Вам хорошо, прекрасная маркиза? - Алина Кускова

Он принялся ходить, поочередно открывая двери, ведущие из холла в другие помещения, и принюхиваться к ароматным запахам.

– Или я потерял нюх, – заявил он через пять минут напряженного поиска, – или они здесь не едят!

Лишнее подтверждение тому, что нас не ждали.

Что ж, мы с ним наемные работники всего лишь. Но неужели готовить придется мне?! А Заславскому что, нужно будет встать у входа и открывать дверь посторонним? Хорошенькое дело, вернее, в хорошенькое дельце втянул нас Давыдов!

– Все в порядке, Агнесс? – поинтересовался Заславский, глядя на мое удрученное тяжелыми думами лицо.

– Угу, – угукнула я. – Мне кажется, что у нас были времена и похуже.

Вообще-то это реплика героини фильма «За бортом», но сейчас она была как нельзя кстати. Собственно, мы собирались не остаться за бортом и выплыть, по мере возможности, к людям. Хотелось бы, конечно, к нормальным и адекватным.

В этом я очень засомневалась, когда первый из обитателей особняка появился на пороге.

– Вы кто? – спросил тощий, нескладный, но довольно высокий парень, глядя на нас с Заславским.

– Люди, – на всякий случай, если он плохо видит сквозь свои очки, уточнила я.

– Какие? – напрягся парень и пятерней зачесал назад длинную белобрысую челку.

Я пригляделась и заметила у него волосы, собранные сзади в куцый хвостик. Отчего-то, когда я смотрю на подобные прически, возникает стойкое желание взять ножницы и отрезать это непотребство. Еле сдерживаюсь, вот честно.

– Человеческие, – отрезала я.

Нечего выспрашивать то, что мы сами не знаем. Кто мы здесь? Кто мы, об этом может сказать Давыдов.

– А почему на лавке сидите? – парень решил сменить тему.

Но ему это не помогло, потому что мое настроение перенастроилось на отвратительное.

– Предлагаешь сидеть на полу?!

– Добрый день, уважаемый господин… пардон, мы не были представлены друг другу! – Заславский ринулся спасать разговор.

– Племянник я, – несколько взволнованно отреагировал парень, снял очки и принялся краем хлопчатобумажной рубашки протирать стекла.

– …Господин племянник, – завершил фразу после очередного вопроса заходивший в тупик Заславский и задумался. – Чей?

– Ихний, – парень кивнул наверх. – Внучатый и троюродный.

– Вот и познакомились, – хмыкнула я. – А где твое «Добро пожаловать, гости дорогие»?!

Я сама не поняла, отчего начала ему дерзить. Видимо, сказывалось напряжение сегодняшнего дня.

– Добро пожаловать, гости дорогие, – пробубнил племянник и уставился на мой чемодан. – А вы к кому?

– Какой любознательный молодой человек! – откликнулся Заславский. – Мы, дорогой друг, приехали к господину Давыдову.

– А-а-а, – испугался племянник.

Точно-точно – испугался!

– А-а-а, так к нему – в другой дом! Я провожу.

И быстро, словно спешил от нас избавиться, пошел к выходу.

– Э-э-э-эй, племяш! – окликнула я его. – Чемоданчик мой прихвати!

Сгибаясь под тяжестью моих шмоток, племянник повел нас по дорожке из красной плитки, обрамленной небольшими сугробами, через двор в малоприметный двухэтажный дом. Шли мы до него минут семь, восхищаясь ухоженностью территории. Племянник принимал близко к сердцу наши дифирамбы, словно непосредственно участвовал в процессе очищения поместья. И на каждый комплимент восхитительной действительности говорил «спасибо». Безусловно, ухоженность поместья мне понравилась, я знала, какой это адский труд, не раз и не два чистила двор от снега у бабули в деревне. Так что щедро раздавала похвалу, чем заслужила странное благоволение со стороны внучатого племянника. Подведя нас к дому, он внезапно повернулся ко мне и крепко пожал руку. После чего собрался возвращаться в особняк.

– Чемоданчик-то оставь, – на всякий случай напомнила ему я.

– Он с ним почти сроднился, – многозначительно заметил вслед удалявшемуся племяшу Заславский. – Странный парень, сразу видно, что не сноб.

– Простецкий такой племяш, – согласилась я с ним. – Мы с ним подружимся.

– Интересно, есть здесь кто-то еще, кроме этой невинной души?

Возле небольшой беседки нас встречал Давыдов. Он так изумленно посмотрел на меня, словно я шествовала за Заславским полностью раздетая и нисколько этого не стеснялась. Сравнить с ни с чем мой брючный костюмчик цвета молодой пробивающейся травы и изумрудных оттенков дубленку было верхом неприличия. Яркая зелень всегда выгодно оттеняла мои рыжие волосы длиной до плеч и лицо с мелкими, едва заметными веснушками. А уж как она смотрелась вкупе с моими зелеными глазами – словами не передать. Так что я могла с чистой совестью обидеться на Давыдова, развернуться и уйти. Но вспомнила о чемодане и решила, что с такой тяжестью путь домой я сегодня не осилю.

– Добрый день, Иван Сергеевич! – вышел навстречу Давыдов и пожал Заславскому руку.

– И вам не хворать, Артур Олегович! – радостно ответил Заславский и принялся трясти руку Давыдова.

Я тоскливо подумала, что от переизбыточного рвения он ее сейчас оторвет и мне придется довольствоваться одноруким объектом любви. Я не идолопоклонница, нет. Но в моих чувствах к Давыдову – и откуда они только взялись – проглядывала нездоровая привязанность язычника. При этой мысли отчего-то вспомнился французский поцелуй…

– … очень хорошо, что вы приехали, – продолжал Давыдов, отцепляясь от Заславского.

Как будто мы могли не приехать за такими деньгами! Ха! Смешно.

– …до ужина еще много времени, я успею вас, Иван Сергеевич, посвятить в нюансы нашего дела.

А меня посвящать он не собирался?! Давыдов вообще старательно избегал встречаться со мной глазами и общался исключительно с Заславским. Приехали, как говорится! И что бы это значило? Радовало одно – Артур Олегович, которого я из вредности решила звать просто Арчи, жена ведь, не чужая женщина, схватил мой чемодан, словно пушинку, и понес в дом. На втором этаже нам были отведены гостевые комнаты. Оказалось, Мишаня, есть же такие тупые люди, перепутал коттедж. Вместо господского дома мы должны были поселиться в гостевом флигеле. Хорош же был этот флигель, такой же добротно обставленный, только более уютный. Мне никогда не нравились хоромы, напоминающие дворцы, в которых можно запутаться не только темной ночью, но и светлым днем.

Комната, куда Давыдов принес мой чемодан, показалась раем. В ней было много горшечных цветов, света и тепла. И, конечно, вся мебель была деревянная! Засилье дерева в этом поместье отчего-то не казалось мне странным и давящим. Наоборот, лучше дышалось и ощущалось единение с природой. Так и думалось, что сейчас в окно заглянет белка с высокой сосны, где у нее оборудовано дупло.