Рискованная игра Лютиена - Роберт Сальваторе

2. ТЯЖЕЛЫЙ ВЫБОР

— Тебе не следует находиться здесь, — заметил Оливер, при этом с его губ сорвалось облачко пара.

Хафлинг уцепился за край плоской крыши и ловко вскарабкался наверх. Затем он вскочил на ноги и похлопал в ладоши, чтобы восстановить кровообращение.

Уже стоявший на крыше Лютиен ничего не ответил, только молча кивнул в направлении Собора. Оливер подошел к нему и остановился рядом с другом, поразившись огонькам, сверкавшим в карих глазах юноши. Хафлинг повернулся к юго-западу и устремил взгляд на величественное здание, чей силуэт ярко выделялся на фоне серого зимнего неба. Оливер смог разглядеть тело герцога Моркнея, все еще примерзшее к стене, и даже копье, торчавшее в его голове. Однако веревка, обмотанная вокруг шеи мертвеца, теперь свисала вниз, ее противоположный конец больше не обвивался вокруг башенного зубца.

— Они перерезали веревку, — воскликнул хафлинг, моментально впадая в ярость при виде этой возмутительной сцены. — Но мертвый герцог все еще держится!

Действительно, циклопы обрезали веревку, надеясь освободить тело своего бывшего предводителя. Однако ниже по стене башни веревка так крепко примерзла, что одноглазые ничего больше не могли поделать. Копье, предназначавшееся Лютиену, вонзилось в голову герцога и торчало оттуда, словно чудовищный усик насекомого; и теперь Моркней напоминал огромного жука, припечатанного к стене метким ударом сказочного великана.

Лютиен вздернул подбородок, указав на вершину башни. Оливер перевел глаза в том направлении и заметил небольшую группку циклопов. Одноглазые что-то кричали и бестолково суетились. Как раз под ними на стене виднелись блестящие подтеки, а кое-где лед подтаял и отвалился. Хафлинг понял, что должно случиться, мгновением позже, когда циклопы подтащили к краю огромный котел и выплеснули его содержимое за край зубчатого парапета. Кипящая вода потекла по стене башни.

Один из циклопов поскользнулся, взревел от боли и отскочил, а горячий котел свалился вниз и полетел вслед за струей кипятка. Во время падения он вращался, но все равно держался возле стены, так что пустой сосуд наделся аккурат на древко копья, торчавшее в черепе герцога. Копье с надетым на него котлом закачалось, и циклопы на крыше закричали от ужаса, когда голова герцога наклонилась вперед. На мгновение показалось, что череп вот-вот отделится от тела мертвеца. Копье не выдержало дополнительного груза и полетело вниз, а вслед за ним во внутренний двор башни свалился и пустой котел. Падение сопровождалось яростными воплями одноглазых и торжествующими возгласами простых эриадорцев, наблюдавших за неожиданным спектаклем из нижнего района города.

Спор на вершине башни перерос в настоящую схватку, и провинившийся циклоп, все еще воющий от боли в обожженных руках, полетел через парапет. Он успел только один раз вскрикнуть, но радостные возгласы из нижнего района Монфора зазвучали еще громче.

— Ну до чего мне нравится, как они хоронят своих мертвецов! — воскликнул Оливер, не в силах сдержать переполнявшего его восторга.

Однако Лютиен не разделял радости хафлинга. Собор опять попал в руки Обри, и именно Лютиен настоял на том, чтобы виконту хотя бы на время позволили завладеть зданием. Если повстанцы все же решат выбить циклопов из Собора, их ряды могут значительно поредеть. Юный предводитель полагал, что они не могут платить столь высокую цену.

И все же Лютиен сомневался в правильности своего решения. И вовсе не потому, что Собор был необходим ему в качестве важного стратегического пункта. Да, огромное здание хорошо приспособлено для обороны, но открытое пространство вокруг делало его неподходящей базой для дальнейших военных операций. Однако именно это творение древних зодчих, воздвигнутое во славу Господа, принадлежало простым людям, которые его построили, а не самозваному королю Эйвона и его одноглазым приспешникам. В старинном Соборе сосредоточилась душа Монфора, да и всего Эриадора. В каждой самой крохотной или дальней деревушке находилась как минимум одна семья, которая могла похвастаться своим предком, принимавшим участие в грандиозном строительстве.

Вскоре еще один котел кипятка опрокинули через парапет, и на этот раз циклопы сумели не уронить сосуд. Кипящая жидкость потекла по стене и достигла тела герцога; освобожденная ото льда веревка отстала от стены и свесилась вниз. Верхняя половина примерзшего туловища отделилась от стены, и покойник почти перегнулся пополам.

Разумеется, оба друга не могли видеть всего, что творилось на верхушке башни, но так как она надолго опустела, они поняли, что у циклопов кончилась горячая вода.

— Да уж, представляю, каково тащить на самый верх полный котел, — фыркнул хафлинг, припоминая крутую лестницу, ведущую на вершину, и толстый слой льда, покрывавший ступени и сами стены.

— Обри считает, что результат стоит затраченных усилий, — заметил Лютиен. Его мрачный тон показал Оливеру, как он расстроен. Хафлинг погладил заиндевевшую бородку и снова взглянул на башню.

— Мы можем отбить у них Собор, — сказал он, пытаясь угадать, что тревожит друга.

— Это не стоит потерь, которые мы понесем, — покачал головой Лютиен.

— Мы выиграем битву, — горячо воскликнул хафлинг. — Разжиревшие купчики заперты у себя в домах, а здесь осталось не так уж много циклопов. Оливер припомнил сцену, недавно разыгравшуюся на вершине башни, и насмешливо фыркнул: — А несколько минут назад их стало на одного меньше.

Лютиен даже не стал спорить, хотя его мысли приняли печальный оборот. Эриадорцы почти отвоевали свой город, издавна носивший имя Кэр Макдональд, у приспешников Гринспэрроу. Но как долго они смогут удерживать его? Уже были сообщения о том, что из Эйвона выступила армия на подавление мятежа. И хотя эти сведения пока не подтвердились и могли оказаться всего-навсего паническими слухами, Лютиен не исключал такой возможности. Король Гринспэрроу не потерпит неповиновения. Он не откажется так легко от Эриадора, хотя он никогда по-настоящему не владел этими землями.

Лютиен вспомнил эпидемию чумы, обрушившуюся на его родной край около двадцати лет назад, в тот год, когда юноша появился на свет. Его собственная мать пала жертвой эпидемии, как и многие другие. Погибла почти треть всего населения Эриадора. Гордый народ больше не мог сопротивляться войскам короля-чародея, почти целиком состоявшим из циклопов, и вскоре был вынужден покориться.

А затем новое бедствие обрушилось на несчастные земли: безнадежное отчаяние. Лютиен видел его в своем отце, одном из самых стойких и отважных воинов Эриадора. Юноше приходилось встречаться и с виконтом Обри, который всем сердцем принял правление короля Гринспэрроу, пренебрегая страданиями собственного народа.