил Никита, - собираюсь заняться сексом с мужчиной, но совершенно ничего об этом не знаю. Надо же начать хотя бы с поцелуя. Прочувствовать, что к чему.

- Ты собираешься… что?! И ты даже ни разу не целовался… с парнем? – Пашка часто заморгал. Сердце булькнуло и обрушилось вниз. У него не осталось сил прятать эмоции, и вся его живая мимика выдала его с головой.

- Ну да, а что такого? Думаю, ты не осудишь, – Ник уже подорвался за свежим льдом.

- Ну и как? Прочувствовал? – голос у Павла совсем упал.

- Честно? Еще не распробовал, - Никита хлопнул дверцей холодильника, брякнул чем-то на столе, внезапно оказался рядом с картонным Пашкой и буквально вытянул его со стула за уши.

- Никыч, не стоит… - но его никто не слушал, его заткнули поцелуем гораздо менее сдержанным, чем первый, горячие ладони бесцеремонно шарили у него по шее, по затылку, зарывались в волосы, спускались на плечи. Самое время было ронять свой стакан, но тот остался далеко на столе.

- Ты же покажешь мне всё? Ты же научишь меня? Да, Паш? – жаркий шепот в рот, в шею, за ухом…

Пашка пятился и пытался вывернуться из захвата, ему хотелось и продолжать, и в то же время сбежать от обманчивых ласк, выпрыгнуть из этой галлюцинации. Кое-как он оттолкнулся от груди Ника и почти заорал:

- Да о чем ты говоришь-то?!

- Как о чем? Паш, о сексе! Я же знаю, ты хочешь, ну! Давно, с самого начала!

- Да пошёл ты! – Пашка рванулся и высвободился. Метнулся в прихожую. Голову повело, то ли от виски то ли от всего того, что происходило помимо выпивки.

- Ну в чем дело, Паш? Это же просто секс! Удовольствие. Что за драма? – Никита стоял посреди гостиной, разведя руки, пока Пашка лихорадочно затаптывал задники на своих мокасинах.

- Пошел ты, придурок! Ищи себе другого инструктора. Найми за деньги! – Пашка подхватил свою легкую сумку и выскочил за дверь, так и не надев нормально один башмак.

В два прыжка очутился у лифта, со всей дури шибанул по кнопке вызова. Шестнадцатый этаж - лифт можно ждать вечно. Прислонился пылающим лбом к прохладному металлу и чуть не заскулил. Какого фига опять влип? Как можно было так запутаться? С самого начала все было ясно! И с того момента, как он очутился в этой квартире - тем более.

Первая вспышка злости и разочарования отпускала, сердце принялось стучать спокойнее. Подумал о том, как было бы здорово научиться управлять сердечным ритмом и навсегда запретить глупой мышце замирать от восторга или частить в необоснованной надежде.

В самом деле, с чего так психовать? С чего злиться на Никиту, который, собственно, авансов не раздавал, а когда пришло время - сказал как есть. Злиться Пашка должен был только на себя: действительность отличалась от того, что он успел себе надумать. И правда, это же просто секс. Просто удовольствие. Какие могут быть претензии? Особенно к человеку, с которым пару недель назад он и заговорить бы не осмелился. Почему нужно отказывать себе - в первую очередь себе - в маленьком приключении без продолжения?

Двери лифта внезапно дернулись и поползли в стороны, Пашка отпрянул. Постоял, посмотрел в зеркальную клетку, приглашавшую покинуть этот этаж навсегда. Почти успокоившись, сделал шаг назад. Он обязательно уедет отсюда и больше не вернется, просто не сейчас, чуть позже.

За дверью было тихо. Пашка нажал на ручку, и она тут же поддалась. Никита стоял в прихожей и явно ждал, что беглец вернется.

- Я знал, что ты не уедешь, - Ник улыбнулся, стаскивая с Пашкиного плеча сумку.

- Тебе просто никто не может отказать, да?

- Не без этого, - почти промычал Ник, потому что рот сразу оказался занят поцелуем.

Они немного повозились в прихожей, футболка Ника уже была задрана до шеи, Пашина рубашка выпростана из штанов, но все же пришлось ненадолго прерваться.

- Иди куда ты хочешь. Мне надо в душ, - распорядился Пашка и скрылся в гостевом санузле, не забыв щелкнуть замком.

Вышел уже в одном полотенце на бёдрах, нашёл Ника в его спальне, тот сидел на покрывале, как обычно подобрав под себя одну ногу, и в каком-то явном замешательстве. Спонтанное возбуждение схлынуло, а алкогольный туман почти рассеялся.

- Ну, и чего сидим? Кого ждём? - Пашка наоборот был полон спокойной решимости. - Или мне раздеть тебя?

Ник сам скинул футболку, стянул штаны, под которыми ожидаемо не оказалось белья, залез обратно на покрывало. Он не был возбужден и в бой не рвался. Пашка даже подумал, что зря вернулся, скорее всего, Ник соскочит, раз так не уверен. Тот не проявлял инициативы, но и смущенным не выглядел, скорее сосредоточенным, а голос его оставался все таким же ровным,

- Я не очень знаю, что делать…

- А природа ничего не подсказывает?

- Паш, не томи, помоги мне.

Пашка хихикнул, просить дважды нужды не было. Он с неподдельным энтузиазмом принялся за дело и за тело. И вскоре Ник уже изумленно охал, охреневая от того, что делал с ним Пашкин рот. Первым открытием стало то, что ни одна из прежних Никитиных пассий не смогла бы конкурировать с таким по части мастерства и самоотдачи.