Мама для крошки-дракошки, или жена Хранителя Севера (СИ) - Рыжехвост Светлана

— Как это возможно? — оторопел жрец.

Он, положив свою руку на ладонь Кики, так придавил нас к кубу, что у меня от боли слезы выступили. Однако ж куб остался нем.

— Может, кровь использовать? — обеспокоенно произнесла старшая леди Дьерран.

И кто-то из иных нонов возмущенно прошипел, что Вместилище нельзя осквернять кровью. Я же порадовалась, а то они нацедили бы с меня пару мешков крови, и дракошка осталась бы в снегах.

— Объясните мне, прошу, — настойчиво повторил жрец.

— Уже год я каждый день заряжаю накопители для ткацких станков, — тихо проговорила я. — До изнеможения, до кровавых мушек перед глазами. Иногда получается так, что истощение наступает в процессе заряда, и тогда приходится рвать связь с накопителем. Что, признаться, не всегда у меня выходило. Но я научилась, жить-то хочется. Выгоревшие маги живут недолго и очень мучительно, сами знаете.

— Да, — медленно кивнул жрец.

— Фике, — потрясенно выдохнула старшая леди Дьерран, — Фике…

А я… Я даже не стала к ней поворачиваться. Мне стало все равно. Все мои мысли были только о дракошке, которая замерзала в снегах.

— Хорошо. Я лично возглавлю поисковую бригаду, — проговорил жрец. — Учитывая ваш контроль силы, юная леди Дьерран…

— Она не леди, — напомнила моя сестра.

— Для вас — быть может, — кивнул жрец, — но я ясно вижу, что юная леди Фредерика обладает запредельным контролем над собственной магической силой.

— Да, я тоже это вижу, — отстраненно проговорила старшая леди Дьерран.

Нон кивнул и вновь обратился ко мне:

— Позвольте узреть ваши воспоминания? Я правильно понимаю, что свет Искры коснулся леди Кристин в вашем присутствии.

— Да, — отрывисто произнесла я. — Но… Мне будет так же больно, как и тогда?

И пусть никто не верил моим детским воспоминаниям, я себе верила!

— Я мог бы оградить вас от проживания прошлого, но тогда… Тогда вы должны полностью мне довериться.

— Да, — выдохнула я, — да. Даже если это будет последнее, что я сделала в этой жизни, я хочу знать, что тогда произошло.

Меня заставили лечь рядом со Вместилищем и сразу предупредили: прошлое будет видимо на каждой грани, так что ничего утаить не удастся — слишком много наблюдателей.

— Мне скрывать нечего, — отрывисто произнесла я.

В висках появилось легкое покалывание, затем мозг будто подернулся ледяной пленкой, и на одной из граней я увидела двух смешных девчонок.

Одна в зеленом, вторая в голубом. Девочки мирно играли, вокруг них был раскинут защитный полог. Я сразу узнала наш сад, кусты роз и садовых гномов.

— Фике в зеленом, — негромко проговорила старшая леди Дьерран, — ее невозможно было обрядить в другой цвет. Кики же до той ночи предпочитала голубой.

Я прикипела взглядом к себе-малютке. Смешная, такая толстощекая, что кнопка носа едва виднеется. В этот момент затемненная картина прошлого осветилась золотисто-зеленым светом и…

— Искра упала на меня, — с горечью произнесла я. — Мои воспоминания не лгали.

Я-малютка закатилась страшным плачем, и в ту же секунду малышка-Кики сунула обе руки в окутавший меня свет. Что-то ярко сверкнуло, и я-малышка заплакала еще громче. Маленькая Кристин принялась заливисто смеяться, откуда-то прибежали родители, и я услышала свой приговор:

— Такая маленькая, а уже завидует сестре. Что нам делать, дорогой? Я ведь помню, как мои сестры издевались надо мн…

Куб погас.

— Ты приговорила меня, — я села, — приговорила, даже не разобравшись. Заклеймила завистницей двухлетнего ребенка.

— Трех, — тихо проговорила старшая леди Дьерран.

— Трех, — вздохнула, — да хоть четырех. Много ли дети понимают в этом возрасте?

— Собирайтесь, — отрывисто произнес помрачневший нон, — у нас истекает время.

— Вы что-то поняли? — нахмурился лорд Дьерран, стоявший до того молчаливо, что я его и не увидела. — Моим дочерям грозит беда?

— Дочерям? — Я залилась смехом. — Дочеря-ам, помилуй Мать Пресветлая, снизошел! А то все Фике-лгунья да Фике-завистница. Не надо мне. Ничего не надо. Нон, храмы ведь помогают неимущим?

Чета Дьерран вскинулась, но сказать ничего не успели, оторопевший жрец осторожно кивнул, и я деловито проговорила:

— У меня нет зимней одежды. Только утепленный плащ, а он, боюсь, плохо подходит для гор.

— Нон Рифас, доставьте все необходимое, — отрывисто произнес старик и искоса посмотрел на старшую леди Дьерран. — Сестры сейчас уязвимы, им необходим абсолютный покой.

С той стороны Вместилища донеслось кроткое:

— Да, всеблагой нон.

— Соберите личные вещи и спускайтесь, до подножия гор теплые вещи вам не понадобятся, — отрывисто произнес старик.

И я стремглав бросилась наверх. Как бы это ужасно ни звучало, пусть я хотела спасти малютку, но по всему выходило, что это и мне на пользу. Метки Предназначенной мне не достанется, даже если свет Искры был для меня, из Кики его не достать. А значит… Значит, с гор я спущусь совсем с другой стороны. Найду простенькую школу магии, отучусь, потом отработаю долг и буду свободным дипломированным специалистом!

Мурлыкая, я достала потрепанный саквояж и, распотрошив тайник, покидала в него свои конспекты, осколки накопителей, поверх уложила записную книжку с артефактным пером. В поясную всевмещающую сумку улеглось мое нательное белье, пара платьев, брюки с рубашками и невеликие сокровища в виде нескольких серебряных сережек да подвески с одиноким сломанным крылом. Это мне подарила Кики. Этакий прощальный дар — в тот год мы окончательно разругались и…

Это моя память о том, что свою семью мне придется создавать самой. И я уж точно не разделю своих детей.

"Или рожу одного, чтобы даже соблазна не возникало", — хмыкнула я про себя. А после подумала и вытащила подвеску. Такие вещи нужно носить при себе, чтобы не забывать.

Взяв саквояж и застегнув на талии ремешок поясной сумки, я спустилась вниз, прошла сквозь пустынный холл и вышла на улицу.

— Это все? — Нон Рифас недоуменно уставился на мой саквояж.

— Любимая дочь там. — Я кивнула на Кики, рядом с которой стояли родители. — А я так, обуза. Как колбаса, упавшая в лужу: и бросить жалко, и съесть противно.

Молодой нон хотел что-то сказать, но в этот момент я ощутила убийственный холод. Кажется, моя дракошка вновь истощила свою силу.

Прикрыв глаза, я уложила пальцы на запястье и начала медленно, дозированно передавать силу. Увы, но я только сейчас вспомнила, что дети не способны удержать постоянный поток магии. Им нужно передавать понемногу, по каплям. А это в разы сложней. Клянусь, если бы не ситуация, я бы не взялась: не каждый дипломированный целитель за это берется!

Сила шла трудно. Капля за каплей, капля за каплей. В этот момент я как никогда остро поняла: только бесконечные муки с накопителями позволяют мне раз за разом начинать и обрывать передачу силы.

Наконец чешуя потеплела, и связь между нами уснула.

А я, обратив внимание на реальность, заметила, что мои плечи укутаны теплым пледом, а рядом замер нон Рифас с чашкой горячего чая.

— Я сахару добавил, — шепотом проговорил нон, — пейте.

— Сп-пасибо, — кое-как выдавила я.

Несколько глотков наполнили мое тело теплом, и я благодарно посмотрела на молодого нона. Он, правда, моего взгляда не заметил: покусывая обветренные губы, он косился то на чету Дьерран, то на Кики, то на роскошнейшую карету. И, видя, что я не собираюсь подходить к родителям, негромко проговорил:

— В пути вы имеете право на те же самые почести, каковые будут оказаны вашей сестре. Но… Если хотите, вы можете поехать в нашем дилижансе. Там свободно одно место: нон Теймир решил остаться здесь. Будет чуть тесновато, но у нас есть пирожки.

— И нет Кики, — кивнула я. — Это прекрасное предложение, нон Рифас.

Он забрал у меня опустевшую чашку и подвел к неказистому, многое повидавшему дилижансу. Открыл для меня дверцу и…

— Благословляю, малышка, — тихо проговорила она. — Забирайся скорее.