Стальная кожа - Николай Андреев

В этот момент с площади донесся очередной вопль. Судя по частоте и громкости криков, ритуал приближался к своему апогею.

Благодаря свету факелов у воинов не возникало проблем с осмотром помещений. Как и в Нейтральном секторе, выставочные залы оказались пусты. О былом предназначении строения напоминали лишь осыпавшиеся мозаичные панно, мраморный пол и поблекшие рисунки на стенах и потолках.

Русич с ужасом созерцал уходящий вдаль коридор. Поиски Брука вполне могут затянуться, А если тасконец на втором или первом этаже? Об этом не хотелось даже думать.

Рев толпы стал оглушающим. Невольно наемники приблизились к окну. Зрелище действительно потрясало. Тысячи оливийцев плясали и подпрыгивали. В самом центре площади в виде звезды стояли пять столбов с выступающими перекладинами. На них висели привязанные за руки обнаженные рабыни. Снизу черти разложили гигантские костры.

Несчастные девушки извивались и кричали, но мольбы жертв тонули в вопле обезумевших морсвилцев. Жрецы одновременно подожгли все сооружения. Огонь мгновенно охватил сухое дерево, а языки пламени взметнулись вверх и лизнули тела невольниц.

Толпа впала в экстаз. Мужчины и женщины в едином порыве буквально набросились друг на друга. Олесю даже в голову не приходило, что бывают столь массовые оргии. Теперь понятно, почему тасконцы ходят без одежды.

Между тем, жертвы продолжали кричать от боли. Костровища были сложены так умело, что огонь убивал рабынь медленно и мучительно. Жрецы и охранники внимательно следили за толпой.

— Вот сволочи! — с ненавистью прошептал Храбров.

Откуда-то донесся едва различимый женский стон. Земляне сразу стремились на звук. Преодолев метров сто, они увидели в одной из комнат потрепанный диван. С него тотчас встал худощавый, чуть сгорбленный мужчина. Определить его возраст оказалось сложно. Недовольно взглянув на нежданных гостей, оливиец грозно сказал:

— Вы кто такие? Я же приказывал никого не впускать!

— Брук Линдл? — уточнил самурай, приближаясь к тасконцу.

— Само собой, — надменно проговорил морсвилец, еще не осознавая, что происходит.

Мощный удар в челюсть опрокинул мужчину на пол. В тот же миг русич метнулся к девушке. Умелым движением русич лишил ее сознания. Воины связали пленников и засунули им в рот кляп.

Вторая часть плана выполнена. Теперь предстояло допросить Брука. Похлопав оливийца по щекам, Тино приставил лезвие кинжала к горлу Линдла и спросил:

— Хорошо меня слышишь, ублюдок?

Тасконец утвердительно кивнул.

— Один лишний звук — и я перережу тебе глотку, — предупредил японец.

Как только извлекли тряпку изо рта, морсвилец тяжело прохрипел:

— Что вам надо?

— Вот это совсем другой разговор, — заметил Аято. — Слышал когда-нибудь о Конзорском Кресте?

Брук удивленно посмотрел на воина. Подобного вопроса он никак не ожидал.

Только сейчас Храброву удалось разглядеть оливийца. Длинный утонченный нос, гладко выбритый остроугольный подбородок, узкие, хитрые черные глазки, коротко стриженные темные волосы. На вид Линдлу лет тридцать пять — сорок.

Признаться честно, русич ожидал встретить человека постарше.

Выдержав небольшую паузу, тасконец ответил:

— Да, кое-какие упоминания в книгах попадались.

— Превосходно! — произнес самурай. — Нам нужен каталог с его изображением.

— Боюсь, такого у меня нет, — пожал плечами морсвилец.

— Не стоит с нами шутить, — процедил сквозь зубы Тино. — Сначала я прикончу твою девицу…

— Пожалуйста… — усмехнулся Брук. — В секторе любая женщина считает за честь разделить со мною ложе.

В голосе оливийца зазвучал металл. Смелости и уверенности ему не откажешь. Он прекрасно понимал, что нужен чужакам. А потому намеревался улучшить свое положение и выиграть время. Скоро оргия закончиться, люди разбредутся по домам, а охрана займет привычные места. Тогда выбраться из музея незаметно будет очень сложно.

Однако Линдл недооценил решительность японца. Зажав рот пленнику, Аято резанул кинжалом по его левому плечу. Кровь обильно потекла по груди. Тасконец дернулся от боли и скорчил мученическую гримасу.

Сквозь ладонь самурая слышалось невнятное бормотание. Выдержав паузу, Тино коснулся острием шеи морсвилца и бесстрастно произнес:

— Мне нравятся упрямцы, но сегодня не тот случай. Я медленно разрежу тебя на куски. Это будет куда страшнее, чем жертвоприношение на площади. Если хочешь жить, говори, где каталог. И без всяких фокусов. Только вякни — и лишишься языка.

Несколько раз жадно втянув ноздрями воздух, Брук прошептал:

— Хранилище внизу, в подвале…

— Веди! — приказал японец.

— Можно хоть одежду взять? — умоляюще вымолвил оливиец.

— Зачем? — пожал плечами Аято. — Ты превосходно выглядишь. Сегодня в секторе праздник.

Придерживая Линдла за локоть, самурай двинулся По коридору в обратный путь. Сзади шел Храбров. Русичу пришлось нести на плече обмякшее тело девушки. К счастью, оно оказалось нетяжелым.

Спуск по лестнице много времени не занял. Друзья очутились перед массивной металлической дверью. Тино развязал пленника. Тасконец опустился на колени, пошарил рукой у стены и извлек из тайника ключ.

Открывал замок японец сам. Никаких попыток к бегству морсвилец не предпринимал. Он уже догадался, с кем имеет дело, и особых иллюзий не питал. Информации о наемниках Алана у Брука было достаточно. Да и кто еще способен решиться на подобную авантюру! Даже вампиры старались не ссориться с чертями.

Лучи фонарей вырывали из темноты бесконечные ряды стеллажей, заполненных книгами, папками, небольшими скульптурами. Фил Грост вряд ли предполагал, какие богатства достались его сопернику. Трудно сказать почему, но запасники музея после катастрофы совершенно не пострадали. Видимо, мгновенно возникшая секта не позволила мародерам их разграбить.

Два века забвения никак не отразились на экспонатах. Большинство предметов искусства находились в хорошем состоянии. Во всяком случае, так казалось землянам.

Петляя между шкафами и полками, Брук уверенно шагал к архиву. Оливиец отлично здесь ориентировался, но знать, где находится каждый каталог, естественно не мог.

На поиски ушло около получаса. Воины терпеливо ждали. Тасконка уже пришла в себя и, сидя на полу, испуганно смотрела на чужаков.

Наконец Линдл извлек из пыльной стопки огромный красочный справочник. Голографическая съемка придавала изображенным предметам объемность, создавалось впечатление, что они находятся внутри книги.

Быстро перелистывая страницы, тасконец искал Конзорский Крест. Его пальцы замерли где-то на середине каталога.

Олесь невольно вытер пот со лба. Изогнутая форма, плавные линии, на гладкой поверхности — изящные очертания причудливого рисунка, в центре — огромный, пылающий огненно-красный рубин… Неужели это реальность? Верилось с трудом. Как реликвия Оливии могла присниться воину-наемнику, ни разу не видевшему ее? Русич не мог найти разумного объяснения.

Возникшую паузу нарушил Аято.

— Как узнать, где хранится крест? — спросил самурай у морсвилца.

— Прочитать надпись под снимком, — иронично усмехнулся Брук.

Только сейчас Тино заметил мелкую вязь букв в самом низу страницы. От удивления японец даже свистнул. О чем-то размышляя, Аято покачал головой.

— Что такое? — взволнованно поинтересовался Храбров.

— Взгляни сам, — произнес японец. — А я, дурак, мог бы и догадаться! Видение ведь точно указывало направление. В подобных делах важны любые мелочи.

— «Национальный музей искусств Боргвила», — прочитал вслух юноша.

После секундного замешательства Олесь с трудом выдавил:

— Проклятие! Только не это…

— От судьбы не уйдешь, — спокойно вымолвил Тино. — Придется отправиться на юг.

Внимательно слушавший беседу землян тасконец скептически улыбался. Улучив момент, он осторожно вставил:

— Если я правильно понял, вы хотите найти Конзорский Крест?

— Совершенно верно, — подтвердил самурай.

— Бесперспективное занятие, — уверенно проговорил Линдл. — Его давно нет в Боргвиле.

— Почему? — уточнил русич.

— Известна ли вам кровавая история данного раритета? — вопросом на вопрос ответил морсвилец.

— Кое-что слышали, — раздраженно сказал Аято.

— Понятно… — презрительно произнес Брук. — Без Гроста тут не обошлось. Теперь ясно, почему наемники заявились сюда. Фил — глупец и дилетант. Его коллекция смешна. Пообещайте, что сохраните мне жизнь, и я открою одну очень важную тайну.

— Хорошо, — согласился японец. — Даю слово.

— На Оливии практически не осталось подлинных произведений искусства, — вымолвил тасконец. — И дело вовсе не в ядерных взрывах. Мой дед обнаружил в архиве секретную инструкцию правительства. Перед катастрофой власти вывезли из музеев наиболее ценные экспонаты. Где их спрятали, не знает никто. В этом подвале лежат великолепно сделанные копии: книги, описания, справочники, каталоги. Та же участь постигла и вашу реликвию. Если город и уцелел, Креста в нем нет.