Свидание в Санкт-Петербурге - Нина Соротокина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Большего скандала, чем был, уже не будет, — подытожил Лядащев их разговор. — Все уйдет в песок. Поверь старому волку.
Слова Лядащева оказались пророческими. Скандал вдруг рассосался. Еще вчера судачили в гостиных, сегодня вдруг смолкли. Написанная по инстанции бумага куда-то пропала, а граф Антон тихо отбыл в свою загородную усадьбу.
Отъезд графа выглядел вполне естественно — на фоне сельских пейзажей раны затягиваются не в пример быстрее, чем в городских ландшафтах, но злые языки поговаривали, что граф сослан из-за плохого отношения к жене: нажаловалась-де Авдотья Даниловна государыне, и та топнула ногой — доколе граф Антон будет позорить двор? Саше, однако, представлялась совсем другая картина. Из головы не шла встреча с Лядащевым, и, зная прежнее могущество этого человека, он не мог избавиться от мысли, что именно Василий Федорович надавил на скрытые пружины придворной жизни и тем спас своего молодого друга от неминуемой кары. Ординарец генерала Чернышевского совершенно определенно намекнул Саше, что Лядащев вернулся на службу в Тайную канцелярию, но скрытно от всех, работая по особо важным поручениям. Это была сплетня, но Саше хотелось в нее верить, и он в нее поверил.
Проклятая дуэль состоялась полмесяца назад или около того, а сейчас апрельским вечером Лядащев и Никита сидят за столом в доме на Малой Морской, приветливо улыбаются хозяину, а Саша из кожи вон лезет, чтобы придумать, о чем с ними говорить. С каждым в отдельности — о чем угодно, слова сами с языка летят, и всегда времени не хватает, чтоб исчерпать все темы, но когда гости смотрят в разные стороны и даже не пытаются замять неловкость, а всем видом выказывают свою неприязнь друг к другу, то здесь хозяину надо находить выход из положения.
Они пришли вдвоем, и поначалу Саша удивился, решив, что у Лядащева и Никиты появились какие-то общие дела. Недоразумение быстро разрешилось: они столкнулись у подъезда, холодно, но вежливо раскланялись, одновременно осведомились у лакея, дома ли хозяин, и молча друг за другом прошли в комнату.
Лядащев наконец пришел Саше на помощь, заинтересовался часами на камине и начал болтать по-светски, вызывая Никиту на беседу.
— Забавно… У древних тоже было в сутках 24 часа, но в течение дня они распоряжались этими часами как им захочется, то есть брали время от рассвета до заката и делили его на двенадцать. Поэтому летние часы днем были очень длинны, а зимние совсем коротки. Помимо солнечных, о которых все знают, существовали еще водяные часы. — Он принял мечтательный вид. — Дева бросила жемчужину в сосуд, чтобы остановить время…
Никита глянул на него диковато.
— Какая дева?
— Из древней поэмы. По бассейну плавал сосуд с крохотной дырочкой в дне, наполняясь, он отмерял секунды. Остроумно… Это уже потом появились колеса, маятники и, наконец, пружина…
— Лядащев, я вас не узнаю! — вмешался Саша. — Вас интересуют часы?
— Не столько часы, сколько время.
— Пятнадцать минут девятого…
— Они, кстати, отстают, но я не об этом. Я говорю о времени как о понятии. Обычно, это не занимает молодых.
— В тридцать с гаком вы причислили себя к старикам? — рассмеялся Саша.
— Все зависит от того, какой гак, — с насмешливой улыбкой отозвался Лядащев, рассматривая Никиту, словно дразня.
— Время бывает несовершенное и совершенное, — сказал тот ворчливо и, понимая всю неуместность такой интонации и злясь на себя, отвернулся.
— И наше время, конечно, несовершенное?
— Василий Федорович, при чем здесь политическая оценка? Никита пишет стихи.
— А ты не подсказывай, — бросил Никита другу. — Наше время и с грамматической точки зрения несовершенное… Мы пытаемся жить в настоящем времени, живем на самом деле в прошедшем, все Петра-батюшку поминаем, хотя должны были бы задуматься о будущем, вот. — И тут же мысленно одернул себя: «Ну зачем я добавил это дурацкое „вот“, мальчишество, честное слово. И зачем говорю эдак красиво? И кому? Сыщику…»
Лядащев добродушно рассмеялся. Саша успел заметить за ним особенность, которой ранее не было: к месту и не к месту высказывать мысли нравоучительного или познавательного свойства. Странно, что Никита так неохотно поддерживает беседу, он обожает познавательные разговоры.
Появился лакей в камзоле с галунами и шелковых чулках: подавать ужин? Лядащев, глядя на лакея, поцокал языком, мол, широко живешь, Белов, по средствам ли?
Да, да, поторопитесь с ужином… Саша немедленно отправил лакея с глаз. Ишь вырядился! В отсутствие хозяев челядь ходила в немыслимых одеяниях, головы забывали чесать, а здесь господский парик натянул на уши, знает, негодяй, что не получит за это взбучки, лакей — лицо дома! Только бы ужин подали приличный. Впрочем, Иван парень расторопный, догадался, наверное, сбегать в трактир за провизией.
— Я слышал, вы служите в Иностранной коллегии? — спросил Лядащев, закидывая левую ногу на правую.
— Именно, — коротко буркнул Никита.
— И как же ваша доблестная коллегия трудится в делах иностранных?
— Без удовольствия. Шпионов ищет. Хотя это вовсе не входит в круг ее обязанностей.
— Вы меня обнадежили, князь. — Лядащев ловко перекинул правую ногу на левую. — Коли есть шпионы, мое бывшее ведомство не останется без работы.
Тон у Лядащева стал нескрываемо язвительный, слово «князь» он произнес с особым вкусом, словно позванивая мягким «з». У Саши окончательно испортилось настроение. Только бы Никита не решил, что это намек на его происхождение. Старый Оленев усыновил Никиту, сделав его своим наследником, но тот по-прежнему очень болезненно реагирует на подобные замечания. И что Лядащев к нему привязался?
— На Святой Руси да без Тайной канцелярии, — усмехнулся Никита. — Не будет работы, так вы сами ее себе придумаете.
— Остроумная мысль, а? — Лядащев повернулся к Саше. — Ты как на это смотришь, Белов?
— А я на это вообще стараюсь не смотреть, — поторопился с ответом Саша и, желая прекратить словесную перепалку, обратился к Никите дружеским тоном: — Ты по делу пришел или просто так?
— Просто так… И еще хотел узнать, не намечается ли на ближайшую неделю маскарад или бал? Я же ни разу во дворце не был!
— Неужто и тебя потянуло на танцы? — рассмеялся Саша. — Однако сейчас во дворце не танцуют, а когда начнут плясать — неизвестно. Великая княгиня Екатерина больна.
— Ка-ак? — В голосе Никиты прозвучало истинное потрясение. — Она же только что была здорова! Опасна ли ее болезнь?
Лядащев посмотрел на него внимательно, и Саша по-своему истолковал этот взгляд.